Айрин Лакс - Невеста поневоле

– Но ты хорошо постаралась, – проводит большим пальцем по нижней губе. – Пухлые губки. Сейчас они покраснели и припухли. То, что надо.

Я рада тому, что обе ноги сейчас стоят на полу, пусть и не совсем уверенно. Но уже можно не касаться обжигающего жара тела взрослого мужчины. Чересчур взрослого, на мой взгляд.

Я хочу задать Анварову вопрос, но он с колкой шпилькой. Не уверена, что мне стоит дразнить возбуждённого мужчину. Он легко может перевести разговор в другую плоскость и начать укрощать меня иначе. Стыдно, но мысль об этом отдаётся сладкой пульсацией где-то внизу живота.

Нужно переключиться на что-то другое. Я собираю крохи разумности и прошу высоким голосом:

– Ты обещал отдать Мишин рисунок.

– Сейчас будет, крошка…

Анваров ныряет рукой в карман пиджака, набирая чей-то номер. Ладонь мужчины снова начинает скользить вверх и вниз, а я только сейчас понимаю, что горячий гнёт его ладони так и покоится на моей попе. Осторожно двигаюсь в сторону, чувствуя, как трясутся колени от дрожи. Едва держусь на ногах, усаживаясь в кресло.

Мужчина наблюдает за каждым движением, поворачиваясь всем корпусом следом за мной.

– Елена Борисовна? День добрый, – говорит Анваров. – Да-да… Как мой маленький подопечный? Хорошо себя чувствует? – слушает ответ. – Чудесно. Передайте Мише, что его сестрёнка очень скучает и ждёт от Миши весточку в виде рисунка. Да-да, чем быстрее Миша передаст весточку сестре, тем скорее они смогут увидеться! Как будет готов рисунок, отошлите через водителя.

Я слушаю его разговор с радостным предвкушением. Но последние слова вызывают бурю возмущения в моей душе.

Анваров прячет телефон обратно в пиджак.

– У тебя нет рисунка Миши? – выдыхаю потрясённо.

Я могла бы вскочить на ноги и начать гневно возмущаться.

Могла, если Ильяс он не лишил меня возможности сопротивляться своим поцелуем. Высосал все силы и эмоции, словно дементор, оставив лишь немного злости. На саму себя. Я глупо повелась на слова мужчины, но Анваров обвёл меня вокруг пальца, сторговавшись на рисунок, которого ещё нет! Наглый, хитрый интриган!

– Ты скоро получишь рисунок брата, – Анваров наклоняется, поцеловав меня в щёку. – Вечером всё остаётся в силе.

– Что будет вечером? – спрашиваю автоматически.

Мне не хочется быть слишком доверчивой, но я не могу противопоставить этому мужчине почти ничего.

– Ветреные женщины… Стоит лишь немного постараться, и все путные мысли покидают ваши светлые головки! – говорит шутливым тоном Анваров, но потом резко снижает иронию до уровня нуля в своём голосе. – Вечером Евгений Синицын продаст тебя мне с потрохами.

– Зачем тебе это? – спрашиваю с внезапно накатившей усталостью. – У тебя уже есть рычаг давления в виде судьбы моего младшего брата. К чему устраивать представление с Женей?

– Сейчас ты немного приуныла. Но я не могу назвать тебя покладистой. Ты резвая и норовистая, – усмехается Анваров. – Если я оставлю тебе хотя бы крошечный шанс для отступления, ты попытаешься им воспользоваться. Будешь искать встречи с женихом, станешь создавать трудности и портить нам обоим жизнь. Хочу показать тебе, что это не будет стоить твоих усилий.

– Увидим.

Я отвечаю так, чтобы голос звучал уверенно. Но на душе скребут кошки. В мыслях – полный раздрай. Анваров хочет разбить в пух и прах все, до единого, варианты, чтобы мне не осталось ничего, кроме как, покорно исполнять его волю.

Олеся

– Присаживайся, пожалуйста. Располагайся поудобнее.

Анваров обводит широким жестом довольно просторную комнату. Здесь есть всё, чтобы остаться на ночь и не испытывать дискомфорта, если приходится задержаться в офисе допоздна. Мягкие кресла, уютная атмосфера, большой и удобный диван.

– Могу попросить секретаршу принести тебе чего-нибудь выпить.

– Бокал виски с цианидом, пожалуйста, для тебя, – улыбаюсь. – И бокал шампанского для меня, чтобы отпраздновать это.

– Сарказм – низшая степень юмора, – с лёгкой полуулыбкой отвечает Анваров.

– Возможно. Но ты правильно заметил, что я недоучилась на журналиста, к тому же из простой семьи. Сарказм – мой уровень, пусть для тебя он ниже плинтуса.

Я переплетаю пальцы, чтобы не думать, куда спрятать руки. Волнение даёт о себе знать. Скоро состоится представление, обещанное Анваровым. Он пригласил в свой офис моего жениха. Вернее, женихом я Женю назвала для большего эффекта. Возведя Женю в статус жениха, я надеялась, что Анваров побоится впутываться и не станет разбивать серьёзные отношения.

Какая я наивная! Наглый мужчина, услышав о женихе, и бровью не повёл. Ему плевать. Он идёт к своей цели, словно танк, подминая всех под себя.

По сути, мы с Женей просто встречаемся и даже ещё ни разу не переспали. Дошли только до жарких ласк с обещанием большего. В конце этой недели Женя обещал устроить что-то грандиозное. Мне кажется, он планировал пригласить меня в ресторан. Потом мы бы погуляли по ночному городу и оказались в его однокомнатной квартире.

Всё плавно перетекло бы в полноценную близость. Уверена, что с ним близость была бы приятной, без яркого желания придушить партнёра – как это случилось сегодня во время поцелуя с Анваровым.

Мои мысли с завидным постоянством устремляются к насильственному поцелую, а взгляд сам ложится на мужские губы. Анваров держится с достоинством, очень уверенно. Успел сменить чёрный костюм на тёмно-серый в мелкую клеточку и надел белоснежную рубашку. Она распахнута так низко, что я вижу тёмные волоски на его широкой, мускулистой груди.

– Об этом мы поговорим позднее. Как и обо мне.

– О! Конечно, милый.

Разумеется, этот самодовольный мужчина будет говорить только о себе, потом ещё немного о себе и, возможно, я целый вечер не услышу ничего, кроме слов Анварова о себе, любимом.

– Милый? – уточняет мужчина, не сводя с меня потемневшего взгляда. – Чересчур приторно.

Кожу начинает покалывать миниатюрными иголками от пристального, давящего внимания Анварова. Он даже не пытается снизить уровень давления. Разговаривает со мной тоном хозяина жизни. В каждом слове ощущаются интонации большого босса и привычка повелевать.

– Как же мне тебя называть, Ильяс?

– Достаточно имени. Только будь нежнее. Тебе это к лицу.

Непрошеный комплимент словно прикосновение нежнейшего бархата к коже. Ласкает слух, заставляя что-то внутри приятно сжаться. Всего на секунду или около того, но возникает ощущение приподнятости над землёй. Я понимаю это уже постфактум. Хочется выбить из себя такую реакцию на наглеца. Внезапно наше уединение прерывается стуком.

– Ильяс Тимурович?

– Да. Что у тебя? – Анваров поворачивает голову в сторону на звук хорошо поставленного женского голоса.