Владимир Шорохов - Амбарная книга

– Мам, мам, я хочу рисовать! – девочка отложила в сторону игрушечную лошадку и, подбежав к молодой женщине, зашептала ей на ухо: – Дядя Имон дал мне это, – и показала большую конфету с яркой надписью «Гулливер».

– Он тебя любит. Но только давай мы её пока что уберём, а вечером ты её скушаешь. Хорошо?

Девочка с грустью посмотрела на изображение Гулливера и понюхала конфету. Даже сквозь обёртку малышка почувствовала чудный аромат шоколада и вафли. Глубоко вздохнув, она протянула конфету маме. А потом, улыбнувшись, спросила:

– А рисовать?

– Имон, у тебя есть ненужные листки? А то у нас закончился альбом, – женщина обратилась к своему старому приятелю, с которым она дружила ещё с первого курса.

– Э-э-э… Посмотри в книжном шкафу. Там вроде как были тетради. Берите любую, – не поворачивая головы отозвался мужчина, который увлечённо болтал с мужем молодой женщины.

– Спасибо. Ты поняла, где это? – спросила она у дочери.

Та, кивнув, побежала в соседнюю комнату и через минуту вернулась с бледно-жёлтым листом. Устроившись на полу поудобнее, девочка достала карандаши, которые прихватила с собой, когда они собирались в гости…

В своё время Анора встречалась с Имоном –высоким, черноглазым – прямо как Ричард Гир, вечно улыбавшимся и умевшим всегда очень вовремя отпустить шутку. Он искренне любил её, и она его – тоже. Но в какой-то момент их внезапно вспыхнувшая любовь столь же внезапно и угасла. Спустя некоторое время Анора встретила Байла, который был противоположностью Имона, – блондин, молчун и совершенно неспортивный. По неведомой для самой Аноры причине её взгляд на Байле остановился. А потом вдруг вспыхнул фитиль, и в сердце загорелся огонь новой любви. Закончив институт, они расписались, а через год появилась Несса. Однако же, несмотря ни на что, дружба с Имоном сохранилась: он был на их свадьбе, тепло поздравил с рождением дочери и хотя бы раз в месяц приглашал к себе – посидеть, попить хорошего пива и вместе помечтать о будущем.

– Мам, – Несса устало положила свою головку Аноре на колени, – посмотри, что я нарисовала.

– О-о-о! – что-то вроде этого обычно произносила молодая женщина, когда мало что могла разобрать в каракулях дочки. – Это потрясающе. Твой единорог нынче скачет по облакам?

– Мам, это Ита – собака тёти Эйрин. А мы к ним сегодня зайдём?

– Думаю, что уже не получится. Но вот завтра…

Женщина повертела в руках рисунок, пытаясь понять, где на нём ноги, а где голова, но так и не смогла: её маленькая Несса пока ещё не слишком уверенно держала в руках карандаш – в основном водила им кругами или просто чиркала из стороны в сторону.

– Замечательно! Но, наверное, нам уже пора собираться, – чуть громче обычного, чтобы услышал муж, произнесла Анора. Она свернула рисунок в трубочку и положила в сумку. А после этого, возвысив голос, позвала: – Байл!

– Иду, – мужчина поднялся, быстро допил свой бокал и, попрощавшись с Имоном, подошёл и взял дочку на руки. – Устала?

– Угу, – пробормотала она и обняла отца за шею.

– Значит, до следующей пятницы? – улыбнувшись, спросил Имон и послал девочке воздушный поцелуй, в ответ на который она захихикала.

– Да, хорошо, созвонимся, – пространно ответила Анора и, надев босоножки, направилась к двери.

– Пока! – Байл ещё раз пожал своему другу руку и, открыв дверь, вышел на лестничную площадку. – Так, значит, сегодня ты не будешь смотреть мультики? – спросил он у девочки, которая на руках у матери уже начала засыпать.

– Буду! – закричала она и завертелась так, как будто только что проснулась.

– Давай сейчас мы спустимся, а дальше ты пешком. Договорились?

– А тогда мультики будут? – с любопытством спросила девочка, заглядывая отцу в глаза.

– Будут. Если, конечно, ты к этому времени не уснёшь.

– Обещаю не спать. Честно-честно! Во! – и она вытаращила глаза, от чего сама же и рассмеялась.

Минут через десять они втроём уже стояли на остановке, ещё минут двадцать ехали, а потом через дворы дошли до дома.

– Всё, я готова! – крикнула Несса и побежала в ванную мыть руки.

– Включай, коли обещал, – сказала Анора мужу. – Малышка моя, только два мультика!

– Хорошо! – радостно отозвалась девочка и, выйдя из ванной, побежала в зал.

– Держи для коллекции, – женщина достала рисунок Нессы и протянула мужу. – Это, как уверяет твоя дочь, собака. Кажется, её зовут Ита. На.

– Ну надо же! – восхитился Байл, рассматривая каракули.

– Похожа? – хихикнула Анора и пошла в спальню, чтобы переодеться.

– Да нет, я правда очень рад. Ты заметила, что она стала рисовать мелкие детали? А круги у неё теперь гораздо ровнее. И на грифель она нажимает уже не так сильно.

– Да-да, – донёсся из-за двери голос его жены. – И не забудь подписать: «Собака Ита».

Мать Байла на протяжении долгих лет собирала рисунки сына. У неё была огромная коробка, в которую она их складывала, – начиная с самых первых, что он накалякал в раннем детстве, и заканчивая нарисованными в юности, по её мнению – неприличными, – с обнажёнными дамами.

Утром, как только Анора, взяв Нессу за руку, собралась вести её в садик, позвонил Имон.

– О, привет! – радостно ответил ему Байл.

– Она… она… – от сильного волнения Имон даже стал заикаться. – Она вырвала у меня листок! – последнее слово в трубку он буквально прокричал.

– Кто «она» и какой листок? – допивая кофе, спокойным голосом поинтересовался Байл.

– Она! Твоя дочь! – казалось, ещё немного, и Имон перейдёт на визг.

– Э-э! – возмутился Байл и, поставив чашку на стол, с негодованием посмотрел на телефонную трубку. – Ты это чего?

– Она вырвала листок! Он мне очень нужен! Он у тебя? Я сейчас приеду!

– Постой! – Байл хотел расспросить Имона, о каком именно листке идёт речь, поскольку, пока они были у него в гостях, с Нессой сидела жена. – Да ну тебя! – фыркнул он, услышав раздавшиеся в трубке короткие гудки.

Спешить Байлу было некуда – институтская пара начиналась только в десять часов; поэтому он мог расслабиться и не спеша собраться на работу. После того как Байл закончил институт, ему предложили остаться и три раза в неделю читать лекции на тему «Человеческое сознание в психологии и логике».

Прошло всего полчаса, как вдруг позвонили в дверь.

– Ты? – удивившись появлению Имона, воскликнул Байл.

– Листок! – с порога крикнул тот и нервно протянул руку.

– Слушай, я понятия не имею, о чём ты говоришь. Проходи.

– Он мне нужен. Она вырвала листок из моей тетради. Он мне очень, очень нужен. Отдай его мне.

В таком взвинченном состоянии Байл не видел своего друга никогда. За эти годы случалось всякое – и ссорились, и ругались, а однажды по вине Аноры даже чуть не подрались. И вдруг такое – из-за какого-то листка!..