Виктория Волкова - Двойня в подарок-2. Семья

Я не спорю. Торганову виднее. Он и так всех на уши поднял.

Не выпуская из рук мобилу, с неохотой сажусь в Столетовскую тачку. Устало смотрю на темный экран айфона.

«Позвони мне, Лерочка», – прошу умолкнувшую на время трубку.

– Сейчас пока их примут. Пока девчонок твоих полечат. Лера же с места не сдвинется, пока опасность не минует. Повезло тебе с ней. И Щербинина рядом. Вовремя ты ее трудоустроил…

– Ага, – киваю я на автомате. Все будет хорошо. Знаю. Чувствую. Но пальцы предательски дрожат, а небо тяжелым пологом опускается над уснувшим городом.

На душе кошки скребут от безысходности.

– Завтра с утра к ним поеду, – цежу я негромко.

– Вместе и рванем, – соглашается мой верный друг и оруженосец.

«Лерочка, напиши, что надо. Завтра все привезу», – отбиваю сообщение жене. И снова напряженно пялюсь в темный экран телефона.

– Поспи, – просит Богдан, когда мы вваливаемся в дом. На кухне горит свет. Разбросаны какие-то вещи. Только собака дрыхнет, вытянув лапы. И мне самому хочется завыть от безысходности.

– Хочешь, бахнем успокоительного, – предлагает Богдан. Дурашливо трет коротко стриженый затылок. Глядит печально.

– Да ну? Завтра в город ехать, – усмехаюсь я криво. И тут же соглашаюсь: – Давай! Вискарь, кажется, остался.

В руках тренькает сотовый.

«Лера!» – спохватываюсь я. Но это звонит с отчетом Торганов.

– Там все нормально, Тима. Температуру сбили. Мне завотделением позвонил, отчитался.

– Какой диагноз? Я ничего не пойму, Витя… Они же здоровенькие были…

– Это же младенцы, братан. Там до года все очень хрупко, – вздыхает Торганов и хочет еще что-то добавить, как трубку у меня забирает Богдан и командует резко:

– Тор, быстро собрался и сюда. Мы тут бухать собрались.

Кошусь на часы, половина третьего.

Витя наверняка откажется. Но я ошибаюсь.

– Сейчас буду, – рапортует наш чистенький доктор. И через несколько минут уже вламывается в мой дом.

– Сначала тетю Розу помянем, – командует Богдан, разливая по стаканам жидкость цвета охры.

Витя задумчиво проводит ладонью по мускулистой широкой груди и вздыхает тяжко.

– Завтра голова болеть будет. Хорошо хоть, плановых нет…

И переводит усталый взгляд на меня.

– Не боись, Тима. Прорвемся!

Отмахиваюсь, поморщившись. Когда и чего я боялся! А у самого поджилки трясутся и сердце пропускает удар, стоит только подумать о дочках. Как там они?

– Давайте, пацаны, – хлопочет Богдан, доставая из холодильника нарезку, соленые огурцы и еще какую-то снедь.

Отрешенно наблюдаю за его расторопными действиями, а у самого на душе кошки скребут.

Не радует меня эта скатерть-самобранка. Обнять бы сейчас Леру. Прижать к себе, зарывшись носом в волосы. И хоть немного отвлечься от горестных дум. Мама… А тут еще девчонки заболели.

Телефон на столе не успевает даже звякнуть, как я стремительно подхватываю его.

– Да, Лерочка, – хрипло зову я в трубку.

– Тима, у нас вроде все нормально, – вздыхает жена. – Помощь оказали. Обошлось без ИВЛ. Но неделю продержат. Хотят посмотреть динамику…

– Ну если надо, – поднявшись из-за стола, отхожу я в гостиную. На автомате провожу подушечками пальцев по каминной доске. Утыкаюсь взглядом в фотографии. На одной родители. Уже пожилые, но веселые. А на другой – улыбаются дочки в одинаковых розовых комбинезончиках и таких же шапках с помпонами.

– Что ты делаешь? – тихонечко спрашивает жена.

– Смотрю фотки на камине, – признаюсь я как на духу.

– Завтра приедешь?

– Обязательно. Напиши, что нужно, и сама ложись, – прошу я ласково и добавляю тихонько: – Лер, я люблю тебя. И девчонок. Возвращайтесь скорее, а то я тут сдохну от тоски.

– Как врачи отпустят, – тянет в трубку Лера. – Только ты приезжай, Тима…

– Утром буду, – рапортую я решительно.

А вернувшись к столу, прошу:

– Надо маму помянуть, пацаны…

Огненная жидкость обжигает нутро, на раз выбивая слезу. Смаргиваю, вспоминая.

– Она же меня редко ругала… Даже за какие-то серьезные провинности.

– А помнишь, – улыбаясь, вздыхает Витя, – мы с тобой лет в семь читали книжку «Откуда берутся дети»?

– Ага, – подхватываю я, печально усмехаясь. – Отец тогда приехал из командировки, и я встретил его словами: «Ура! Папа приехал! Привез сперматозоидов!»

Ребята смеются негромко.

А я, потянувшись за куском копченого мяса, размышляю вслух:

– Интересно, что девчонки мои выдадут…

– Дети все перенимают от родителей, – глубокомысленно заявляет Богдан. – Вам с Лерой при дочках нельзя ругаться…

– Своих заведи, – огрызаюсь я без злобы и добавляю возмущенно: – Да мы и не ругаемся! С чего ты взял?

– Ну это пока, – глубокомысленно изрекает Столетов.

– Сейчас всеку, – предупреждаю с угрозой.

– А я на тебя в трудовую пожалуюсь. Скажу, что получил травму на рабочем месте…

– Деловой, – отмахиваюсь я шутя и добавляю серьезно: – Я хочу за вас выпить, пацаны. Вы у меня надежные друзья. Мама всегда говорила, что мы с вами не разлей вода…

– Это точно, – басит Дан и отвлекается на эсэмску.

– Кто ему там пишет? – кивает на озадаченного Столетова Витя.

– Да ладно, – отмахиваюсь я легкомысленно. – Должна же быть у человека личная жизнь!

И утром воспринимаю просьбу Дана остаться в Шанске как должное.

– Да, так будет лучше, – киваю я, выскакивая из дома. – Цветы закажи на завтра и в кафе договорись…

– Слышала? – охает Надежда, стоит нам уложить девчонок спать. – В Шанске газовый баллон взорвался в жактовском доме. Судя по фоткам, где-то в районе комбината.

– Люди живы? – вскидываюсь я моментально. Железо, дома – все восстановимо. Главное, люди.

– Вроде один пострадавший, – неуверенно тянет Надежда. Вздохнув, добавляет сердито: – Уже работает прокуратура.

– Тима сегодня точно не приедет, – шепчу я печально. То газ взорвался, то подтопило дома около реки. Мэр на все должен реагировать. За то время, как мы с дочками попали в стационар, Морозов смог вырваться всего раз пять.

Усталый и небритый, приезжал к нам на пару часов. Каким-то чудом умудрялся проникнуть на лестницу, ведущую в отделение. Целовал наскоро меня и дочек и снова уезжал в Шанск, будь он неладен!

– Работа нервная, – соглашается Надежда. – Каждый день какие-то головняки.

– Не нужно было соглашаться, – бурчу я себе под нос. – Тима сам был не рад этой должности…

– Народ попросил, – отмахивается Надежда и, подскочив, несется к двери. – Слушай, мы же подгузники купить забыли. Я сейчас сгоняю, пока магазин не закрылся.

– Хорошо, – киваю я сумрачно. Свернувшись на кровати калачиком, смотрю на часы. Мне бы сейчас позвонить мужу. Только голос его услышать. Но Тимофей наверняка занят. Сейчас начнутся заседания и разбирательства.