Луанн Райс - Судьбе вопреки

— Ну, — проговорила Мэйв, — если он это сделал, уверена, что Патрик его раскроет. Жизнь долгая, и характер человека в конце концов обычно его нагоняет.

— Это еще один способ провозгласить: «В правоте сила»? — спросила Лили.

Бабушка кивнула. Она села на диванчик, глядя в окно на покрытую рябью бухту. Свет с моря отражался в ее глазах, а на губах играла слабая улыбка. Снаружи были слышны голоса — со двора, со скал, отовсюду. Рабочие устанавливали палатку, ставили бар, столы и устраивали танцевальную площадку. Лайам и Патрик сидели на веранде с Роуз, Джессикой, Марисой и Сэм.

— Бабуля, — окликнула Лили. — О чем ты думаешь? Тебя будто здесь и нет.

Мэйв повернулась и внимательно посмотрела на нее. Лили вновь поразило, как сильно постарела Мэйв. Девять лет прошло с тех пор, как они вместе проводили лето, и каждая секунда разлуки лежала тяжелым грузом на сердце Лили.

— Я думаю о тебе, дорогая, — сказала Мэйв.

— Обо мне?

— О том, как я боялась, когда ты поехала в суд. Боялась, что Эдвард опять выкинет один из своих трюков и обманет судью.

— Судью Портер не обманешь, — заверила Лили.

— Однако она раньше ничего не слышала о твоем деле, — возразила Мэйв. — Интересно, какое бы решение она приняла, если бы не выступила Джуди?

— Я знаю, — сказала Лили.

Возможно, что она бы честно применила закон, — предположила Мэйв. — Но что же это означает? Думаю, что судебная система в общем, а люди в частности, еще не полностью осознали, что же такое эмоциональное насилие в семье.

— Ребекка будет работать, чтобы это изменить, — сообщила Лили.

— Ох, с нетерпением жду, когда увижу ее сегодня на вечеринке, — сказала Мэйв. Но ее глаза по-прежнему были такими серьезными, что Лили не выдержала:

— Что случилось, бабуль?

Мэйв вздохнула. Она повернула голову, но, как ни старалась, не смогла скрыть слезы.

— Хочу, чтобы это было всегда, — прошептала она.

— Что? — спросила Лили. — Что это?

— Это, — повторила Мэйв, обводя рукой вокруг. — Ты опять дома. Рядом моя правнучка Роуз и Лайам. Правосудие торжествует, а Эдвард сидит в тюрьме. Это так много. Но…

— Этого недостаточно.

Мэйв покачала головой. Она взяла футляр для очков, тот самый, который Лили вышила ей в Кейп-Хок, украсив изображением кита.

— Это почти все, что оставалось у меня от тебя за все девять лет, — сказала она.

— Целая жизнь Роуз, — проговорила Лили.

— Ты сделала его для меня, прислала его мне… Я всегда держала его у своего сердца, — сообщила Мэйв, крепко зажав футляр в руке. — Я молилась за тебя и твою девочку, хотя даже не знала, как ее зовут!

— Я не могла тебе сказать, — постаралась оправдаться Лили. — Я боялась, что он каким-нибудь образом это выведает. И думаю, еще я боялась, что ты захочешь увидеть нас так же сильно, как мы хотели видеть тебя. Чем больше бы ты о нас знала, тем больше бы скучала. Именно по этой причине я не могла позволить себе думать о тебе, о доме. По крайней мере сознательно. Но каждую ночь, в своих снах…

— Ах, сны, — произнесла Мэйв. — Ты мне тоже снилась. И в них я держала тебя за руку.

— Когда я была маленькой, когда шла с тобой к школьному автобусу, — продолжила Лили.

— У нас были одинаковые сны, — удивилась Мэйв.

— В моих всегда были розы. Точь-в-точь такие же, как в твоем саду.

— Сорт «дублин бэй», — перечисляла Мэйв, — «алые красавицы», «гарнет голдз».

— И все береговые розы между твоим двором и Клариным, — сказала Лили.

— Как ты думаешь, когда ты уедешь, у нас опять будут одинаковые сны? — спросила Мэйв, протягивая руки, чтобы обнять Лили.

— Думаю, нам это не нужно, — ответила Лили. — Потому что я больше никогда не уеду надолго. И я хочу, чтобы ты почаще приезжала к нам в гости в Кейп-Хок, посмотреть наш дом и мой магазинчик и провожала Роуз в школу. Мы больше не проведем ни одного праздника порознь.

— В праздники было тяжелее всего, — прошептала Мэйв.

— Мне тоже, — сказала Лили, вытирая слезы, когда вспомнила ужасную душевную боль, мучившую ее все эти годы.

Волны мягко бились о скалы, и их нежная музыка проникала в открытое окно. Отражения от воды играли на белом потолке, танцуя с тенями и светом. Над головой кричали морские птицы. Голосок Роуз доносился с берега, где они с Джессикой играли у озерца, оставшегося после отлива. Обе девочки все время так весело хохотали, что Лили и Мэйв тоже рассмеялись против воли и перестали плакать. Мэйв протянула Лили футляр.

— Твоя вышивка чудесна, — похвалила Мэйв.

— Жду не дождусь, когда ты увидишь мой магазинчик.

— А что с теми издателями? Как ты думаешь, может, стоит дать им знать, что ты вернулась и готова создать журнал? «Дом Лили» — в этом названии что-то есть.

Печально улыбнувшись, Лили покачала головой:

— Не хочется, бабушка.

— Это еще одна вещь, которую у тебя украл Эдвард? — спросила Мэйв. — Разве ты не хочешь попробовать вернуть ее?

— Бабуля, сейчас у меня жизнь, которую я люблю, — заговорила Лили. — Место там волшебное, потрясающее.

Единственная, кого мне там не хватало, — это ты. Я продаю свои работы женщинам, которые на самом деле ценят их. Роуз… Роуз и занимает большую часть моего творческого времени. Учитывая, через что она прошла, я теперь не уверена, что вообще была создана для того, чтобы руководить журналом. Как бы ни казалась лестной такая перспектива.

— Им очень понравилась твоя идея с тематическими гобеленами — со сценами из жизни, — улыбаясь, сообщила Мэйв. — Создавать их, а потом продавать всем женщинам Америки.

Лили обняла бабушку:

— Проживать эти сцены — вот все, на что я способна

Мэйв обняла ее в ответ.

«В конце концов, — подумала Лили, — бабуля знает, что я могу уехать, но она также знает, что я всегда буду возвращаться к ней». Они разомкнули объятия, и Мэйв отправилась искать Клару, а Лили — Лайама и Роуз, чтобы подготовиться к вечеринке.

Оркестр начал играть в тот момент, когда на небе появилась вечерняя звезда. Венера сверкала на западе в розово-фиолетовых сумерках, которые окрашивали сосны и розовые кусты в темные сочные краски и отбрасывали таинственную сеть на гладкие воды бухты. Воздух был ласковым и теплым, без малейшего намека на прохладу прошлой недели, как будто специально для последней ночи Лили здесь, на юге.

Приехали друзья с побережья и из города, приветствуя Мэйв и Клару, стоящих у «колодца желаний». Обе хозяйки надели длинные платья, на плечи набросили шали. Они направляли всех к палатке, где уже были приготовлены еда и напитки. Когда появилась Линдси Грант Уиншип, Лили поспешила ей навстречу.

— Привет, Лили! Как вы? — спросила адвокат.

— Замечательно, Линдси, — ответила Лили, обняв ее, как подругу, и восхищаясь ее шелковым облегающим платьем.