Марта Поллок - Остров везения

На лицо ей упала холодная капля, и Маргрит вздрогнула. Да и руки, вцепившиеся ей в плечи были холодными и мокрыми. Ей сразу припомнились всевозможные жуткие истории, которыми дети на острове пугают друг друга.

Говорят, что некогда из озера вытекал быстрый ручей, на котором стояла мельница, и старый мельник частенько навещает свое полуразрушенное хозяйство – в виде призрака, выходящего из глубин лесного озера. Ужас!

Бедная Маргрит стала молча отбиваться.

– Какого черта! – раздался громкий голос над самым ухом молодой женщины. – Мой нос заслуживает удара кулаком?! Как бы не так, на острове один я владею приемами бокса!

Сильные пальцы прижали ее руки к бокам.

Тогда Маргрит принялась неистово отбиваться ногами, пока и их не придавили твердым коленом.

– Ты заработал кучу неприятностей, парень.

Ваша банда у меня уже в печенках сидит! Завалили все окрестные леса пивными банками, распугали птиц своими песнями. Зюдерхольм не место для прогулок таких пакостников!

Вполне здраво рассуждает призрак старого мельника, подумала молодая женщина, и несколько успокоилась. Маргрит надеялась, что возмущенный защитник островной природы не заметит нежности ее атласной кожи. А свои права она докажет как-нибудь в другой раз. Теперь ей хотелось только одного: оказаться в машине и на рекордной скорости мчаться по ночной дороге к дому дяди Мартина. Ведь он же предупреждал ее о подобных посетителях, но она была уверена, что сумеет защитить себя сама.

Извиваясь в безжалостных тисках, Маргрит произнесла как можно грубее:

– Да ухожу я, ухожу!

Слава Богу, в домике темно хоть глаз выколи. Только бы нашарить сумочку с ключами, на остальное барахло наплевать!

Руки незнакомца разжались, но… Маргрит почувствовала жар его тела и, быстро вскочив с кровати, отпрянула в сторону. Вот здесь должен быть стул, где она оставила дорожную сумку. Однако вместо стула рука наткнулась на мускулистое мужское тело. Маргрит отпрыгнула назад, при этом больно ударившись ногой о кровать.

Молодая женщина вскрикнула от боли, ив тот же миг ее опять схватили мужские руки. Она ощутила близость незнакомца и по свежему аромату чистой озерной воды, идущей от его волос.

– А ты, парень, страшно худой, – проворчал он с ноткой удивления в голосе. Скользнул по ее рукам вниз и легко обхватил пальцами тонкие кисти.

Увы, мужчина был прав. Маргрит всегда была стройной и считала это когда-то немалым своим достоинством. Но в последние месяцы не могла толком ни есть, ни спать, так что стала похожей на скелет.

Она попыталась было освободиться, но ее держали крепко.

– Ну уж нет. Сейчас зажжем свет и поглядим, что за птица угодила в наши силки, – растягивая слова, произнес неизвестный, и это выдало в нем местного жителя.

– Не надо!

– Это еще почему?

Незнакомец разжал одну руку и, судя по шуму, стал шарить по столу. Сколько Маргрит себя помнила, там всегда стояла спичечница из липы, и мужчина, очевидно, это знал.

– Ну пожалуйста! – взмолилась она. – Я не сделаю вам ничего плохого и сейчас же уйду.

Только найду сумочку!

Едва она успела произнести последнее слово, как незнакомец насторожился.

– Какую еще сумочку?

– Там мои ключи! Я только…

Но было уже поздно: вспыхнула спичка, и в нос Маргрит ударил серный запах. Прикрывая ладонью маленькое пламя, незнакомец установил свечу на столе, и вскоре кружок желтоватого света увеличился настолько, что молодая женщина смогла разглядеть голого мужчину, с которого ручьем стекала вода.

Она быстро отвернулась и закрыла лицо руками, но перед этим успела заметить грозно сведенные густые брови под копной спутанных темных мокрых волос. Еще ей бросились в глаза резковатые черты лица, недовольно сжатые губы и широченные плечи атлета.

Пламя замигало, потом снова разгорелось.

Мужчина вполголоса чертыхнулся, повернул Маргрит лицом к себе и отстранил, чтобы лучше видеть. Бешеные глаза в упор рассматривали бледное лицо женщины, растрепанные волосы, спадающие на плечи. Затем спустились вниз по стройному телу в короткой рубашке, в которой она всегда спала.

– Кто ты, черт побери? – В его голосе послышалось недоумение.

Даже в полумраке Маргрит видела, что он не сводит с нее пристального взгляда. И неожиданно на молодую женщину повеяло чем-то старым, полузабытым…

Маргрит молча потрясла головой. Бояться она, как ни странно, почти перестала, хотя положение ее было не из завидных.

– Слушай, – сказала она наконец, – я ведь никакого вреда никому не причинила. Просто… просто дело в том, что эта земля – моя. И дом, кстати, тоже мой. – Это было недалеко от истины. – Так что тебе, наверное, лучше самому уйти, – уже увереннее закончила Маргрит.

– Черта с два земля твоя!

– А чья же тогда? – не выдержав, с вызовом воскликнула молодая женщина. – И интересно, по какому такому праву здесь находишься ты?

Маргрит стала вырываться. Но он снова стиснул ее запястья как тисками.

– Эта земля давным-давно принадлежит моей семье! И если ты сию же минуту отсюда не уберешься, то я… – Закончить она не успела.

– Кто ты такая? – спросил он.

Угрожающий блеск его глаз поугас, когда мужчина прищурился, пристально всматриваясь в ее лицо. Маргрит же узнала его сразу, как только глаза освоились с полумраком комнаты.

– А… ты одна из семейства Вестберг, точно? – медленно начал он. – Такая вредная была, с характером. Да как же тебя звать-то?..

Погоди, сейчас вспомню… Маргрит!

Молодая женщина не смогла сдержать истерического смеха – напряжение спало, и она вспомнила, когда в последний раз видела этого человека. Одежды тогда на нем было не больше, чем теперь. Несколько голых парней дурачились в прекрасный солнечный день в воде.

Над озером даже радуга появилась – столько в воздухе сверкало брызг!

– Хотел бы я знать, что тебя так развеселило? – проворчал он, отпуская ее руки.

– Это же ты, – задыхаясь от хохота, произнесла она. – Ты, Густав Бервальд! Я бы узнала тебя из тысячи. Любитель скандалов и драк! Укусил за ухо Снуппи, любимую папину собаку… Даже в церкви появлялся в разодранной рубашке, утверждая, что защищал подружку от морских разбойников!.. Ты всегда был плутом и любителем приключений! Хотя и подрос с тех пор изрядно… – И, не в силах больше ничего сказать, Маргрит засмеялась снова.

Густав Бервальд поморщился, задул свечу и сердито пробормотал в ответ:

– А ты всегда была занудой. Видно, возраст тебя нисколько не исправил.

– Да, пожалуй, – согласилась молодая женщина, немного успокаиваясь.

Смех наконец перестал ее душить, и Маргрит начала осторожно отступать, пока ноги не коснулись края кровати. Она опустилась на нее и сказала: