Эбби Грей - Обаятельный ангел

В «Школьном листке» мелькнуло имя Билли Джо. Может быть, он тоже живет в Денисоне, а его жену зовут Анджела Конрад? Наверное, у них куча детей, и Анджеле приходится играть в оркестре, чтобы расплатиться с долгами… Особенно если правдивы слухи о том, что Билли уже несколько лет пьет.

Прочитав анкету Билли Джо, Кланси почувствовал себя полным идиотом.

Билли Джо был геем. Значит, Анджела никак не могла выйти за него замуж.

Кланси подумал, что Анджела вовсе не выглядела нищенкой. У оркестров, играющих в переходах, не бывает такой дорогой аппаратуры, костюмов и собственных автобусов. И конечно, никто из них не может выступать в концертном зале Арбакла. Ему вспомнились бриллиантовые серьги в ушах Анджелы. Определенно, было непохоже, что она в чем-то нуждалась.

«Интересно, что она сейчас делает?» – подумал Кланси. «Не твое дело, – ответил внутренний голос. – Ты потерял право знать что-либо о ее жизни десять лет назад».

Он погасил свет и прошел в спальню, сел в старое отцовское кресло. Воспоминания о встречах с Анджелой подхватили его и унесли в то давнее лето, когда они еще могли сидеть рядом и молчать, понимая друг друга без слов. Анджела была симпатичной девочкой… можно даже сказать, хорошенькой. Но тогда в ней не было даже тени той ослепительной, блистающей, уверенной красоты, которая сейчас так поразила Кланси. Все закончилось. Многие считают, что он до сих пор не пришел в себя после развода с Мелиссой, но Кланси наконец признался себе, чей образ преследовал его все эти десять лет.

Но десять лет – слишком большой срок. Хорошенькая девочка стала прекрасной женщиной.

И ей теперь дела нет до какого-то Кланси Моргана…

Анджела… Ангел…

Его ангел – навеки.

Анджела погасила свет и вышла из кабинета, закрыв за собой дверь, вызвала лифт и спустилась в подземный гараж к своей машине. Небо на востоке прорезала золотистая полоса. Было раннее утро.

Она вывела свой черный «ягуар» на центральную улицу Денисона, а с нее повернула на восточную дорогу, ведущую к реке.

Ей вспомнились первые дни, когда они с подругами собрали оркестр и по выходным играли на улицах в Картрайте, Колберте и Уиллисе. Денег и инструментов не было; они даже не придумали названия для своего оркестра. В те времена «Нефтяной компании Конрад» не было даже в планах, зато была молодость, хорошие голоса и прекрасные лица.

Однажды ночью, когда девушки завершили выступление в одном из ночных клубов Юты, к ним подошел хорошо одетый пожилой мужчина. Он пригубил дорогой ликер и сказал своей спутнице, крупной женщине в облегающем красном платье: «Погляди-ка, дорогая! Очаровательный маленький ангел и ее оркестр. Когда они заиграли, я было подумал, что мы уже умерли и вознеслись на небеса. Эти ударные и скрипка гремели, как трубы Судного дня!»

Он дал ансамблю звучное название, и Анджела удивилась бы, если бы узнала, в каких концертных залах предстоит выступить в будущем «Ангелу и трубам Судного дня». Маленький оркестр стал ее судьбой, делом, в которое она вложила душу.

Анджела пересекла мост через реку; под колесами заскрипел гравий. До фермы оставалось совсем немного. Крохотный домик и всего двадцать акров земли… Но это ее родной дом.

Солнце ярко-оранжевым мячом висело над горизонтом, когда она ставила машину в гараж. Открыв калитку, Анджела остановилась и вдохнула изумительный аромат роз. Чуть дальше, возле живой ограды, раскрыли нежно-голубые лепестки садовые фиалки. Садовник Джимми ухаживал за цветами, разбивал в саду причудливые клумбы, и ни дожди, ни жаркое солнце не могли повредить его удивительным творениям.

В доме было темно. Значит, Хильда еще не пришла.

Домохозяйка Хильда, пожилая негритянка, всегда приходила утром, убирала, готовила еду и уходила вскоре после полудня. Анджела так привыкла к ее громкому голосу и ласковой улыбке, что считала Хильду почти родной.

Она вошла в дом и остановилась, глядя, как лучи солнца чертят узоры на полу застекленной веранды. Дам был отстроен заново совсем недавно, но архитектор придерживался традиций середины века, и на ферме мало что изменилось. Это был дом ее мечты, и Анджела любила все, связанное с ним.

Анджела насыпала зеленого чая в керамический чайник, налила горячей воды и стала ждать, когда чай заварится. Она села в кресло-качалку и протянула уставшие ноги к каминной решетке. Тостер щелкнул, выбрасывая два кусочка поджаренного хлеба. Анджела налила себе чаю. Начиналось новое воскресенье.

Бабушке понравился бы этот дом. Анджела вспомнила ее улыбку и полные нежности глаза, окруженные лучиками морщинок. Бабушка, конечно, не позволила бы нанимать домработницу, но у Анджелы просто не было времени делать все самой.

Анджела положила на горячий хлеб кусочек масла. Обычно она подсчитывала калории и старалась не есть жирного, но только не сегодня. Сейчас ей хотелось именно такой тост, какие всегда делала бабушка, не признававшая диет. Мысли о прошлом вновь овладели ею.

Анджела с бабушкой с сумками и чемоданами вошли во двор старого дома, со стен которого давным-давно облупилась зеленая краска. Он был окружен проржавевшей витой оградой, а трава в саду выросла почти до пояса. В доме было всего три комнаты: маленькая гостиная, столовая и спальня, где им с бабушкой пришлось спать на одной кровати.

В этом доме они прожили счастливо четыре года. Дождливой осенней ночью бабушка тихо умерла во сне. В памяти Анджелы отпечаталась черная сутана священника, свежий холмик на кладбище и заплаканные лица девочек из оркестра. Они были знакомы уже давно и много времени проводили в Кемпе. Бабушка считала подруг своей внучки членами семьи и любила их.

Через три месяца Анджела пришла в себя и занялась делами. Теперь она была совсем одна, и никто не мог ей помочь. Вот тогда и появился проект «Нефтяная компания Конрад», который со временем удалось воплотить в жизнь. Теперь Анджела была президентом собственной нефтяной компании в Денисоне с филиалами в Оклахоме и Луизиане;

Анджела закрыла глаза. У нее было столько денег, что не потратить за всю жизнь, прекрасная работа, любимый уютный дом… Но все это не могло растопить лед, давно сковавший ее сердце.

В пятницу вечером Кланси припарковал свой «форд» на безопасном расстоянии от большого черного автобуса, на котором белой краской было выведено: «Ангел и трубы Судного дня». Возле концертного зала Арбакла стояли машины, было многолюдно и шумно. Кланси слышал звуки музыки, доносившиеся из приоткрытых дверей, видел, как входили и выходили люди. Часы показывали полночь.

Кланси мог бы купить билет, пройти в зал и слушать голос Анджелы, видеть ее, но не хотел, чтобы она его заметила. Он решил подождать, пока кончится концерт, и поговорить с Анджелой…