Шэрон Фристоун - В вихре желания

И, резко повернувшись, он быстро зашагал по направлению к аллее, где под кронами деревьев белел его длинный, похожий на сигару автомобиль.

He в силах сдвинуться с места и оторвать взгляда от его спины, Жермена застыла у дверей террасы. Внезапно Винсенте остановился и обернулся… Некоторое время он стоял молча, не говоря ни слова, затем встряхнул головой, как бы избавляясь от каких-то сомнений, и сказал:

– В пятницу многое решится, Жермена. Обязательно дождись меня. – Он добавил как бы про себя, но достаточно громко, чтобы быть услышанным: – Я смогу обо всем позаботиться, доверься мне. – И, теперь уже не оборачиваясь, скрылся за углом.

В эту ночь Жермена почти не сомкнула глаз. Голова болела, а сердце раздирали самые противоречивые чувства. С одной стороны, воспоминания о высокомерно-снисходительном отношении Винсенте заставляли ее то и дело вспыхивать от гнева, и она тут же давала себя обещание порвать с этим сластолюбивым красавцем. С другой стороны, ей отчаянно хотелось вновь оказаться в его объятиях.

В результате девушка проснулась в отвратительном настроении, которое отнюдь не улучшилось, когда, выглянув в окно, она убедилась, что яркое солнце, до сих пор неизменно сопутствующее ей в Испании, сменили низко нависшие грозовые тучи. Между ними сверкали длинные извилистые молнии; на оконные стекла обрушивались целые потоки дождя.

Не самое удачное предзнаменование для предстоящего дня, криво улыбнувшись, сказала себе Жермена.

Оставив Франсуа под бдительным присмотром Китерии пыхтеть над волшебной лампой Алладина в книжке для раскрашивания, она отправилась в рабочий кабинет, где и провела целый час в удобном кожаном кресле с прижатой к уху телефонной трубкой.

Услышанные новости музыкой прозвучали в ее ушах. Коллега в Лондоне подтвердив, что акции компании «Ромеро интернешнл» по заниженным ценам действительно скупал Диего Перейра. Кроме того следуя указаниям Жермены, друзья-брокеры приобрели на ее имя еще семь процентов акций, благодаря чему на собрании в пятницу она будет располагать тридцатью одним процентом голосов.

Она узнала адрес некоего сеньора Мендоса, который владел двадцатью процентами акций и на чью помощь она, судя по всему, могла рассчитывать. Много лет назад, когда дон Мануэль еще только основал свою компанию, сеньор Мендоса дал ему взаймы некоторую сумму денег и с тех пор являлся неофициальным совладельцем «Ромеро интернешнл». Согласно информации из Лондона, этот человек оставайся верным памяти покойного друга и упорно отказывался продать принадлежавшие ему акции.

Она сделала еще один телефонный звонок, и спустя десять минут уже мчалась в черном «мерседесе» на пристань. Насколько можно доверять Николасу, Жермена не знала. Он казался очень милым, но на этой стадии ее расследовании ошибаться было нельзя. Поэтому она просто попросила отвезти их с Франсуа к парому, а через два часа забрать обратно. Шофер посмотрел на нее с удивлением, но подчинился.

Найти дом старого друга дона Мануэля оказалось проще простого – первый же прохожий указал на его дверь. Хотя сеньор Мендоса владел местным похоронным бюро, внешность его никак не вязалась со столь мрачным родом занятий. Был он весь маленький, кругленький с детскими ямочками на пухлых щеках, лицом херувима и лучистой, доброй улыбкой, на которую невозможно было не ответить. Взглянув на гостей, он мгновенно расчувствовался, и по его румяным щекам побежали слезы умиления.

– Заходите, заходите же! Что же вы мокнете под дождем! – запричитал он, открывая дверь шире и вводя их в дом. Затем повернулся к Жермене. – Малыш так похож на своего отца! Как я рад наконец увидеть детей Мануэля!

– Детей? Значит… вы знаете?! – воскликнула она. – Но откуда?

– О, дитя мое, Мануэль Ромеро был моим самым близким другом и полностью мне доверял. Я все о вас знаю. Тем более что вы очень на него похожи.

– Да, – просто ответила Жермена, садясь в предложенное кресло. – Я сама узнала об этом всего месяц назад. Подруга матери написала мне из онкологической клиники. Ее уже нет в живых… А мама скрывала… Говорила, что я дочь того самого человека, за которого она с горя вышла замуж. Ей так и не хватило мужества открыться мне. Наверное, дон Мануэль был не согласен с мамой, но он так любил свою Селестину, что обещал ей сохранить тайну. Если не Франсуа, то хотя бы я должна была остаться законным ребенком…

Она едва не расплакалась на груди добряка Мендосы. Наконец-то нашелся человек, с которым она могла быть откровенной!

Старик сварил Жермене кофе и поведал уйму интереснейших сведений о прошлом ее отца. Затем они перешли к делам…

Через два часа Мендоса, расцеловав на прощание в обе щеки детей своего друга, проводил их до дверей. Условившись встретиться завтра утром, они с неохотой расстались.

В замок Жермена возвращалась в превосходном настроении. Даже погода изменилась к лучшему, и в небе опять засияло яркое южное солнце. Впрочем, подъезжая к замку, она увидела на знакомой аллейке автомобиль Перейры-старшего. Китерия сообщила, что сеньор Диего ждет ее в зале для приемов.

Сказать, что встреча с отцом Вина обманула ее ожидания, было бы преувеличением. Сеньор Перейра считал себя хозяином положения. У Жермены же было на этот счет противоположное мнение. Но пока она придержит свои козыри. С гримаской старательной школьницы на лице она подписала бумаги, лишающие Франсуа прав на виллу. Только в последний момент что-то дрогнуло у нее в груди: со слов Винсенте она знала, что эта часть острова испокон века принадлежала семейству Ромеро и только в последние десять лет стараниями новой хозяйки следы присутствия здесь старинного и славного рода были полностью стерты и уничтожены.

Но сделать то же самое с честным именем дона Мануэля ей не удастся! – поклялась себе Жермена, когда едва сдерживающий самодовольную улыбку сеньор Диего перешел ко второй проблеме. И тут оказалось, что победа, которую он только что одержал, в полной мере заслуживает названия пирровой. Эта лавочница… эта французская длинноногая телка неожиданно заартачилась! В течение получаса он буквально клещами вытягивал из нее согласие, но все его аргументы разбивались либо об ее непроходимую тупость, либо о незнание языка, на которое она упорно ссылалась. Постепенно он дошел до того, что начал размахивать перед ее носом чеком, уже подписанным сеньорой Ромеро. Результата это, конечно, не возымело, но дало Жермене возможность заметить, что ее долю пытаются выкупить все по той же смехотворно низкой цене, которую в Париже назвал Винсенте, – два фунта за акцию.

В конце концов, когда дон Диего уже начал повторяться в своих доводах в пользу продажи акций, она встала из-за стола: