Лаура Паркер - Слаще жизни

– Постель будет не только твоя, но и моя тоже.

Он закашлялся от смеха.

– Ты форсируешь, Эва.

– Это просто тикают мои биологические часы, – сказала Эва и тоже засмеялась.

Следующие двадцать минут они болтали обо всем, что приходило на ум, решив как бы по взаимному согласию, что для более важных мыслей и чувств будет другое время и место.

Оба не сразу обратили внимание на звуки, сопровождавшие прибытие спасательной команды, пока полицейские сирены не стали хорошо слышны за деревьями.

– Помощь пришла, Эва, – возбужденно сказал Ник. – Спасатели уже здесь.

К несчастью, ни машина «скорой помощи», ни спасательные машины не смогли преодолеть препятствий в виде целой череды небольших грязевых оползней и каменных обвалов, заблокировавших горную дорогу. Полицейские добирались до места пешком, а медиков отправили с расположенной выше в горах обзорной площадки, где смогли посадить вертолет.

Эва потеряла всякое представление о времени, пока спасатели цепляли лебедкой и вытаскивали лимузин на безопасное место. Ей не досаждала медлительность, с какой отделяли один за другим куски металла, чтобы извлечь ее, не причинив боли. Она спокойно отвечала на вопросы медиков и только отвела глаза, чтобы не видеть иглу, которую ей воткнули в руку. Мысленно вернувшись на несколько часов назад, Эва видела себя купающейся нагишом в озерце, наслаждалась вкусом губ Ника, ощущала своим телом его горячее и твердое тело.

Когда медик, во время спасательных работ следивший по монитору за ее состоянием, заметил, что пульс у нее частит несколько больше, чем ему бы хотелось, Эва лишь улыбнулась ему загадочной улыбкой сфинкса и бросила многозначительный взгляд на Ника, маячившего поблизости. Встретившись с ним глазами, она поняла, что он догадался о ее мыслях, а может, и сам думает о том же.

Наконец Эву извлекли из машины, предварительно надев ей спасательный воротник и пристегнув ее к доске – на всякий случай, из предосторожности. Потом заботливо, как если бы она была сделана из сахарной ваты, уложили на носилки.

– Ну как она? – спросил Ник у медиков в сороковой раз.

– Похоже, все обошлось, – ответил старший. – На первый взгляд нет никаких серьезных повреждений. Но с полной уверенностью ничего сказать нельзя, пока ее не обследуют по всем правилам в стационаре.

– Со мной будет все хорошо, – бодро сказала Эва Нику. Потом перевела взгляд на медика. – Вот только как вы спустите меня вниз?

– Первым классом, если уж на то пошло, – ответил ей медик с жизнерадостной улыбкой. – Надеюсь, вам нравится летать. Нас сюда доставили на вертолете.

– Я полечу вместе с ней. Ошеломленный взгляд Эвы встретился с решительным, немигающим взглядом Ника. В списке вещей, которые он навсегда исключил из своей жизни, полеты значились под первым номером.

– Это совсем не обязательно, Ник.

Он посмотрел на нее сверху вниз. Взгляд его заблестевших глаз был полон любви и решимости.

– Нет, обязательно.

Слова эти были произнесены с такой убежденностью, что Эва поняла: он сейчас испытывает на крепость не только их отношения, но и себя самого. Эти два дня она воодушевляла его на небольшие рискованные шаги. Но есть и такой риск, на который люди идут лишь по собственной воле. Сейчас они полетят, и решил он это сам.

Они совершили восхождение к парковочной площадке почти в полном молчании. Ник поддерживал носилки у изголовья, чтобы можно было держать ее за руку.

Ник вздрогнул лишь один раз, когда ожили лопасти винта. Но когда он поднялся в вертолет и сел возле нее, его лицо выдавало только напряжение, страха на нем не было.

Пока вертолет содрогался, набирая обороты перед взлетом, Ник ритмично сжимал ее руку, словно перекачивал в нее свою кровь.

– Теперь остается потерпеть совсем немного. Почти все уже позади, малышка. Поверь мне.

– Да, дорогой, – спокойно ответила Эва, любя его за то, что он так сильно ее любит. – Мне хотелось бы теперь только одного. Ник наклонился к ней.

– Чего же? Скажи мне – и можешь считать, что это у тебя есть.

Эва улыбнулась, увидев озабоченное выражение его лица.

– Поцелуй меня, Ник. На счастье.

Его лицо осветилось радостной улыбкой.

– Все, что будет угодно даме.

Он поцеловал ее так ласково и нежно, что у нее на глаза навернулись слезы. Но этого ей показалось мало. Чтобы продлить поцелуй, она вытянула руку и придержала его голову за волосы.

Когда Ник оторвался от нее, его глаза были темными от страсти, о силе которой Эва до недавнего времени могла только догадываться.

– Ну и безрассудная же ты женщина, – восхищенно сказал он.

– Это я только с тобой такая, – с озорным смешком ответила она.

– Выздоравливай быстрее, Эва. У меня к тебе тысячи разных дел. – Он засмеялся легко и непринужденно. – Некоторые из них можно делать даже не в постели.

Эва улыбнулась в ответ, уверенная и в себе, и в нем, и в будущем.

Звук вращающихся лопастей казался Эве самой прекрасной песней любви на свете, потому что Ник остался рядом с ней, преодолев свой страх, свои воспоминания и душевные раны. Если он смог это сделать вопреки всему, значит, Айсберг растаял без следа и они оба смогут теперь до конца жизни наслаждаться светом и теплом своей любви.

Имеется в виду шкала Фаренгейта. – Прим перев.