Карла Кэссиди - Будь по-твоему, Алекс...

– Наденете маленькое черное платье? То, шелковое, с немного расклешенной юбкой? – С этими словами Эдна опять нырнула в глубины стенного шкафа, предоставив Ханне возможность снова отдаться своим тревожным думам.

Она влюблена в Алекса… помоги ей Господи, она совсем не хочет быть в него влюбленной! Эдна неустанно, предупреждала ее об опасном пристрастии женщин-Раков к Овнам-мужчинам, да и опыт прошлых ошибок твердил Ханне о том же. Она не питала иллюзий насчет Алекса: он попросту не в состоянии поддерживать с кем-то длительные отношения. Тогда почему она идет на прием? Какая разница, подумала Ханна и запретила себе продолжать копаться в своих сокровенных мыслях. Она согласилась прийти на прием только из дружеского расположения, но никоим образом не в знак любви. Она не намерена совершать глупейший поступок и влюбляться в такого типа, как Александер Доналдсон Третий.

Ханна стояла в углу шикарного приемного зала и боролась с искушением спрятаться за ствол большой искусственной пальмы, которая развесила рядом свои пластмассовые листья. После того как Джейкоб высадил ее из машины, она проторчала в приемном зале уже двадцать минут, а Алекс все не появлялся и не появлялся.

Ханна мысленно поблагодарила старушку Эдну, что подсказала ей надеть это облегающее черное платье. Оно идеально подходило к атмосфере вечера и, несмотря на то, что со дня его покупки минуло несколько лет, совсем не казалось старомодным. Ханна не хотела поставить Алекса в неудобное положение, явившись в неподходящем наряде.

– Ага, очередной беглец из психиатрической лечебницы решил спрятаться за фальшивыми листьями! – Услышав за спиной густой старческий голос, она от неожиданности подпрыгнула на месте и, вглядевшись в переплетение пальмовых листьев, увидела веселого дородного старика, сидящего в кресле неподалеку от пальмы.

– Я предпочитаю наблюдать за такого рода мероприятиями с безопасного расстояния.

В ответ Ханна улыбнулась.

– Полностью солидарна с вами. Я пришла сюда только по настоятельной просьбе одного знакомого.

– Хмм, я тоже… – Старик покачал головой и пригладил аккуратную седеющую бородку. – Иногда приходится идти навстречу другим людям. Забавно, правда?

– Правда, – рассеянно согласилась Ханна. Странное дело, она много лет отказывалась поступать в угоду другим людям. Раньше она прилагала столько усилий, чтобы сделать Эдварда счастливым, – она отдавала ему всю себя, а после их окончательного разрыва, как бы в отместку за потраченные на Эдварда годы, погрузилась в болото эгоизма. Она ублажала только себя и никого больше, а теперь ей было приятно сознавать, что она с пониманием отнеслась к просьбе Алекса и пришла на прием. Было приятно вновь начинать отдавать.

– Я никогда не был поклонником всех этих увеселительных вечеринок. Ах, с каким удовольствием я послонялся бы сейчас по своим конюшням!..

Тут Ханна вспомнила все, что рассказывал Алекс об эксцентричном Максе Уайлдинге, и догадалась, с кем разговаривает.

– Мистер Уайлдинг, разрешите предложить вам бокал шампанского? – спросила она.

Голубые глаза старика загорелись.

– Да… шампанское будет очень кстати. Конечно, я с большим удовольствием посмаковал бы двойной шотландский виски со льдом, но шампанское тоже подойдет.

Ханна перехватила у официанта, снующего взад-вперед в толпе приглашенных с заставленным напитками подносом, два бокала шампанского и вернулась к кадке с искусственной пальмой. Передав Максу его бокал, она отпила чуточку из своего. Может быть, искристый напиток усмирит лихорадку ее нервов и расслабит тугой комок в животе?

– А почему такая хорошенькая молодая леди прячется по углам? – Голубые глаза Макса Уайлдинга лукаво на нее поглядели, а густые белоснежные брови вопросительно приподнялись.

– Просто я впервые за много лет выбралась на прием, – объяснила Ханна. – Чувствую себя немножко не в своей тарелке.

– О, не волнуйтесь, вы моментально втянетесь. Большинство молодых женщин обожает посещать разные там вечеринки, сборища…

Ханна задумалась над его словами. Да, когда-то и она наслаждалась вечеринками и театральными премьерами. А не слишком ли она перестаралась, когда после развода с Эдвардом изолировала себя от людского общества? Не изолировала ли она себя от самой жизни? Она не успела докопаться до ответа: голос Макса Уайлдинга прервал ее размышления.

– Ого, кажется, прибыл наш уважаемый хозяин.

Ханна подняла глаза и увидела Алекса, стоящего на верхней ступеньке широкой мраморной лестницы, которая вела в верхние помещения. Они не виделись почти неделю, и сердце Ханны забилось пойманной птицей у нее в груди, когда она окинула взглядом его высокую внушительную фигуру. Боже, она совсем позабыла, как мучительно он красив… Алекс был одет в безупречный черный смокинг (официальный стиль одежды великолепно подходил ему). Он выглядел бесстрастным и собранным, твердо стоящим на ногах – истинным хозяином своей финансовой империи.

Потом Алекс окинул взглядом комнату и увидел ее. Бесстрастность его черт смягчилась и уступила место такой теплой, такой радостной улыбке, что волны расплавленного пламени заструились по венам Ханны. И в те мгновения, когда он пробирался к ней сквозь толпу приглашенных, Ханна поняла: Овен он или нет, она безнадежно влюблена в Алекса Доналдсона.

– Лично я готов уходить, а ты? – прошептал Алекс Ханне на ушко.

Вечер сворачивался. Уже было сделано заявление для прессы, и толпа приглашенных начала расходиться. Остались только последние стойкие приверженцы массовых собраний.

Ханна ответила Алексу согласной улыбкой. Силы ее были совершенно исчерпаны, и Ханну ужасала мысль, что им предстоит потратить еще час на дорогу домой.

– Поедем. – Ласковой рукой он полуобнял ее плечи, подвел к лифтам и нажал кнопку вызова. Пока они дожидались лифта, он спросил: – Я уже говорил, что ты выглядишь восхитительно?

– Говорил несколько раз, но пусть это не мешает тебе продолжать осыпать меня комплиментами, – пошутила Ханна и шагнула в прибывший и раскрывший перед ними двери лифт. Алекс последовал за ней и, едва двери закрылись, тотчас привлек Ханну в свои объятья.

– Разрешите заметить, мисс Мартиноф, что сегодня вечером вы выглядели потрясающе.

– Благодарю, мистер Доналдсон. Вы тоже превосходно выглядите. – Ханна улыбнулась. Всматриваясь в его строгие, мужественные черты, она чувствовала непонятную робость. Она любила Алекса, но чувство этой всепоглощающей любви было для нее в новинку и наполняло ее некоторой скованностью. Ханна еще не привыкла любить Алекса.

– По твоему довольному виду можно предположить, что вечер удался, – заметил Алекс.