Анита Слэш - Красавчик

Через неделю начались дожди, и с прогулками зам.начальнику СБ временно пришлось завязать. Никита вошёл в курилку и обнаружил Романа Викторовича на его излюбленном месте: тот сидел на диване около окна и только собирался закурить. Вот так удача!

Никита подошёл и, ещё одно маленькое чудо, начальник убрал ноги, давая ему пройти.

– Спасибо.

Никита сел на подоконник. Вопрос Романа Викторовича застал его врасплох.

– Михалыч говорит, ты Ваньку бортанул. Что, правда?

– Правда.

Никита ненадолго скосил взгляд на собеседника, не стремясь развивать предложенную тему, захлопал по карманам и понял, что забыл сигареты на рабочем месте.

А всему виной стремление застать в курилке Романа Викторовича. Дурак!

Он встал, но тут произошло третье маленькое чудо: Роман Викторович стукнул пачкой сигарет о колено, заставляя белые цилиндры выглянуть наружу и протянул один ему. А когда Никита вытянул сигарету, зажёг огонёк на чёрной зипповской зажигалке. Никита наклонился, обхватил руки начальника в ладони и прикурил.

– Спасибо! Что-то я совсем замотался.

– Как переезд?

– Нормально. Работа-то не изменилась. Правда, до сих пор, бывает, по старому маршруту пилю с утра.

Роман Викторович усмехнулся. Раздался телефонный звонок, и он взял трубку, а через пару фраз поднялся с дивана и ушёл.

Внешне Никита постарался остаться невозмутимым, но внутри негодовал. Такой хороший случай и всё псу под хвост! Даже разговор Роман Викторович начал, а не он. Чёрт! Дурацкий звонок!

Он бы ещё долго ругал себя за неудавшийся разговор, но по пути в кабинет к нему подошёл секретарь, молоденький парнишка Станислав. Кажется, он ещё учился в институте.

– Ты же с юр.отдела? Можешь документы передать?

– Что там?

– Договор подправить надо и Роману Викторычу отнести. До конца недели. Передашь?

– Конечно.

Никита поблагодарил судьбу за предоставленный шанс. Теперь у него есть железный довод сунуться в кабинет начальника. Самому. Без сопровождения. Без лишних свидетелей. Как-нибудь вечером. Никита знал, что порой Роман Викторович задерживался на работе допоздна. Осталось только выполнить работу и, как будто бы случайно, попасть в его кабинет поздно вечером, когда прочие кабинеты опустеют.

Договор был готов в тот же день, но Роман Викторович уехал с работы раньше. И на следующий день тоже. А в пятницу всё сложилось именно так, как Никита и рассчитывал.

Стояла промозглая дождливая погода. Народ ходил по кабинетам хмурый, сонный. Все грезили свалить с работы пораньше. Гендир, то ли давая всем такую возможность, то ли сам мечтая о том же, уехал в обед и во всеуслышание заявил, что до понедельника не появится. Сотрудники разом взбодрились. Все разговоры плавно перешли на тему приближающихся выходных и разношёрстных планов на них.

Никита вяло обсуждал с коллегами грядущий отдых, а сам думал только об одном: о лежащем в стопке документов договоре, который откроет ему нужную дверь.

Всё сложилось само собой. Димка уехал первый. За ним Семён Михалыч. Никита подождал ещё минут двадцать. Десять до официального конца рабочего дня и десять после. Он положил нужный договор на стол, подошёл к зеркалу. Когда волосы были уложены идеально, а верхние пара пуговиц на рубашке расстёгнуты, он понял: готов! Никита мысленно пробежался по стандартному набору фраз; воскресил в памяти нужный бархатистый тон; прошёлся по бокам руками, стараясь запомнить, как именно это нужно сделать, чтобы при повторении на глазах того, к кому он собирался, этот жест выглядел непринуждённым.

Наконец, Никита подмигнул своему отражению и, подхватив со стола договор, вышел. Идя по коридору к нужному кабинету, он застегнул одну из пуговиц на рубашке. Он расстегнёт её там. А повод всегда найти можно: «ой, как жарко» или «что-то мне душно», и не стоит забывать о «надоели эти строгие тугие воротнички». Последний, произнесённый томным низким голосом всегда давал нужный результат. Никита улыбнулся. В отличном настроении он подошёл к двери, пару раз стукнул и сразу открыл.

– Роман Викторыч, я всё доделал…

Заготовленная фраза застряла у Никиты в глотке. Роман Викторович стоял около свободного стола, смоля сигарету. Руки он держал на чужих бёдрах, а тазом размеренно выбивал ритм всем известной присказки «туда-сюда обратно, тебе и мне приятно». Распластанный перед ним мужчина попытался подняться, реагируя на фразу вошедшего Никиты, но Роман Викторович с размаху ударил его по хребту, с гулким стуком роняя обратно на стол.

– Куда, с’ка!? Стоять!

Голова мужчины заметно ударилась о столешницу. Раздался стон, но спорить тот не спешил. Повернулся, и Никита, охреневая ещё больше, узнал в нём Семёна Михайловича.

Роман Викторович, не прекращая движений, вытащил из рта сигарету и спросил:

– Что доделал-то?

– Я… за дверью… по…

Договорить Никита не успел. Его тело само сделало нужное количество шагов назад и захлопнуло дверь, чуть не заехав ему по носу. Никита поднёс руку к лицу и закусил, пытаясь прийти в себя, а заодно сдержать рвущиеся изнутри маты удивления. Ну ладно, начальник грузчиков всяких чпокает. Ладно, что у себя в кабинете. Но чтобы Семён Михайлович… Нет. Правильней будет: чтобы он и Семёна Михалыча!? У Михалыча же муж! Он что, и нашим и вашим?

Взгляд Никиты упал на договор, зажатый в руке. Вот что с ним теперь делать? Под дверь пропихнуть? Ждать, пока они там обкончаются? И всё это время стоять под дверью? Может, зайти позже?

Никита уже развернулся, намереваясь уйти, но не смог. Договор он обязался сдать до конца недели. Да и всё равно его уже видели. А не только он видел… Мысли вернулись к сцене за дверью. Как сильно Роман Викторович прижимал бёдра Михалыча к себе, как ударил его: твёрдо и безжалостно. Его широкие ладони и длинные пальцы, вжимающиеся в спину, в ягодицы. Никита почувствовал напряжение в трусах. М-да, порнуха пару недель не пригодится, достаточно будет вспоминать увиденное.

Никита прислонился спиной к стене и стал ждать. Теперь, замерев в тишине коридора, он отчётливо слышал приглушённые шлепки и тихие стоны Михалыча. Хотя бы стало понятно, почему замначальника СБ предпочитал самый дальний кабинет.

Через какое-то время стоны участились, сливаясь в один неразрывный вой, заскрежетал сдвигаемый от напора стол и всё затихло. За дверью раздались голоса, шаги. Ручка двери дёрнулась и из кабинета вышел Семён Михалыч. Из его рассечённой брови сочилась кровь.

– Ник, ты это…

– Я договор пришёл отдать.

Никита оттолкнул коллегу, прошёл мимо и захлопнул за собой дверь. Роман Викторович сидел за своим столом и протирал руки влажной салфеткой.