Фрэнсин Паскаль - Не все то золото, что блестит

– Ты права. – Тодд свернул налево, на улицу, где жила Кара. – Это надо совсем головкой тронуться, чтобы без всякой причины устроить такому хорошему человеку, как мистер Коллинз, увольнение с работы.

Ребята, собравшиеся во внутреннем дворе у Кары, разделились на две партии: те, кто хотел ухода мистера Коллинза, – против тех, кто оставался ему верен несмотря ни на что.

– Мне все равно, что о нем говорят, – заявила кудрявая Оливия Дэвидсон, и ее голубые глаза вспыхнули от возмущения. – Я не верю, что мистер Коллинз мог так поступить!

Оливия помогала делать школьную газету и была всей душой преданна симпатичному молодому руководителю. Она разделяла все его взгляды и так же, как он, ненавидела несправедливость.

– А я верю, – сказала Кара, раздавая всем стаканы с газировкой. – Я всегда чувствовала, что это порочный тип. Он иногда смотрел на меня такими глазами! Притом он поставил мне «D» [6]за мое последнее сочинение по-английскому.

Тодд и Элизабет переглянулись. Кара, лучшая подруга Джессики, – одна из самых больших сплетниц в школе. Скорее всего, это по ее вине слух распространился с такой быстротой.

Кен Мэтьюз высказался в защиту мистера Коллинза. Возможно, потому что сам не так давно был жертвой слухов.

– Тебя послушать, Кара, так все мужики только на тебя и смотрят. Притом, если он на тебя заглядывался, с чего тогда поставил тебе «D»?

Кара вскинула на него глаза, но так и не нашлась, что ответить. Элизабет не удалось подавить легкую улыбку – ведь Кару не так-то легко сбить с толку.

– Я не из тех, кто торопится повесить человека прежде, чем его вина будет доказана со всей очевидностью, – сказал Джон Пфайфер, редактор спортивной колонки «Оракула». – Я не утверждаю, что он этого не делал. Я просто говорю: мы должны услышать, что он скажет.

– Я согласна с Джоном, – сказала Инид.

Недавно она тоже очень пострадала от сплетен, когда Джессике стало известно об одном ее поступке, совершенном несколько лет назад.

– А я нет. Вся эта история слишком гадкая, чтобы он еще рассказывал нам ее в подробностях, – вступила в разговор Кэролайн Пирс, встряхнув морковно-рыжими волосами. – И так ясно, что все это время в Ласковой Долине расхаживал на свободе маньяк, а никто этого даже не подозревал!

Том Маккей хохотнул. Видимо, мысль о том, что мистер Коллинз – маньяк, показалась ему забавной.

– Ты напрасно скалишься. Дело серьезное, – сказал Уинстон, метнув на Тома мрачный взгляд.

Все разом обернулись к Уинстону. Он так редко говорил что-нибудь серьезно, предпочитая всегда дурачиться, что теперь все это сразу заметили.

– Бедная Сюзи! Подумать только, что ей пришлось вынести! Какая досада, что меня там не было, я бы ее защитил!

– Точно! Мистер Коллинз сразу умер бы от хохота, – прошептала Кара на ухо Кэролайн.

Лиз стало жаль Уинстона. За исключением нескольких коротких месяцев счастливой дружбы с Мэнди Фармер, он всегда влюблялся в девочек, которые были для него недосягаемы.

– Да, что бы там ни произошло на самом деле, ясно только – это все довольно гнусно, – сказал Джон Пфайфер.

Элизабет вздохнула:

– Так жаль, что у нас нет никакой возможности как-то загладить в глазах Сюзи это несчастье. Я знаю, это звучит глупо, но меня не покидает чувство вины. Ведь если бы мы с Тоддом не поехали тогда на баскетбол, я сама бы пошла сидеть с Тедди, и ничего такого бы не случилось.

Уинстон просиял:

– Я знаю, как загладить! Давайте возьмем часть денег, собранных для Лилы, и купим Сюзи что-нибудь по-настоящему хорошее? Ну, понимаете, нечто вроде прощального подарка.

– Ой, неплохая мысль, – подал голос Кен. – У Лилы всего вдоволь, необязательно покупать ей очень дорогой подарок.

– Классно! – закричала Лиз. – И я уже точно знаю, что ей подарить.

Мы вчера ходили по магазинам, и ей очень понравилась одна блузка. Она будет жутко рада.

Даже те, кто сомневался в преступлении мистера Коллинза, восприняли это предложение с энтузиазмом. Сидя в машине рядом с Тоддом, Элизабет впервые за последние два дня чувствовала, что все не так уж плохо. Может быть, на сегодняшний вечер депрессия отпустит ее, несмотря на тревогу о мистере Коллинзе.

В порыве великодушия она решила взять те деньги, которые начала собирать, чтобы купить новый кулон взамен потерянного. Она видела один прелестный шарфик, который очень подошел бы к новой блузке для Сюзанны, и решила подарить его от себя. В конце концов Сюзанна потратила столько времени и сил на поиски этой побрякушки! Лиз считала, что подарок – это наименьшее, чем она сможет отблагодарить Сюзи.

– Ну, как я выгляжу? – спросила Сюзанна, стоя перед большим зеркалом в комнате Элизабет.

– Нет слов! – воскликнула та. – Но ты рискуешь, Сюзи! Из-за тебя может начаться кровопролитие.

Сюзанна улыбнулась:

– Пит подарил мне это платье к Рождеству в прошлом году. Симпатичное, правда? Это из «Холстона» и, наверно, стоит целое состояние. Я ему тысячу раз говорила, чтобы не тратил на меня столько денег.

– О, за такое платье вполне можно отдать состояние. Особенно, когда оно на тебе.

Элизабет сомневалась, что на ней самой это атласное белое платье с открытыми плечами выглядело бы столь же элегантно. Наверно, она казалась бы школьницей, пришедшей на маскарад в костюме принцессы Дианы. А на Сюзанне оно сидело с естественным шиком.

Сюзанна засмеялась и нагнулась, чтобы застегнуть кремовые босоножки на высоких каблуках.

– Ой, Лиз, ты даже гиппопотаму сможешь внушить, что он похож на кинозвезду!

Элизабет радовалась, что Сюзанна в таком хорошем настроении. С той самой ночи у мистера Коллинза она ни разу не улыбнулась. А теперь ее глаза сияли, и бледность на щеках исчезла. Хлопоты перед зеркалом просто воскресили ее.

Что касается самой Лиз, то она выбрала очень простой наряд и, оглядев себя в зеркало, решила, что выглядит неплохо. На ней были ее любимая бархатная юбка и блузка с кружевами под горлышко – в стиле королевы Виктории. Сюзанна помогла ей заплести затейливую косу по-французски, в которую воткнула душистую веточку жасмина.

– Ты похожа на девушку со старой открытки на Валентинов день [7], – сказала Сюзанна. – Тодд просто закачается, когда увидит тебя.

– Спасибо, Сюзи. Помню, папа однажды вздумал нас фотографировать возле бассейна. Мы все нарядились, было ужасно смешно. Джессика без конца суетилась, прихорашиваясь для снимка. А потом оступилась и свалилась прямо в бассейн. Самое ужасное, что ей даже орать было не на кого – сама виновата!

Сюзанна вздохнула:

– Как же, наверно, приятно иметь сестру!

– Ты бы так не говорила, если бы знала Джес. То есть, не подумай чего-нибудь, я очень ее люблю, но она такое может устроить, что не обрадуешься.