Джули Дейс - Я хочу к тебе

Лизи

Эти полтора часа оказались кромешным адом. Тело затекло, а по ногам будто тыкали иголками, кроме того, сосед храпел весь полёт, и я не могла сомкнуть глаз хотя бы на минуту. Как только самолёт начал снижаться, я благодарила небеса за то, что у всего есть конец.

Я поворачиваю голову и разглядываю лучшую подругу. В отличие от меня, Алекс до сих пор пребывает в царстве Морфея. Её темно-каштановые волосы прямыми локонами обрамляют лицо, некоторые из них решили создать шторку на щеках. Густые ресницы трепещут закрывая глаза, цвет которых сравним с лучшим оттенком зелёного. Такой окрас только в глубоких степях джунглей. Розовые губы приоткрыты, выпуская тёплое спокойное дыхание. Она такая безмятежная. Но только пока.

Алекс спокойна ровно до тех пор, пока эти самые глаза не становятся ядовитыми и безумными. Они метают искры чистейшего раздражения, чередующегося с яростью.

Её чемодан так и не появляется на ленте среди остальных.

– Может, обратимся к администрации? – предлагаю я, поглядывая на свой нежно розового оттенка, на котором имеются несколько едва заметных царапин у ручки.

– Я убью их, – грозно бурчит она. – Там вся моя косметика.

Косметика, конечно, дело святое. Я уже хочу закатить глаза и делаю это, но только потом понимаю, что она так долго и трепетно копила и покупала её. Мне становится стыдно.

Она оставляет меня в зале аэропорта им. Джона Кеннеди, караулить свои пожитки, а сама направляется к административному отделу. То, как по плитке отстукивают каблуки её туфель, можно заверить, что каждый шаг оставляет трещину глубоко под зданием. Она в ярости. Сотрудникам очень не повезло столкнуться с данной стороной подруги. Она добьётся своего, даже если для этого нужно будет полететь прямиком к солнцу, пожарить на его поверхности яичницу и вернуться с завтраком. Уверяю, в пище будет яд. Нельзя принимать что-то из её рук, когда она сердится.

Спустя несколько минут, Алекс снова останавливается рядом.

– Сейчас они всё найдут, – она разводит руками и победоносно улыбается.

– Не сомневаюсь.

В течение часа чемоданы были найдены. Только после того, как она награждает каждого сотрудника аэропорта смертоносным взглядом, подруга вскидывает подбородок и тащит их за собой.

– Нам нужен СПТ, – стараясь сдерживать смех, говорю я.

– Что это значит?

– Срочная помощь Тома. Он вроде твоей ромашки.

– Я скажу, как Шелдон: «В мире не хватит ромашкового чая, чтобы успокоить ярость в моей груди».

– Ромашкового чая не хватит, а вот Тома вполне достаточно. Он – твоя панацея.

Алекс бросает в мою сторону косой взгляд. Тень улыбки всё же отражается на её мрачном лице.

– Перестань злиться, тебе не идёт, – улыбнулась я. – Главное, что они нашлись.

– Разумеется, они нашлись. Я бы сожгла тут всё к чёртовой матери и нашла иглу в стоге сена.

Что правда, то правда.

– А сейчас, добро пожаловать домой! – хлопая в ладоши, восторженно голосит Алекс, когда мы оказываемся на улице.

Со школьной парты или даже подгузников, мы разделяли одну мечту: Нью-Йорк.

Уже спустя некоторое время, город заметно преображается. На смену унылым по окраине домам приходят небоскрёбы, упирающиеся кончиками в облака. Город встречает нас свойственным себе шумом, огромным количеством людей, наполняя его сумасшедшим ритмом, бесконечным количеством ярких экранов, брендовых магазинов и небольших кофейных лавок. Весь спектр цветов рекламных вывесок отбрасывает краски на моё довольное лицо. Глядя на всё это, моя душа пускается в сумасшедшие африканские танцы.

Солнечные лучи пробиваются между жилыми зданиями и великолепными бизнес-центрами, зелень на деревьях и трава скапливаются в скверах и парках, периодически встречаю небольшие аккуратные газоны у входов. Это приятно радует взор. Нью-Йорк славится огромным количеством архитектуры, а не чарующей природой. Тут мало места для зелени. Несмотря на это, я влюбляюсь в город ещё больше. Моё сердце несётся с безумным галопом, подхватывая городскую активность.

Ещё один приятный фактор: Алекс полностью нас обустроила. Я доверилась её выбору, когда она периодически приезжала к Тому, который уехал на год раньше. Будучи соседями и лучшими подругами с рождения, не было необходимости гадать с проживанием. Конечно, родители только за. Хотя, будь воля папы, я могла ездить на машине от Вашингтона до Нью-Йорка несколько часов ежедневно туда и обратно. Я не сержусь, между нами особенная связь и вряд ли я когда-то предам его доверие. Но иногда он бывает излишне заботлив, и снова скажу, что мне даже нравится. Я не из тех, кто пренебрежёт родительской заботой и обозлится на чрезмерное внимание. Я уже скучаю по ним.

Такси останавливается у здания с огромными окнами, между плитами серого оттенка и сейчас я в предвкушении увидеть квартиру. К сожалению, у входа в здание нет тех милых клумб, которые заметила по пути, но это и не конец света. Я зачарованно обвожу взглядом окрестности.

Небольшая, но удобная парковка, разделяющая вход и дорогу, по длиннее которой растянулся тротуар. Люди не обращают на нас никакого внимания, и это ещё один плюс. Всем плевать, кто ты, как выглядишь и кем являешься, они слишком заняты своими заботами. Наш дом расположился почти на перекрёстке и всего через один улыбаюсь открытой частичке на площадь Гранд-Арми-Плаза, прокладывающей дорогу в Проспект-парк.

– Тут так красиво, – улыбаюсь я, стояв в лифте, но имея в виду город.

Алекс издаёт смешок.

– Папа сказал также, когда увидел цифру.

– Мой просто хотел наложить на себя руки, – хихикаю, покачав головой.

Ни для кого не секрет, Нью-Йорк – это в первую очередь дорого. Дёшево тут только в районе Квинса среди наркопритонов. К счастью, родители могут обеспечить меня не только любовью, но и безопасностью, а безопасно может быть только ближе к центру. Хотя, это тоже не точно.

Когда Алекс останавливается напротив одной из дверей, она озорно подмигивает и открывает её.

У меня сбивается дыхание, когда взгляд скользит по обстановке.

Пол, покрытый белой плиткой мраморным рисунком, стены носят лучший из оттенков светло-серого. Внутри столько света, что дух захватывает. Прямо напротив расположилось огромное окно, манящее к себе, но я стараюсь переключиться на остальное. Сердцем квартиры является белый U-образный диван, заваленный разноцветными насыщенными подушками. Возле него квадратный журнальный столик из стекла, а напротив большой телевизор. Ничего лишнего, даже стопка разбросанных журналов Алекс на диване и столике. По обе стороны от телевизора парочка дверей, и на противоположной ближе к окну ещё одна. Стены этой комнаты поделили гостиную буквально пополам, потому что по левую руку расстелился кухонный гарнитур. Тут словно не хватает стены, которая имеется по правую руку, но мне нравится кухня-студия. Я хочу прикоснуться к волшебно серой гранитной поверхности кухонного острова, но не в силах пошевелиться. Над островом нависают золотистые треугольные лампы, этим же оттенком ткань на сиденьях барных стульев.