Эбби Грей - В этот раз – навсегда

Но может быть, он так сказал, только чтобы она могла оставаться с ним в приемном покое? Довольно логично. Трейси старалась убедить себя, что это не имеет значения и поэтому не стоит обращать внимание на его слова.

«Да, но ты обращаешь внимания, – сказал ей внутренний голос, – потому что хочешь его. Ты позволяла ему целовать себя еще и еще. Ты сходишь с ума, когда слышишь имя его бывшей жены. И все еще ревнуешь, после стольких лет… Ты хочешь его больше, чем раньше».

«Нет, не хочу», – сказала она себе, но слишком уж поспешно. Нежный голосок Эмили прервал ее размышления:

– Я слышала, как моя учительница сказала своей помощнице, что вы с моим папой молвлены. Что это значит – молвлены?

Трейси вздохнула:

– Это значит, что ты должна спросить об этом папу. Она отвезла детей домой, накормила их, стараясь не засыпать на ходу и быть приветливой. Ровно в шесть она отвезла их в госпиталь. Какое-то мгновение, находясь в лифте, она ощутила такое сильное желание удрать, что с трудом заставила себя дойти до дверей палаты.

Когда она вошла, Остин уже проснулся и сидел в кровати. Она была необыкновенно красива даже в футболке и линялых джинсах. Дети с ошарашенным видом озирались в незнакомой больничной обстановке.

– Хэлло, хэлло, – просиял он, идя навстречу им. – Идите сюда, вы двое, и не бойтесь. Доктор говорит, что через пару дней я уже смогу вернуться домой. – Он протянул руку и прикоснулся к ним обоим.

– Тебе больно? – Джексон схватил его за руку и не выпускал. – Зачем здесь висит эта бутылка? Ты возьмешь ее с собой домой? Почему на тебе такая смешная пижама?

– Папа, мужчины не спят в ночных рубашках. – Эмили задрала кончик носа.

Он хмыкнул, потом застонал.

– Не заставляй меня смеяться. Тогда действительно болит, – медленно протянул он. – Да, конечно, болит, – сказал он испуганным детям. – Но скоро это пройдет и никогда больше болеть не будет. Бутылка эта называется – «капельница». Она позволяет лекарству медленно капать прямо в руку. – Он поднял руку и показал им, как пластырь удерживает иглу. – Нет, я не возьму капельницу домой. Сестра снимет ее, перед тем как я уйду. Трейси, они хорошо себя вели сегодня? – Он взглянул на нее снизу вверх, ожидая увидеть в ее глазах то тепло, что согрело его накануне ночью, когда его везли в операционную. Но вместо этого почувствовал такой холод, от которого чуть не остановилось его сердце.

Великий Боже, что он такого сделал? – Дети вели себя прекрасно, – невыразительно сказала она. – Мы ели на обед спагетти, а после посещения вернемся домой и немножко поиграем перед сном. Не о чем рассказывать.

– Что случилось? – Улыбка сбежала с его лица.

– Решительно ничего. – Она покачала головой.

– О'кей. – Он, как обычно, протянул коротенькое слово, но его взгляд сказал ей, что они обсудят это позднее.

– Папа, догадайся, что я скажу? Наша учительница говорит, что она знает, что ты и Трейси молвлены и что если вы поженитесь, то тогда ты станешь Джексону настоящим папой. Что это значит – молвлены?

Внезапно Остин понял, что терзало Трейси. Он вспомнил, как сказал сестре-вампирше, что Трейси – его невеста. И доктору тоже. Он хотел, чтобы она оставалась рядом, и соврал. Теперь же он отдал бы все на свете, только бы это оказалось правдой.

– Помолвлены – значит… – начал он отвечать, но тут Джексон прервал его:

– Эмили, иди сюда. – Мальчик смотрел сквозь жалюзи на машины внизу. – Смотри, какие люди маленькие.

– Ой, как высоко! – завизжала Эмили. – Возвращайся, Джексон. Вдруг окно вылетит, и мы с тобой полетим в самый низ?

– Не будь глупышкой. – Джексон отпустил планку и отвернулся от окна. – Знаешь что, папа? Тебе надо быстрее поправляться. Мой день рождения будет уже через пять дней, а мы не можем праздновать его в госпитале.

– Чертовски правильно, сынок, – улыбнулся Остин, обрадовавшись, что не надо объяснять Эмили, что значит «помолвлены». А судя по сверкающему взгляду Трейси, ему придется много чего объяснять еще и ей. Он взъерошил волосы сына и обнял его. – Я собираюсь выйти отсюда, как только смогу. Я надеюсь, вы оба еще не довели вашу маму – я имею в виду Трейси, – поправился он ради Эмили, – до сумасшедшего дома.

– Нет, они вели себя просто замечательно, – быстро отозвалась Трейси. – По стандартам детсадовских маньяков, конечно. – Она похлопала обоих детей по плечам. – Ну, хорошо, мы пробыли здесь уже довольно долго. Пора уходить. По пути домой можем заехать за мороженым.

Дети помчались впереди нее к двери, ведущей в холл, но сама она оказалась недостаточно проворной. Остин протянул руку и поймал ее, хотя это усилие заставило его вздрогнуть и на миг задохнуться.

– Минуточку, – ровно проговорил он. – В чем дело? Я еще никогда не видел, чтобы ты держалась так холодно. Это сильно отличается от любовной заботы прошлой ночью.

Трейси взглянула на него с прохладцей.

– Все думают, что мы помолвлены, Остин.

– Какая разница, что думают другие? – пожал он плечами. – Я так сказал только потому, что хотел, чтобы ты осталась со мной в приемном покое. Думал, они заставят тебя уйти, если выяснится, что ты не родственница.

– Даже если это и так, – начала она, раздраженная больше, чем сама ожидала, – ты все еще не понял одного, правда, Остин?

– Не понял чего?

– Ты рассказал всем, кому мог, что мы собираемся пожениться. Но ни разу не спросил меня. Ты пришел и занял свое место в жизни Джексона. Но ни разу не поинтересовался, чтобы узнать, хочу ли этого я. – Она остановилась перевести дух. – Я допускаю, Джексон вне себя от счастья. У него наконец появился папа. Надеюсь, ты хорошо будешь с ним обращаться. Но это не значит, что ты можешь начать целовать меня, пока я не потеряю голову, а после этого начать мной командовать, Остин Миллер. Я слишком долго была сама себе хозяйкой, и мне это нравится!

Трейси с грохотом захлопнула за собой дверь и, не оглядываясь, поспешила за детьми. А Остин с широкой улыбкой откинулся на подушки.

К тому времени, когда надо было ложиться в постель, дети уже так устали, что заснули, как только их маленькие головки коснулись подушек. Трейси бродила по квартире, мечтая о близком друге, с которым можно было бы поговорить по душам. Воспоминания прошлого, казалось, роились вокруг нее, затуманивая память и делая еще более несчастной. Она размышляла, любил ли Остин когда-нибудь Кристал. Должно быть, любил, судя по тому, как и что он говорил в наркотическом полубреду в госпитале. Мысль о времени, когда он был вместе с Кристал, доводила ее почти до безумия, хоть это и было так давно.

Ей как-то придется примириться с прошлым, приспособиться к нему. Это будет непросто. Трейси прикоснулась воспаленным лбом к прохладному стеклу, посмотрела на темные окна его квартиры. Она знала, что они жили слишком близко, чтобы она могла сохранять хотя бы внешнюю невозмутимость.