Вероника Касс - Проверка на отцовство

«Больно надо», – решила я тогда и ни разу не передумала. Лучше я откажу себе в чем-то, чем возьму деньги у этого недомужчины. Только вот когда у Мариши резался первый зубик, я сильно испугалась и смалодушничала, не нужно было ему звонить. Никогда-никогда.

Глеб другой.

И, возможно, это было подло с моей стороны, но я радовалась, что попала в такую ситуацию именно с ним, что хотя бы моему второму ребенку повезло с отцом. Надеюсь.

У Вавилова шумно завибрировал телефон, и мужчина, хмуро посмотрев на экран, легонько приобнял меня за талию.

– Пойдем на улицу уже. Мне ответить нужно, – сказал он сухо, хотя и вовсе не должен был оправдываться передо мной.

На этот раз я села в большой черный внедорожник намного смелее и не сжимала ладонями колени от страха. Глеб даже не представлял, насколько важный и неоценимый поступок он сделал, пройдя вместе со мной в кабинет УЗИ.

Водительская дверь распахнулась, и мужчина залез внутрь, наполняя салон ароматом своего парфюма. Сейчас запах цитрусов и морской свежести действовал на меня расслабляюще. Я вдохнула глубже и на секунду прикрыла глаза. Это надо же было настолько накрутить себя, что даже не обратила внимания на запах мужчины прежде.

– Олеся, продиктуй мне свой номер, – хрипло проговорил Глеб, и я тут же вернула внимание к нему, выплывая из бесконечного вороха своих мыслей.

Я по памяти надиктовала свои цифры, глядя, как красивые длинные пальцы Глеба пляшут по экрану его телефона.

– Прости, у меня очень срочная встреча образовалась, и ее никак не отложить. – Мужчина запустил ладонь в волосы, ведя по ним пальцами, взъерошивая свою и без того беспорядочную прическу. – Я как освобожусь, тебе наберу, и мы обязательно поговорим, хорошо?

Вавилов удержал мой взгляд, словно дожидаясь согласия. Я кивнула, хотя считала, что мой ответ и так очевиден.

– Прекрасно, – тихо произнес он и, надев солнцезащитные очки, завел машину.

В дороге я украдкой рассматривала Глеба. Если, пока мы ехали туда, я боялась его реакции и потому даже не поднимала взгляда в его сторону, то теперь я вволю налюбовалась красивыми ладонями и загорелыми руками с рельефно очерченными мышцами и жгутами вен.

– Постарайся сегодня вечером ничего не планировать, – мягко попросил мужчина, припарковавшись у моего подъезда.

Я кивнула, слабо улыбнувшись, хотя хотелось во все зубы, потому что с трудом сдерживала восторг, боясь, что Глеб меня неправильно поймет.

Хотя как иначе?

Я, не осознавая того, начала на что-то надеяться. И даже сама про себя боялась озвучить появившиеся в моей голове мысли.

Домой я зашла на цыпочках и оказалась права: Карина тихо приоткрыла дверь комнаты и прошмыгнула в появившийся зазор.

– Где-то минут сорок спит, – прошептала подруга, потягиваясь, и начала отчитываться: – Плакала, только когда проснулась. Кашу поела хорошо, воду пила плохо. Молоко, которое ты сцедила, пить не захотела.

– Как всегда, – улыбнувшись, разулась и пошла в комнату.

Глянула на свою крошку, впитывая в себя ее умиротворенное выражение лица, и пошла на кухню. Карина не спешила уходить и ждала меня, сидя за столом. Глаза девушки блестели интересом, а ногти отбивали чечетку по стеклянной столешнице.

– Это ты? – ахнула я, только сейчас понимая, как именно нашел меня Глеб.

– Не мели чепуху. Я просто видела вас в окошко, – отрезала она тут же, – поэтому я понятия не имею, откуда он здесь взялся. Но хоро-о-ош. Как же хорош-то.

– Карина, – хотела произнести имя подруги со всей строгостью, но у меня не получилось. Я начала улыбаться, наверное как самая настоящая умалишенная.

– Боже, Леся! – воскликнула Карина и, тут же шуточно хлопнув себя по губам, продолжила шепотом: – Ну, не молчи же.

– Он отвез меня в какую-частную клинику и сходил со мной на УЗИ.

– Ты смотри какой, не стал медлить и решил сразу все проверить.

– Наверное, – пожала я плечами, – мы сначала в женской простояли минут тридцать, потом он меня увел.

– А вот тут давай подробнее. – Карина напоминала сейчас самого настоящего вампиреныша, который требовал: “Крови! Еще крови!”

Ну я и рассказала все в самых мельчайших подробностях, вплоть до того, что чуть позорно не разревелась в кабинете УЗИ, когда не хотела идти на него одна.

А вечером я договорилась с Каришиной мамой, которая на днях вернулась из длительной командировки, чтобы она приглядела за Мариной. Если я возьму с собой дочу, то вряд ли мы сможем с Глебом нормально поговорить, а подруге надо идти в ночную смену.

К шести вместо того, чтобы вышить еще одну брошку, я привела в порядок свои вьющиеся волосы и уложила их красивыми локонами, нанесла на лицо тон и накрасила ресницы тушью. На боевой раскрас не походило, но выглядеть я стала милее и свежее.

Только Глеб не позвонил ни в шесть, ни в восемь, ни в девять. Даже на следующий день мой телефон удушающе молчал.

Глеб

Раздался противный писк телефона, который раздражал каждую мою клеточку, а следом и голос секретаря:

– Глеб Александрович, к вам пришла Оксана Борисовна.

– А почему она стоит в приемной? – рявкнул и подорвался из-за стола навстречу матери.

– Она сама попросила вас предупредить, – долетел писк из динамика, но я уже дернул дверную ручку.

Мама сидела на диванчике и задумчиво разглядывала свои руки. Ох уж эта ее тактичность.

– Почему не предупредила, мам?

– Сама не знала, что так скоро все будет готово, – серьезно произнесла она, оглядев меня внимательным взглядом своих голубых глаз.

Я шумно сглотнул, надеясь, что моей внезапной растерянности никто не заметил, и, быстро пройдя через всю приемную, подал матери руку.

– Быстро, – произнес сразу же, как дверь за нами закрылась.

– Я после твоего звонка связалась со специалистами лаборатории и доплатила им за скорость.

Протянул руку, указывая маме на бордовый кожаный диванчик, стоящий близ небольшого столика, за которым я обычно обедал, когда задерживался подолгу в офисе. Она поморщилась и, мотнув головой, двинулась в сторону моего рабочего стола.

– Я ненадолго, – тихо произнесла мама, присев на стул, а я не стал возвращаться на свое место, прислонился к краю стола рядом с ней и, сложив руки на груди, начал за ней наблюдать. Она достала из сумки белый конверт и положила его на столешницу.

– Пф-ф, чистый белый конверт. Как-то это слишком театрально.

– Милый, – поморщилась мама, – не переигрывай. Можно подумать, что то, что происходит, не настолько театрально. А тебя смутил лишь белый конверт.

– Ты не права, – ненадолго прикрыл глаза, пытаясь не поддаваться вспыхнувшему раздражению, которое меня не покидало уже двое суток. Ровно с тех пор, как отвез Олесю домой. Сперва это было свербящее чувство недосказанности и неопределенности. Чуть позже эти безобидные ощущения переросли в желание придушить одну завравшуюся дрянь. Иначе высказаться по поводу этой мошенницы я не мог. Двух мошенников. Двух.