Алина Савельева - Сердцеедка для мажора

– Ну, такое себе… у Вики и то ролики круче. В инсте посмотри.

– Щас, все дела брошу, буду умиляться детским утренникам твоей сестренки, – отмахнулся я от протянутого телефона.

И так глаза разбегались, какую выбрать! Как вообще можно остановиться на одной на всю жизнь? Вот даже мой отец. Он в моем возрасте стал игроком элитного футбольного клуба, толпы фанаток, популярность зашкаливала, но он как привороженный несся с выездов домой. И я с мамой и котом Филькой спешили его встречать на пороге, почему-то ему это очень нравилось. На других женщин он даже не смотрел, с каким-то особым трепетом берег маму от любых переживаний. Вот почему я не в него? Ходил бы за Стефи по пятам, и все были бы счастливы. Кроме меня.

Пока я впал в странные размышления, Макар, естественно, утащил уже самую энергичную и раскрепощенную деваху, снова не утруждая себя сделать хоть что-то для дамы приятное. Мирон уже с хищным прищуром ошивается около брюнетки, значит, и мне пора портить стены и мебель в отместку этому подставщику!

Все-таки сделать другу пакость – это прям заряжает настроением! Я свалил домой, когда еще не было и шести утра, успел побегать и принять душ. И, переполненный позитивом, сел на лоджии с кофе, ожидая, когда позвонит Мирон, сказать мне, что я утырок и говнюк, даже женщину за собой не убрал, оставив ему изворачиваться, как слиться от продолжения общения.

А через пятнадцать минут пожалел, что не остался у Мирона провожать девушек, убирать квартиру… да я бы даже завтрак ему приготовил, если бы знал, как это утро перевернет мою жизнь с ног на голову и разделит ее пополам.

Вместо Мирона мне позвонила Ленточка и попросила принести крем от раздражения после бритья. Удивился я сильно, но мне несложно на пару этажей спуститься и заодно напроситься на завтрак. Так и пошел в чем был, в домашних брюках и накинутой олимпийке нараспашку, не думая, что у сестренки гости сегодня.

– Привет! – чмокнула меня Лена в щеку, а я даже ответить не успел, поняв, кому крем и зачем.

Несложно представить себе эту страсть, с которой сволочь Самойлов целовал мою Стефи, раз ее нежная кожа так пострадала, и знать не хочу, где еще такое раздражение от этой наглой морды!

В момент, когда я понял, что у них было все, что она мне с ним изменила, мне показалось, мир рухнул. Тот самый, что я себе нарисовал. Тот, где все любят Андрея Аристова и все будет так, как хочет он.

Я не знаю, зачем я ходил за Стефи хвостом, ждал ее в ванной, пока она нанесет мой крем на свои щечки, и пытался в ее взгляде найти ту искорку, которая всегда была, когда она смотрела на меня.

– Братан, ну ты чего? – пытался я вернуть ту Стефи, которую знаю. Которая смеется в лицо любой неприятности, а эту потухшую Стефи я не знаю.

– Да так… помнишь, ты сказал, что нам рано жениться?

– Не начинай, Стефи, – скривился я. – Я же говорил. Если мы поженимся, а я опять накосячу? Меня же или твой, или мой отец грохнет!

– Что значит не начинай? Я вчера тебе на вечеринке на базе что сказала? Наши отношения закончены! Я не хочу твоей такой любви, братан! Мне нужна другая, настоящая! – разозлилась на меня Стефи, гордо задрав нос, вышагивая в сторону кухни.

– Я не понял! Что значит другая? – засуетился я, а Стефи только глаза демонстративно закатила.

Но и помимо нее нашлось, кому ответить.

– Она говорит: не можешь любить, сиди и дружи! – раздался голос от окна кухни, и я, повернувшись, забыл, про что мы говорим со Стефи.

Я не понял, что происходит в моей голове. Это было похоже на киноэффект. Я смотрел на эту девушку, а в башке, шурша помехами, то и дело мелькали черно-белые кадры. Будто я видел уже эти губы и глаза. Только не на расстоянии в несколько шагов, как сейчас, а прямо перед моим лицом. Я пялился на нее, забыв и про Стефи, и про сестру.

Я еще не пришел в себя от нервяка, что устроила мне Стефи, и секунду назад я был уверен, что попытаюсь ради Стеф поменяться, и тут же в квартире собственной сестры очередное препятствие. Я не могу пропустить такую! У меня не только в штанах все зашевелилось, но и в голове армагеддец. Хочу эту куклу!

– Стефи, а это кто? – пытался вытряхнуть картинки из головы, посчитав, что это уже фантазии о том, как я уложу ее в свою кровать.

– Вика Борзова, не помнишь ее? – удивилась Стефи.

Нет! Не говори так! Только не Борзова! Это не она! Ну пожалуйста! Мне словно показали новую тачку, равных которым нет в мире, и сказали: она не для тебя!

– Это не она! Она же во! – показал я рост малявки, которая болталась с остальными мелкими. Я помню ее! Она была тощая, вся нескладная. Как пацан-подросток. А не вот это вот все! Идеальные длинные ноги с изящными округлыми бедрами, упругая круглая попка, талию, я помещу в свои руки запросто…

В этот момент всплыл разговор с Макаром о ее гибкости и уроках пилатес, и у меня окончательно окаменел младший, ему похер, что за эту малышку меня ее братья будут пинать, пока ноги себе не отобьют. Он уже накидал целый список, как хочет ее поиметь.

Сука! За что? Я же себя знаю! Мне пиздец, но эту язву я точно трахну! Потом выпишусь из травмы и трахну ещё раз!

Рано утром Ленточка меня забрала к себе, но не успели мы с ней завалиться спать заново, как приехала Стефи, и то, что она нам рассказала про парня из Вегаса, нас повергло в шок.

– Я такая невезучая! И такая дура! – рыдала Стефи, рассказывая про своего Ромео Самойлова.

– Он ещё хуже, чем Андрей! Только знаете что! Я больше не хочу ждать взаимности ни от кого! – то впадала в ярость от этих потаскунов в своей жизни, то снова плакала, рассказывая, что она впервые в жизни поняла, что значит любить по-настоящему.

Когда все мысли только о нем, что она на этой базе провела три самых невероятных дня в ее жизни и самое омерзительное утро, принесшее боль разочарования и заставившее ее сбежать от того, к кому тянется всей душой.

– А как же Андрей? – чуть дрогнувшим голосом спросила я, снова опуская взгляд. Так и не научилась смотреть в глаза ей.

– Андрей… с ним все кончено в любом случае. Он неисправим и… я… Ромка, он такой! – вытаращила на нас с Леной свои голубые глаза Стефи. – Я с ним другая, понимаете?

Мы с Ленточкой пожали плечами, честно не понимая, что значит «другая». Сама не своя, что ли?

– Я его люблю… – призналась Стефи, кажется, и самой себе тоже. – Но я сама все испортила с самого начала. Я ему в Вегасе член раскрасила краской неоновой, – созналась Стефи, и, как бы мы ни пытались с Леной не рассмеяться, у нас это не вышло, но и Стефи перестала плакать, рассказывая нам всю историю до конца.

– Девочки, я сегодня не с вами. Уеду в Германию на пару недель… мне нужно определиться, что делать дальше. Пока только в одном уверена. С Андреем мне точно не по пути. А Ромка… он меня никогда не простит!