Евгений Титов - Моя индейская Ж.

Если бы я тогда знал, почему плакала Галина! Я бы без стеснения потребовал остановить машину. Я бы убежал в темноту, забыв и эту женщину, и квартиру Галины, и саму Галину. Но у каждого свой Крестный путь. Губы моей скво, едва различимые в отблеске автомобильных приборов, казались нежными лепестками на Луне. Я рассказывал Ей про свой последний вечер в России, такой летний и яркий. И про тяжёлое горькое чувство, в котором увяз, когда собирал чемоданы. И как ноги не шли в сторону двери. И что имя эмиграции – одиночество.

– Впрочем, у свободы есть свои плюсы, – с хитрецой в голосе заметил я в конце рассказа.

– Ну конечно, – подхватила Она мой настрой, и мы оба поняли, что любовь на свободе не так уж плоха.

Она сетовала на то, что муж оказался слишком большим патриотом Болгарии. Выяснилось и то, что это второй брак. Сын остался от первого, и теперь папа ребёнка жил в Южно-Сахалинске. Летом Она отправляла сына туда, оставаясь одна. "Моё кредо – одиночество, – произнесла она мягко, а затем поправилась. – Я имею ввиду духовное одиночество". И я подумал, что с физическим у этой элитной красавицы проблем быть не должно. Пройдя несколько лет холостяцкой жизни, становишься немного циником.

Пару дней назад, когда Галина звала меня на вечеринку, она сразу назвала Её имя. Эту женщину я нашёл в "Фейснете" ещё тогда, для интереса. Но тогда Она показалась мне обычной. Кто же знал, насколько лучше фотографий бывает живой человек? Впрочем, сейчас я Галину не выдал и мы с моей скво продолжали дорогу, рассуждая о семейной жизни.

Она вызвалась подбросить меня домой, но я решил, что ещё не настолько нагл. А потому попросил подвезти к торговому центру "Горизонт": это было по пути. Машина остановилась. Хотелось чмокнуть свою новую знакомку в щёку, но я уже был почти трезв. И тогда Она протянула мне руку, как протягивают заправские бизнес-леди, поднаторевшие в деловом этикете: открыто и смело. Я жадно схватил Её ладонь, чувствуя, что моим холостяцким неурядицам пришёл конец.

Я проснулся с ответом на вопрос, который мучает людей тысячи лет: для чего мы живём? Теперь я знал: мы живём ради встречи с любимым человеком. За прекрасную вчерашнюю встречу я заплатил сполна. Я оставил в России жену с детьми, и сделал это легко, будто бросил камешек в воду. Я казался себе неповторимым и всемогущим. Я ни секунды не сомневался, что семья последует в Литву за мной, таким талантливым и успешным. Но реальность спустила меня с небес. Жена не простила прежних обид и мы расстались. А новые женщины относились ко мне, словно к вокзальному псу, которого вроде и жалко, но у себя не поселишь. С новыми женщинами моя неповторимость пропала: к каждой стояла мужская очередь, и в этой очереди я оказывался последним. Да и может ли быть иная судьба у эмигранта, не имеющего за душой ничего, кроме гитары? Но и гитара была подаренной.

Однажды со мной и вовсе случилось то, что показывают лишь в боевиках и детективах. Та страшная история перевернула меня и отобрала веру в человечность, сделав подозрительным и наблюдательным. Я расскажу вам о ней, как придёт время. Главное, что в то дождливое утро я твёрдо знал: мучения окончены. И теперь, вдоволь настрадавшись, я заслужил Её, мою индейскую женщину.

Небрежный холостяцкий быт отныне бросался в глаза и вызывал стыд. Я вдохновенно драил ванную с туалетом, представляя, как приведу любимую в чистенькую квартиру. Потом я перемыл посуду, стоявшую на кухонном столе добрых полгода. Полы, на которых скопился налёт серой грязи, я оттирал точно так же, до блеска, морщась от укоров совести. С этого дня в моей жизни был человек, ради которого стоило всё поменять. Ровно в девять я схватил телефон и написал в мессенджер: "Доброе утро! Спасибо, что подвезла! Ты прекрасна, как этот новый день!"

Я представлял, как Она прочтёт, изящным и томным жестом поправляя смоль волос, растёкшуюся по белой подушке. Женское сердце непостоянно, и то, что ночью казалось ему чудесным, с утра может выглядеть скучным. Скорее всего, Она удивится моей неуместной откровенности и отпишет что-то заурядное. А может, начнёт лукавую игру в "Я тебя не хочу", столь свойственную красавицам. Или вовсе не увидит сообщение в десятке других – написанных теми, кто моложе и успешнее меня.

Около часа дня телефон, наконец, пиликнул сообщением: "Доброе утро, Женя! Я рада нашему знакомству! Очень плохо спала, переживала за Анечку и Галину. Спасибо за хорошие слова, они взаимны". Я не верил. Разве бывают красавицы такими простыми и милыми? Впрочем, простота это признак мудрости, а Она была мудра. Вчера я прочёл это в Её огромных глазах, подёрнутых грустью.

Покрутившись на работе и написав для вида пару заметок, я сбежал в аптеку. Купив никотиновую жвачку, я сфоткался с упаковкой и отправил моей скво. "Больше не курю!" – приписал я под фото. "Умница!!! – ответила Она. – Когда захочется курить, пишите. То есть пиши. Мы тебе поможем". И я подумал, что "мы" – это Она с сыном и Галина с Анечкой. Если бы я тогда знал, кто эти "мы"!

Вечером я пробовал сесть за пьесу, которую писал много месяцев. Я описывал ту самую историю, случившуюся со мной год назад. В той любви хорошие женщина и мужчина предали друг друга, но не стали счастливее. Я корпел над монологом, где героиня вспоминает детство: мол, родителей она никогда не видела, а бабушке было некогда следить, кто из деревенских парней таскал внучку в кусты. В конце монолога героиня плакала: детские душевные раны так и не зажили, сломав ей взрослую жизнь…

Сегодня пьеса не получалась. Бросив писанину, я строчил послания в "Фейснет". Рассказывал индейской женщине о том, как тонко Она чувствует душу другого человека. И о том, как чутко Она относится к Анечке. И насколько глубоки Её непокорённые глаза.

Чувство бесцельного передвижения туда и сюда – вот в чём была суть моей эмиграции. Квартира, редакция, кабак – ничто не отличалось друг от друга. Всё было будто затянуто густой паутиной, что оставалась нетронутой сотню лет. Ехать ли куда-то или валяться до вечера в кровати – не имело значения. И сейчас эта женщина возникла в жизни как последнее лекарство от бессмыслия.

Я был продрогшим волком, который в морозную ночь жаждал тепла. Я давно изголодался по всему женскому и нежному, и в тот вечер утолял свой голод, получая Её ответные сообщения: "Ты увидел во мне настоящее!", "Ты разглядел, что я простая и искренняя. Ну как и ты)))". И мне казалось, что эти смайлики в конце фразы – просто из-за хорошего настроения.

"Доброе утро! Как ты спала?"

"Не очень, Женя. Болела спина. Вчера шея устала))"

"Почему болит спина? Какой диагноз?"

"Там комплекс проблем"

По пути на работу я уже знал, что буду свою женщину лечить. Займу денег или возьму кредит, чтобы Она была здорова. Ведь если мужчина не может помочь любимой, то зачем он вообще родился? Вильнюс утопал в холодном молочном тумане. Небоскрёбы смотрели из туманных глубин как злые гоблины. И лишь то, что отныне было между мною и Ей, могло сопротивляться их недоброй силе.