Эйлин Росс - На расстоянии

Позже, меня всё-таки пустили к ней.

– Только не долго, она все равно не очнется ближайшие несколько часов, или даже дней. А Вам следует отдохнуть.

Я кивнул, протирая глаза. Войдя в палату, я первым делом увидел маленькое тело на огромной кровати. Закрыл осторожно дверь, после чего в палате стало совсем тихо. Только единственный аппарат ритмично пищал, оповещая о скорости пульса. Подошел к кровати, всматриваясь в ее лицо. Сейчас оно выглядело значительно лучше, лишь пластыри и синяки красовались на губе, глазах и лбу.

Но несмотря на ссадины, девушка была очень красива. Маленький носик, чуть заостренный, большие глаза с густыми ресницами, пухлые губы. Я не заметил, как моя ладонь уже медленно и осторожно гладила по щеке. Я сидел так несколько минут и просто любовался девчонкой, пока мой взгляд не зацепился за руку с капельницей. Трубка размеренно насыщала лекарством организм, пока я рассматривал мелкую надпись на запястье.

«Аня» – Одно слово, но как много оно мне сказало.

– Значит, тебя зовут Аня… – Почти беззвучно произнес я.

Кирилл

Прошло уже довольно много времени с тех пор, как я вошел в палату. Врач не приходил, и это меня успокаивало, но стоило мне едва ли вспомнить, в каком состоянии находилась Аня в том парке, накатывала жуткая злость. И я понимал, что это неправильно, потому что она могла быть кем угодно, хоть виновницей жестокого преступления. Я ее совсем не знаю…

Только сидел и гладил ее руку с набитой татуировкой и думал о том, кто она. Совершенно бледное, безжизненное лицо сильно огорчало, но в глубине души я верил, что эта хрупкая девушка сможет выкарабкаться и излечиться.

Если бы не щелчок открывающейся двери, я бы так и заснул, лбом облокачиваясь на край кровати. Но мне пришло время уходить, особенно когда доктор осознал, что я все еще здесь.

– Вы с ума сошли?! – Шипит высокий мужчина в халате. – Быстро из больницы! Глубокая ночь на дворе.

Не сказав ни слова, я стремительно вышел из палаты, судорожно обдумывая свои дальнейшие действия. Мне следовало бы ехать домой. Что я могу решить, особенно в такое время? Да ничего… А завтра, сразу после завершения нескольких дел в офисе, приеду сюда.

Выходя на улицу, еще раз вспомнил ее измождённое лицо. Сейчас бы закурить, да вот я бросил уже года два назад. Нельзя, Кирилл, так нервничать! А то уже на вредные привычки прошлых лет тянет.

Доехал по пустой дороге к своему дому, поднялся в квартиру и первым делом решил принять холодный душ, который я сроду не любил. Холодная вода отрезвляет, но, по видимому, не помогает в такой ситуации, потому что я уже пятнадцать минут бесконечно лью ее на себя безрезультатно.

Еще и Сокол тут как тут!

«Завтра еду в Щит, ты со мной? Выпьем, побазарим!»

Помедлив секунду, пишу ответ, что завтра буду занят работой. Но самому хочется как следует отдохнуть и, может быть, рассказать о сегодняшнем сумбурном дне.

В последний момент переделываю сообщение, и плюхаюсь на кровать. Моя двухкомнатная квартира располагалась почти в центре города. Здесь и до кампуса не далеко, и любые другие развлечения и работа в шаговой доступности. Берлога для холостяка. Я давно уже перебрался сюда от родителей, которые к слову, живут в этом же городе, но гораздо дальше от центра.

В основном, в квартире преобладают темные тона: коричневый, серый, синий, черный. В большой комнате, где находился диван и широкая плазма, панорамные окна открывали завораживающий вид на ночной город. Иногда я любил посидеть так в тишине и одиночестве, просто смотреть на пейзаж, попивая из бара пятизвездочный коньяк.

Моя комната немного отличалась от остального дома. В ней значительно увеличивалось число вещей и мебели. В детстве я очень любил уют, поэтому и сейчас осталась привычка расставлять все по красоте и нагромождать пространство большим количеством мелких вещей, типа статуэток на столе. Помимо этого на полках также были расставлены кубки и грамоты за спортивные состязания, в том числе и баскетбол. Еще несколько месяцев назад мы с парнями плотно им увлекались, были лучшими среди студентов, но сейчас наши тренировки постепенно сходят на нет. Вперед выходят более важные дела и интересы.

Теперь, если мы вернемся к ним, для меня это будет означать только одно – все вновь возвращается на места, а этого произойти просто не может.

Когда настенные часы тихо пробили час ночи, только тогда я нашел в себе силы вырваться из мыслей и хотя бы перевернуться на спину. Ужасная усталость накатила внезапно, и я, скинув влажное полотенце на пол, накрылся одеялом и забылся во сне, словно до этой самой минуты бежал на перегонки или тягал штангу несколько часов подряд.

Утром выехал в офис. По моему помятому лицу было предельно ясно, что ночка выдалась напряженной. То и дело я просыпался от кошмара. А один раз даже показалось, что так самая Аня стоит возле моей кровати и умоляет найти убийцу. Я понимаю, что скорее это подсознание требует немедленно разобраться в этой ситуации, но игнорировать тот факт, что я сам хочу это сделать, становится труднее.

Я могу бы забыть все, оставить девушку в покое и не приезжать больше в больницу, дожидаясь, когда она придет в себя. Однако, уже на автомате еду прямиком из офиса к ней, как настоящий парень, которым прикинулся перед врачом.

И вот из-за таких моих решений я часто слышу от Вертинского такую фразу: «Доброты, либо на всех не хватит, либо ее начнут использовать в корыстных целях. В любом случае, Кирюха, тебе стоит быть чуточку эгоистичнее».

Хотя, я не считаю себя слишком добрым. Просто не могу оставаться в стороне, когда вокруг происходит полный трындец, и кому-то нужна помощь.

И сейчас, стоя на мокром от дождя тротуаре, облокотившись на припаркованную машину, я наблюдал за окном палаты, где лежала девушка. Пытался, наверное, лишний раз убедиться, что она в отключке. Помещение совершенно без движений, без признаков того, что там вообще кто-то может быть.

Иду по длинному коридору к регистратуре, где высокая старшая медсестра, лет тридцати пяти, записывала что-то в журнал. Увидев меня, она слегка оживилась и даже, кажется, попыталась выдвинуть вперед ее сочную, пышную грудь.

– Чем могу помочь? – запела сладким голоском, отчего я нахмурился еще больше.

– Я к моей… девушке… – Продолжаю я врать.

Медсестра заметно скривилась и стала просматривать журнал, не глядя на меня, задала вопрос:

– Какая палата?

– Она в реанимации. Тяжелое ранение.

После моих слов девушка вперила в меня строгий взгляд. Кажется, она поняла к кому я собираюсь, ведь вчера была ее смена.

– Боюсь, Вам нельзя к ней. Она в тяжелом состоянии, и сегодня утром стало хуже. Любые посещения в отдел реанимации запрещены…