Джоан Пикарт - Глори из Техаса

Прошло всего несколько дней, но в ее жизни все перевернулось с ног на голову. Под одной крышей с ней живет любовник, мужчина, которого она называет мужем. А еще она играет роль матери Эмили, предположительно их общей с этим человеком дочери. Но она не может позволить себе влюбиться в Брэма Бишопа!

Глори нахмурилась и запрокинула голову, смывая шампунь с длинных волос.

Они стали любовниками по обоюдному согласию. В детстве она была жертвой неудачного брака своих родителей. Став взрослой женщиной, она ни за что не согласится вступить в брак. Ни за что!

Глори наклонилась, чтобы отжать воду с волос, после чего закрыла кран. Когда затих шум воды, она услышала, как Брэм зовет ее через дверь.

– Глори? Теперь ты наконец меня слышишь? – орал он. – Я тебя зову, зову!

– В чем дело? – Она завернулась в полотенце.

– Эмили плачет. Я с ума схожу! Никак не могу ее успокоить!

Глори тихо засмеялась, наклонилась вперед и обернула голову вторым полотенцем.

Вскинув голову и соорудив на голове тюрбан, она открыла дверь.

– Я сменил пеленки и покормил ее. Спел ей песенку и, по-моему, напугал ее. Прости, Эмили, больше этого не повторится!

Но Эмили продолжала неистово пищать.

– Думаю, как раз сейчас ее нужно взять на руки, – предположила Глори. – Контакт с человеком может ее успокоить. – Она опять засмеялась. – А вообще я понятия не имею, в чем ее проблемы, Брэм. Я совсем ничего не знаю о детях!

– Разве женщины не рождаются с естественным материнским инстинктом?

Глори уставилась на него.

– А ты разве от рождения знаешь, как менять масло в машине?

– Верно, черт возьми.

– Не ругайся в присутствии Эмили! Нам неизвестно, что в таком возрасте воспринимает ребенок. Ты будешь чувствовать себя злодеем, если ее первыми словами окажутся «черт возьми», а не «мама» и «папа»!

– Клянусь, больше не буду ругаться! Ни одного грубого слова не услышишь.

– Договорились. Пеленка у нее в порядке. Может быть, теперь ей хочется, чтобы ее подержали на ручках?

– Вот и займись этим, а я пойду приму душ.

– Не могу. Мне надо расчесать волосы, пока они не высохли. А то потом их не расчешешь.

Нахмурясь, они посмотрели друг на друга.

– Не мог бы ты подождать несколько минут со своим душем?

– А не могут ли твои волосы подождать несколько минут?

Их взгляды стали просто испепеляющими. Эмили продолжала истошно пищать.

– Черт возьми, Брэм, ну почему с тобой так трудно?

– Не ругайся в присутствии моей дочери! Я тебе не разрешаю!

– Твоей дочери? По-моему, это нашадочь! Или я не права?

Глори взяла куклу, прижала ее к плечу и начала расхаживать по спальне.

– А как же насчет компромиссов? – спросила Глори. – Отвечайте, мистер Бишоп!

– Свои условия компромисса я выполнил. Я возился с Эмили, пока ты принимала душ. А теперь не хочешь ли ты повозиться с ней, пока приму душ я? Нет, конечно, нет. Тебе же надо сначала расчесать волосы. Компромисс? Посмотрите, как определяется это слово в словаре, миссис Бишоп!

Вдруг Эмили стала тихой, как мышка.

– О-о!.. – Глори с облегчением вздохнула и перестала кружить по комнате.

– Эй, – сказал Брэм, нагнулся, посмотрел в личико Эмили и, улыбнувшись, снова выпрямился. – Отличная работа, мамочка! Ты ее успокоила.

Глори положила куклу в корзину, подоткнула одеяло и с ужасом посмотрела на Брэма.

– В чем дело? – спросил он.

Глори тяжело опустилась на край постели и положила голову на руки.

– Мы не выдержали экзамен на звание родителей, Брэм, или как там это назвать! Этот ребенок у нас не более часа, а мы уже чуть не перерезали друг другу глотки! Подумай, какую стрессовую атмосферу мы создали этому бедному, беспомощному младенцу!

Брэм сел рядом с ней.

– Ты права, – согласился он. – Как же это получилось?

– Ума не приложу. – Глори всхлипнула. – На душе у меня отвратительно. Я ужасная мать! Я подвергла мою малышку кошмарному испытанию. Не могу поверить, что я способна на такое! – По ее бледным щекам скатились две слезы. Брэм обнял ее за плечи и прижат к груди.

– Не пережинай. – успокаивал он ее. – Мы преувеличиваем. Это не конец света, Глори. Как родители мы новички, ты же понимаешь. Нужно действительно искать компромисс в любых обстоятельствах, быть более гибкими. Правильно?

Глори кивнула и снова всхлипнула. Брэм отодвинулся и снял у нее с головы тюрбан из полотенец.

– Повернись немножко, – велел он, – я расчешу тебе волосы.

Глори подчинилась, и Брэм медленно и осторожно принялся расчесывать ее тяжелые, влажные волосы. Расческа мягко скользила, разделяя шелковистые пряди.

– Настоящее золото, – тихо произнес Брэм, любуясь.

– Божественное ощущение, – призналась Глори. – Я успокаиваюсь, расслабляюсь. Просто удивительно, как такой крошечный ребенок может превратить двух взрослых людей в психопатов, несущих всякий вздор!

– Никакого вздора мы не несли. И Эмили всего лишь кукла. Можно себе представить, что бы было, будь на ее месте настоящий младенец.

– А ты что, уже подумываешь о том, чтобы стать папой?

– Нет, что ты, ни в коем случае. Просто мне становится ясно, что надо хорошенько приготовиться к этой роли!

– Я обязательно куплю такую куклу, как Эмили, чтобы использовать ее в своем курсе предбрачного тренинга.

Хорошо бы спросить у Глори, думал Брэм, продолжая расчесывать ее волосы, не подумывает ли она о том, чтобы стать мамой. Но спросить ее значило бы давить на нее, а это не очень хорошо.

Стоп, Бишоп. Ты заходишь слишком далеко, сказал он себе.

Волосы Глори были уже почти полностью сухими, но он продолжал их расчесывать, любуясь блеском прекрасных прядей. Взгляд Брэма медленно обводил тело Глори, он с благоговением вдыхал аромат мыла и цветов, и ему нестерпимо хотелось поцеловать ее, овладеть ею.

Все его тело горело от непреодолимого желания. Глори закрыла глаза. Она чувствовала себя избалованной и хорошенькой, женственной и совершенно особенной.

Только мужчина, полностью уверенный в своей мужественности, может позволить себе выполнить такую женскую работу, как расчесывание спутанных волос. Брэм Бишоп именно такой мужчина.

Полотенце теперь казалось тяжелым, назойливым барьером между ею и Брэмом. Она хотела Брэма. Она хотела всю ночь заниматься с ним любовью, тесно прижаться к нему, в который раз получить наслаждение от их союза. Она будет женой Брэма во всех смыслах этого слова, пока небо не озарят первые лучи солнца.

Отложив расческу на столик, Брэм поднял волосы Глори и смотрел, как они скользят у него между пальцами. Брэм наклонился и поцеловал Глори в обнаженное плечо.

– Я не перестану повторять, как красивы твои волосы. И вся ты такая красивая!

Глори встала с кровати, сорвала с себя полотенце и бросила его на пол.