Владимир Козлов - Разбитый калейдоскоп

– Мне это не в диковинку, я катался и на двухпалубных и на трёхпалубных теплоходах и шлюзы все, какие стоят в городах на Волге, тоже видал, – ответил Павел. – Я, даже маленьким в капитанской рубке был, за штурвал держался и рулил.

– Тебе везёт, у тебя родители есть, а я дальше пионерского лагеря не ездил никуда, – с горькой обидой произнёс Смирнов.

Павел понял, что его бахвальство задевает Вовку за живое и, начал переводить разговор на другую тему.

– Вовка, а ты, куда поступать будешь после школы?

– Точно ещё не знаю, наверное, на повара пойду учиться, а не получится, тогда устроюсь на рынок. За торговые места плату буду собирать.

– Смирнов, ты бред, какой – то несёшь – встряла в разговор сидевшая сзади Лисовская, – эта работа, связанная с финансами. Тебя нельзя к деньгам подпускать, по причине того, что ты считаешь, как Лобачевский, а во-вторых, ты на этой работе будешь помышлять, как обмануть бабушек, торгующих репой да луком. Профессию себе нужно выбирать к чему есть наклонности и к чему душа лежит.

– Грамотная нашлась! – тоже мне. Я, разве сказал, что буду обирать бабулек, – я сам обездоленный. Мы с Емелей Пугачёвым иногда ходили им помогать вёдра да корзины с товаром подносить. И денег с них не брали.

К теме выбора профессии, подключилась Александра Викторовна. Она села напротив ребят, внимательно посмотрела на них и начала изрекать нравоучительные вещи:

– Напрасно вы не прислушиваетесь к словам Анюты. Выбор профессии дело серьёзное. Кто – то мечтает о выбранной профессии с детства, и готовит себя к ней со школьной скамьи, кто – то после окончания средней школы, а иные себя находят в зрелом возрасте. Вот ты Володя действительно сказал бред, не подумав. Ты хорошо учишься! У тебя по математике твёрдые пятёрки, тебе обязательно надо поступать на физмат!

– Будешь в институте набираться опыту, как нужно грамотно и смачно материться при физических нагрузках, – сострил до этого молчавший Родион.

– Эскимо у тебя ни ума, ни фантазии, – сказала ему Лисовская, – может Смирнов это будущий Лобачевский.

– Может быть, – согласился с ней Родион, – но если ты на него виды имеешь, и он на тебе женится, то звёзды на небе потухнут.

– Это ещё почему? – прищурила глаза Анюта.

– Мы все знаем, что Смирнов будет знаменитым учёным в науке, – сказал Родион. – Когда он подберётся к вершине славы, ты ему не нужна будешь. У него много к тому времени найдётся чаровниц, кто по утрам хорошо готовит яичницу. И все они будут относиться к сословию академичных особ и безумно будут влюблены в Вовку.

– А я значит ему не подойду глазунью жарить? – ухватилась она за слова одноклассника.

– Анюта, ты худая, как мой обгрызенный карандаш и, если на такую жену смотреть и мусолить, каждый день, взвоешь, от мрачной жизни, как наш дворовый пёс Джек. Он в посты от голода гимны исполняет.

Все знали, что Родион ужасно не любил, когда его девчонки называли Эскимо. И он порой закатывал им словесный скандал, не забывая подёргать за косы.

Лисовская покраснела после его слов и бросила Родиону:

– Недоделок – эскимос чокнутый.

После чего демонстративно отвернулась от него.

Родион отошёл от дискутирующей группы и сел на крышку люка.

– Вот я думаю ребята, – продолжала учительница, – наши ученики Орехов и Тарасов давно избрали себе профессию. Вероятнее всего они будут профессиональными музыкантами.

– Нет Александра Викторовна, музыка для меня досуг и моей профессией она никогда не будет, – возразил Павел. – Это Сашка Орехов решил поступить в консерваторию, а я пойду учиться в медицинский институт, на уролога.

– Я тоже туда буду поступать, – оправившись от обиды, – сообщила Лисовская, – но буду детским врачом.

– А я закончу факультет журналистики, а после сразу поступлю в Высшую партийную школу при ЦК КПСС, – сказал Золотов.

– А я геологом буду, – заявил Бобров.

– А у меня на роду написано, – робко произнёс Емельян Пугачёв, – что быть мне бунтарём и мятежником, и фамилия у меня подходящая для этой деятельности. И за душой у меня ничего нет, кроме мыльницы и зубной щётки, а остальное принадлежит всё детскому дому.

– Фамилия никогда ещё не определяла будущее человека, – объяснила Александра Викторовна Пугачёву.

– Не скажите Александра Викторовна, – возразил ей Емельян, – если у Анастаса Ивановича Микояна есть авторучка с желанным пером, он перспективно нарисовал будущее своей фамилии. Или взять Абдурахмана – 1, он тоже не забыл в Эмиратах про свою родню. А Пугачёва я знаю одного Емельяна.

– Академик известный есть Пугачёв, – подсказал ему Золотов.

– Но ведь не Емельян же? – бросил ему Пугачёв.

– Искренние мои пожелания для всех вас ребята, чтобы вы не ограничивались средним образованием, а закончили высшие учебные заведения. «Знания необходимо получать в полном объёме», – сказала преподаватель.

Она посмотрела на отрешённо сидящего, на пожарном ящике для песка Родиона.

Он втихомолку жевал батон и запивал его крюшоном. Его не интересовала экскурсия и тема выбора профессии.

– Родион, подойди к нам, поучаствуй в полезной дискуссии? – пригласила, она Пухова.

Прожевав батон и сделав глоток из бутылки, он нехотя подошёл к кругу ребят.

– Я оттуда хорошо вас слышу, – показал он на ящик, – а если каждый пойдёт в институты, то дома строить некому будет. У меня отец пять классов закончил, работает бригадиром каменщиков, а какие дома строит, просто загляденье.

– Уважаемый Родион Фёдорович, – официально обратилась она к нему. – Переубеждать тебя не буду, но могу тебе напомнить, что есть строители имеющие дипломы о высшем образовании.

– Не уговаривайте меня, я себе уже давно застолбил профессию. Буду пожарником или водолазом и обжалованию это не подлежит. Они всех меньше работают, – сутки отдежурили трое дома, итого десять трудодней в месяц. Не жизнь, а малина!

– Теперь мы уже знаем, кем у нас Родион будет. Он, оказывается, давно определился в своём выборе. Ему по нраву героические профессии, связанные с риском для жизни, – в голосе учительницы явно проскальзывала шутливая интонация.

Одноклассники знали, что совсем недавно он грезил работой банщика в женском отделении городской бани. Он всем, не скрывая, делился своей голубой мечтой, к тому – же этой зимой его сняли работники типографии с дерева, откуда Родион через запотевшие стёкла пытался сфотографировать фотоаппаратом «Юнкор» голых женщин, мывшихся в бане. Папарацци из него в тот день не получился, ему тут же засветили плёнку и передали в руки милиции вместе с фотоаппаратом.

– Ой, я сейчас упаду, держите меня, – засмеялась Лера Шилова, – да тебе водолазный костюм нужен для того, чтобы ляжки женские под водой на пляже рассматривать.