Джоанна Лэнгтон - Отбрось сомнения

— Когда девочка похожа на папу, это означает, что ее ждет большое счастье в жизни, — говорил Освальд, с улыбкой разглядывая двоюродную племянницу. — Если ты не придумываешь, что Лили — копия Эдвина, нам можно за нее не беспокоиться!

За неделю до предварительной поездки в Майами-Бич Хилари продала браслет с бриллиантом — единственную вещь, подаренную Эдвином. Рассталась с ним она без сожаления. Эту вещицу ей так ни разу и не пришлось надеть, поскольку мероприятия, где принято появляться в бриллиантах, были не для нее.

Ювелир заплатил ей приличную сумму, которой должно было хватить на отправку контейнера, на билеты и все остальное.

— Только не бери с собой Лили, когда поедешь осматривать дом, если не хочешь, чтобы твой ребенок задохнулся от накопленной годами пыли, — предупредил Освальд.

Перспектива провести следующие выходные без любимой дочери расстраивала Хилари, но она решила, что брат на этот раз, пожалуй, прав. До поездки оставалось несколько дней. Хилари отвела Лили в садик, вернулась домой и принялась завтракать. Раздался звонок. Пережевывая хлеб с сыром, держа сандвич в руке, Хилари вышла в холл и открыла дверь. И чуть не подавилась, увидев на пороге высокого мужчину в добротном деловом костюме.

— Я узнал у Анны, где ты живешь. Звонил вам вчера, хотел предупредить о своем визите, но никого не было дома… — пробормотал Эдвин.

По спине Хилари побежали мурашки. Слышать его голос было так сладостно и мучительно, что у нее перехватило дыхание. Ей стало вдруг тревожно и страшно, душу сковало ощущение приближающейся грозы.

Перед ней стоял Эдвин Айртон, но она не верила собственным глазам. Ей казалось, что происходящее — всего лишь чудесный сон.

Эдвин показался ей даже выше и мужественнее, чем в те далекие времена, когда они были вместе. Он обладал все тем же мощным обаянием и удивительной привлекательностью, перед которыми невозможно устоять. Женщинам подобных мужчин следует обходить стороной, если они не хотят навеки потерять покой.

— Что тебе нужно? — спросила Хилари, немного придя в себя.

— Я намереваюсь сделать тебе одно предложение. Уверен, ты не сможешь ответить на него отказом, — ответил Эдвин.

Хилари хмыкнула и прищурила прозрачные серые глаза.

— А я уверена в том, что смогу ответить отказом на любое предложение, какое бы ты мне ни сделал!

Эдвин внимательно и спокойно осмотрел лицо Хилари. Его взгляд задержался на ее пухлых алых губах, и в памяти всплыли волнующие картинки из их совместного прошлого. Когда-то эти губы дарили ему неземные изысканные ласки, такие, каких он не получал ни от одной другой женщины… Когда-то с этих губ слетали нежные безумные слова, от которых голова шла кругом…

На смену приятным воспоминаниям пришло вдруг другое, мгновенно отрезвившее его: перед его глазами возник образ лохматого пария на мотоцикле и Хилари, целующей его. Удушающая, жгучая ярость пронзила сердце Эдвина острым ножом, и он процедил сквозь зубы, перешагивая через порог и проходя внутрь дома:

— Готов поспорить, дорогая, что мое предложение придется тебе по душе.

Этот человек самоуверен до предела, гневно подумала Хилари, и ее щеки вспыхнули.

— Во-первых, я не приглашала тебя войти, — выпалила она. — Во-вторых, даже не желаю знать, что за предложение ты собираешься мне сделать!

Эдвин насмешливо скривил красивые губы.

— Неужели? Насколько я помню, ты не только с удовольствием выслушивала все, что бы я ни говорил тебе, но еще и никогда ни в чем мне не отказывала.

Хилари яростно сжала пальцы свободной руки в кулак и вызывающе взглянула в синие глаза Эдвина. Он обладал отвратительной способностью: умел мгновенно перевоплощаться, превращаясь в крайне высокомерного типа, ведущего себя с окружающими людьми, как с низшими существами. Умел незначительным движением, например особым наклоном головы, заставить собеседника чувствовать себя униженным и неполноценным. Хилари давно поняла, что эти качества передались ему по наследству. Потомки старинного английского рода, Айртоны и Грейсы по сей день сохраняли некоторые из семейных традиций и считали, что они благороднее, умнее и выше остальных людей.

Эдвин осмотрел Хилари с головы до ног небрежным, но заинтересованным взглядом, и она почувствовала себя так, будто стоит на прилавке с ценником на груди. И хотя в его глазах отразилось плохо скрытое желание близости, пробудившее в ней знакомую дурманящую страсть, она гордо вскинула голову, развернулась, прошла в гостиную и положила недоеденный бутерброд на столик у окна.

Эдвин проследовал за ней.

Хилари охватила легкая паника.

Как я буду разговаривать с ним? — с отчаянием и страхом думала она. Он всегда действует на меня как колдовское зелье! Я не могу ни здраво мыслить, ни противостоять его чарам! Ощущаю себя его рабыней… Лучше бы мы никогда не встречались.

Прекрати пялиться на ее чертову грудь! — одернул себя Эдвин, усилием воли отводя взгляд от полного аппетитного бюста Хилари, обтянутого тонкой тканью выцветшего розового топа. И выброси из головы идиотские мысли!

С первого мгновения, как только эта женщина появилась в проеме двери, удушающая чувственная волна захлестнула его и вернула в те дни, когда все еще было возможно. Ему вдруг захотелось обнять ее, коснуться соблазнительных губ. Он еле сдержался и злился на себя за проявление слабости.

Эдвину хотелось понять, почему его все еще влечет к ней со столь страшной, столь непреодолимой силой. Пять лет назад он, вглядываясь в ее черты, отмечая, что она — далеко не красавица. Нос у нее был несколько крупноват, рот — слишком широк, а верхние части щек осыпаны светлыми веснушками. К тому же ему всегда нравились высокие женщины, а Хилари была среднего роста. Тем не менее еще тогда его так и подмывало запрятать девчонку под паранджу, усадить в красивую башенку и любоваться только самому ее восхитительными округлыми формами и бездонными серыми глазами.

— Продай нам дом, завещанный тебе моей прабабушкой, — холодно произнес он.

Эдвин еще не договорил начатой фразы, а у Хилари уже все сжалось внутри от обиды и жалости к самой себе, Как она не догадалась сразу, зачем к ней пожаловал Эдвин Айртон? Других причин для встречи с ней у него ведь не могло и быть…

— Я не намереваюсь продавать свой новый дом, — ответила она как можно более спокойным тоном. — Мириам пожелала, чтобы в нем жила я. Разве ты не понимаешь?

— Но почему ей вдруг захотелось презентовать тебе свой коттедж? — с оттенком раздражения в голосе спросил Эдвин. ~ Я ничего не понимаю!

У Хилари не было ни малейшего желания разговаривать с ним на эту тему. Поначалу она сама страшно удивлялась поступку старой Мириам, а потом вдруг догадалась: старушка упомянула ее в завещании скорее всего потому, что испытывала по отношению к ней элементарное сострадание. Ведь она знала, что Хилари стала жертвой чар ее балбеса правнука. Быть может, когда-то ей самой довелось пережить нечто подобное.