Анна Яфор - Заказ на (не)любовь

– Сонь, а почему ты сказала, что видела фотографию папы? В том альбоме?

Дочка смотрит на меня с явным недоумением: как я могу не понимать таких простых вещей?

– Потому что она там была! Такая же, как у нас. Дядя Лева знал моего папу?

Мне почему-то становится холодно. Она ошибается. Наверняка ошибается. Таких совпадений просто не может быть. В окружении Невельского не может быть никого, кто захотел бы стать донором. Это совсем другая категория людей, у них благополучные семьи, все устроено и нет смысла заниматься подобным. Как и зарабатывать на этом.

– Мама, почему ты молчишь?

Я заставляю себя улыбнуться. Поднимаюсь из-за стола и забираю у дочки опустевшую тарелку.

– Милая, тебе показалось. Конечно, дядя Лева твоего папу никогда не знал. Это просто похожий мальчик, на той фотографии.

– Нет! – неожиданно сердится малышка. – Не похожий! Это точно-точно он! Я знаю! Там велосипед и котенок. И шортики, как на нашей фотографии.

– Ну хорошо, – мне слишком тяжело дается этот разговор, чтобы что-то доказывать, и я решаю просто согласиться. – Возможно, они были знакомы когда-то в детстве. Или ходили в один садик. Вот фотография и осталась на память.

– Как у меня Илюшина? – морщит носик дочка, вспоминая дружка из группы.

– Да, именно, – улыбаюсь, радуясь, что получилось придумать мало-мальски логичное объяснение.

Но Соня не отстает. Уже по дороге, у самого сада, неожиданно дергает меня за руку и сияет, вдохновленная собственной идеей.

– Мама, спроси у дяди Левы, где этот мальчик! Тогда мы с тобой найдем папу!

Я так надеялась, что после разговора с дочкой смогу успокоиться, но теперь вопросов стало еще больше. У меня не укладывается в голове то, что она сказала. И еще труднее понять причины. Откуда в альбоме Невельского может быть эта фотография?

Очень хочется думать, что Соня все-таки ошиблась, увидела в похожем мальчике того, кто был изображен на хранящемся дома снимке. А если нет? Если мой начальник действительно знает того человека?

Я никогда не задумывалась о том, кем может быть Сонин отец. Хватило тех данных, которые прочитала о нем в анкете. Здоровый мужчина без вредных привычек с почти идеальными физическими параметрами. Такой, который никогда не встретится в реальной жизни. Хотя бы потому, что подобные экземпляры водятся в другом измерении. Не там, где я живу и работаю. Но это и хорошо: избегу соблазна снова влюбиться. Глубокие чувства в моей жизни уже были, и ни к чему хорошему это не привело. И повторения мне точно не надо.

Наверное, самое правильное, что могу сделать, – это просто забыть об услышанном. Не разбираться, ничего не выяснять. Даже если все так, как сказала Соня, что с того? Мужчина, в которого превратился мальчик с фотографии, знать не знает, что у него где-то растет дочь. Да и не нужно ему это знать. Как и мне – о том, кто он такой и где находится.

Насколько проще было бы оставить все, как есть. Вот только не получится у меня ничего! В который уже раз за день останавливаюсь, делая несколько глубоких вдохов. Хорошо, что сегодня мало клиентов, и пришедшие на бизнес-ланч посетители погружены в рабочие дела. Увлечены бумагами или ведут важные переговоры. Никому из них нет дела до официантки, у которой в буквальном смысле дрожат руки.

Я должна узнать правду! А для этого существует только один-единственный путь. И в конце смены, закончив с заказами, собираюсь с духом и отправляюсь в кабинет к начальнику.

Сегодня Невельский не появлялся в зале, хотя машина стоит перед рестораном. Значит, тоже занят работой. Мне ужасно не хочется его отвлекать и вообще напоминать о себе, но, если не поговорю с ним, просто не найду покоя. Да и слишком долго стоять под дверью тоже нельзя: это наверняка заметит кто-то из персонала.

Стучусь, пытаясь унять бешеное волнение в груди. Раздавшееся изнутри разрешение войти кажется сухим и напряженным. И я сама напрягаюсь еще сильнее, словно чувствую, что ступаю на запретную территорию. И больше уже ничего не будет, как прежде.

– Лев Борисович, можно? – голос сипит, как при простуде, и я ругаю себя за слабость. Раз уж решилась, надо хотя бы внешне не проявлять панику. Совсем не стоит демонстрировать, что творится у меня внутри.

– Варя? – он поднимает голову от бумаг и смотрит на меня с явным недоумением. – Да, конечно, входите. Что-то случилось?

Я мотаю головой. Ничего, кроме того, что мне нужно выяснить личность отца собственной дочери.

– Хотела еще раз поблагодарить вас за вчерашнее.

Дурацкий предлог, но другого у меня все равно нет. А на эти слова Невельский реагирует вроде бы совершенно спокойно.

– Не стоит, мне действительно было несложно, – он совершенно неожиданно улыбается. – И, должен признаться, прошлый вечер оказался одним из лучших за долгое время. Передайте дочке спасибо. Кстати, как она?

Киваю, смущаясь еще сильнее. Это все звучит очень странно.

– Отлично. Тоже довольна вашей компанией. Целое утро делилась впечатлениями, – набираю побольше воздуха и выдаю залпом, чтобы точно не передумать: – Рассказывала, как ей все понравилось. И про этот ваш альбом с фотографиями.

Мужчина реагирует именно так, как я рассчитываю. Переводит взгляд на полку, где и лежит злосчастный альбом. Направляется туда, беря его в руки.

– Выходит, мы правильно сделали, что не увезли его домой, – раскрывает, машинально перелистывая несколько страниц. – Хотя, должен признаться, всегда считал, что хранить в офисе личные фотографии совершенно ни к чему.

– Можно? – протягиваю руку, очень надеясь, что он не заметит, как дрожат мои пальцы. Тоже листаю в поисках того самого снимка. А когда натыкаюсь на нужную фотографию, дыхание в груди замирает. Нет, Соня не ошиблась. Не перепутала ничего. И самым правильным будет сейчас проститься. Бежать со всех ног отсюда и не вздумать ни о чем расспрашивать. Мне не нужна эта правда. НЕ НУЖНА!!!

Но вместо того, чтобы уйти, провожу пальцем по старенькому снимку и поднимаю глаза на мужчину.

– Какой милый мальчуган. Кто-то из ваших знакомых?

Невельский качает головой и снова улыбается.

– Нет, это я. Разве не похож?

Происходящее дальше почти сразу превращается для меня в какой-то беспросветный туман. Я лепечу что-то невнятное, извиняясь за отнятое время, а потом постыдно сбегаю, кажется, даже забыв попрощаться. В буквальном смысле удираю из ресторана, испытывая прямо-таки животный страх.

Вот чувствовала же, что не надо копаться в этой истории! Столько лет не знала правды – и так хорошо жилось. А как быть теперь с этим внезапно свалившимся на меня открытием?

Хуже всего даже не то, что мне стала известна личность Сониного отца. Им оказался Невельский! Сам Невельский! Единственный мужчина, к которому у меня не получилось остаться равнодушной.