Виктория Волкова - Двойня в подарок

– Есть такое, – вздыхаю тяжело. И как только приходит эсэмэска с заветными цифрами, сразу тыкаю в экран. И пока идут гудки, пытаюсь собраться с мыслями.

Но Манучаров дружески ржет в трубку.

– Кажется, кто-то влип!

– Дважды, – каюсь, как при явке с повинной. – У нас близнецы.

– Сочувствую, – подавляя легкий смешок, басит Тимур и спрашивает с беспокойным любопытством. – А с женой что, Тима?

– Рожает сейчас, – охаю горестно. – Мне бы понять, что нужно для детей. И купить к выписке…

– Обычно этим женщины сами занимаются. Им в кайф. Но видать у тебя все пошло по-другому…

– Как-то так, – замечаю печально. – Мне бы посоветоваться, Тимур. Боюсь облажаться…

– Так приезжай к нам. Люба тебе все расскажет и покажет. У нас мелкий до сих пор джазу дает. А у тебя пацан или девчонка?

– Девчонки… Две…

– Приезжай. Тебе, я вижу, поддержка нужна.

– Сейчас не смогу, – вздыхаю тяжело. – Мне бы тут разобраться…

– Тогда я попрошу жену составить список. И пришлю тебе в ватсап.

– Спасибо, Тимур, – ликую в приступе благодарности. И закончив разговор, недоуменно гляжу на Дана, сидящего в кресле напротив.

– Что-то не так, братан? – роняю устало.

– А ты уверен, что Лера согласится жить с тобой? Все-таки сперва ее спросить нужно.

– Мои дети будут жить со мной, – отрезаю, подрываясь с места. – И это не обсуждается. Понял?

Выскочив в коридор, засовываю ноги в старые ботинки. Хватаю пуховик, натягиваю рукава и, будто за мной гонятся все черти ада, выскакиваю во двор.

Вдыхаю свежий воздух и, подставив лицо под падающие снежинки, ругаю сам себя.

Что я так взбеленился?

Но даже думать не хочу о других вариантах! Мои дети должны жить со мной, и точка! А иначе как я смогу участвовать в их воспитании?

«А как же Лера? – с интонацией Дана подзуживает внутренний голос. – Ты ее спросил?»

Ощериваюсь недобро. Широкими шагами пересекаю заваленный снегом двор и, распахнув дверь в сарай, достаю лопату.

О чем, собственно, спрашивать? Куда она собиралась принести детей после роддома? В общагу, или где она там обитает?

Не скрывая раздражения, раскидываю снег в разные стороны. Выпускаю пары.

О чем вообще думала эта женщина, когда решила не ставить меня в известность? На что жить собиралась? Детей поднимать? Дурацкие вопросы.

Одно ясно, со мной ей с первого дня было бы значительно легче. Вот тогда бы и договаривались. А сейчас…

Как скажу, так и будет. Ей придется с этим согласиться.

Приговор вынесен и обжалованию не подлежит.

Оборачиваюсь на звук открываемой двери.

С замиранием сердца смотрю на друга выскочившего на крыльцо в носках.

Не к добру это. Случилось что-то…

– Тима! – орет с крыльца Богдан. – Витя звонит!

На всех парах несусь к дому. Как я мог забыть айфон? Ну, не дурак ли?

Перескакивая через ступеньки, подлетаю к Дану.

– Витя… – выхватив трубку, выдыхаю со стоном.

– Тим, тут такое дело, – мнется Торганов.

– Что-то с детьми?

– Детей я тебе достал. Хорошие девчонки. Сейчас в реанимации… Такой порядок.

– Тогда что?

– У Леры открылось кровотечение. Еле остановили. Но она много крови потеряла. Требуется переливание. У тебя первая группа, кажется…

– Сейчас буду, – роняю отрывисто по пути к машине.

Только не умирай, Лера, Лерочка… Дождись меня! Сама подумай, глупая… Я ж один не справлюсь…

Что я чувствую, поднимаясь с кушетки?

Меня обманули! Я несся в больницу, невзирая на правила движения. Испугался за жизнь Леры. Думал, она в опасности. И только моя кровь может спасти ее. Чувствовал себя героем и надеялся увидеть Леру.

А Торганов просто завел меня в процедурную, где медсестра выкачала грамм двести крови. И все.

– Да ты пойми, Тима, – улыбается усталый Витя. – Прямое переливание делают в исключительных случаях. Это опасно. Мы твою кровушку прогоним через аппарат, добавим консервантов и завтра вольем Лере.

– Как она? – поднимаю строгий взгляд на друга.

– Уже лучше. Но пока в реанимации. Девочки тоже.

– Хочу на них посмотреть, – заявляю упрямо. – Только давай без лекций, что у меня нет законных оснований…

– Умного учить – только портить, – усмехается Витя и, со вздохом поднявшись из-за стола, подходит ко мне. – Пойдем.

Короткий белый коридор заканчивается двустворчатой дверью.

– Сюда, – кивает Торганов, заводя меня в святая святых. Реанимация родильного дома. Белые стены и пол. Мерно тикают приборы. А по нервам бьет тишина. Палаты без дверей. В одной на высокой подушке лежит моя Лера.

Подхожу ближе. Вглядываюсь в лицо. Спокойное. Даже чуть умиротворенное. Только бледное очень, и губы синие.

– Что с ней? – сурово спрашиваю Торганова.

– Спит, – берет меня под локоть, собираясь вывести. – Организму нужно восстановиться. Мы ей ввели седативные препараты.

– А молоко как же? – смотрю ошалело.

– Детей пока кормят смесью. Сейчас полно питания, Тима. Детский врач подобрал оптимальное. А вот Леру поберечь надо. Не удивлюсь, если у нее молока не будет. Она истощена морально и физически. Ни в коем случае не дави на нее. Ей только нервного срыва сейчас не хватает.

– Постараюсь, – киваю обалдело и тут же интересуюсь. – Когда я смогу забрать дочек?

– Когда я их выпишу вместе с матерью, – отрезает Торганов. – Иначе это подсудное дело.

– Да знаю я, – киваю недовольно и, выйдя в коридор, пытаюсь сообразить, что делать дальше.

Даже представить не мог, что события так развернутся.

– Когда она придет в себя? – спрашиваю, как только сзади закрываются двери реанимации.

– Утром выведем из медикаментозного сна. Еще день продержим. Твоей кровушки перельем. А потом переведем в палату.

– А дети?

– В другом отделении. Пойдем, покажу. А то ты сейчас сам в обморок грохнешься. Или ко мне в кабинет вернемся. Что-то не нравишься ты мне, Морозов…

– Я никому не нравлюсь, – морщусь, шутя, и, кивнув на пустой коридор, прошу. – Давай. Веди меня к дочкам.

А увидев два маленьких сморщенных личика, изумленно рассматриваю одинаковые черты.

– Тест ДНК можем сделать, – тихо предлагает Торганов.

– Если тебе влетит, то не надо, – мотаю головой и добавляю негромко. – Дождемся Леру. Пусть даст разрешение.

– А если не твои? – с сомнением смотрит на меня друг.

– Мои, – ухмыляюсь довольно. – На мою мать похожи в детстве. Прямо одно лицо.

– Да ну? – удивляется Витя.

– Ко мне придешь, покажу фотку, – привожу главный аргумент и замечаю серьезно. – Ручки, ножки хочу проверить и все пальчики сосчитать…

– Зачем? – изумленно пялится на меня Витя. – Что за адвокатские штучки?

– Порядок такой у нас. У адвокатов.

– Там все нормально. Сейчас в кабинет придем. Дам истории болезни почитать. Вот ты паникер, Тима. Даже не ожидал!