Анна Невская - Ты – моя нежность

– Я домой хочу, – пискнула испуганно, когда он подошёл почти вплотную.

Кажется, он замер на какую-то тысячную миллисекунду, услышав мои слова.

– Не стоит меня бояться, Настя. Я же сказал, что не трону тебя.

– Вы так же заявили, что спальня в моём полном распоряжении, но почему-то оказались в моей постели.

Тёплые пальцы обхватили мой подбородок. Тёмный, почти чёрный взгляд остановился на синяке, ярко контрастирующем на бледном лице.

– Придётся лёд приложить, – сделал вывод Влад Романович, игнорируя мои обвинения. – Голова не кружится? Не тошнит?

– Нет.

– Это хорошо. Стой здесь, я сейчас вернусь.

Когда мужчина вышел из ванной, я снова завернулась в халат, быстро стащила с батареи всё ещё влажные трусы и спрятала их в кармане. Фух! А теперь послушно можно продолжать «стоять здесь» и ждать Влада. То есть Влада Романовича, который вернулся спустя минуту. Уголок тонких губ дёрнулся, когда он посмотрел на мой пальцы, вцепившиеся в узел на поясе халата.

– Можешь надеть, она чистая. – Влад Романович протянул чёрную футболку и, развернувшись, направился к выходу. – Избавься от этого халата, будь добра.

Он лежал на кровати. Равнодушно прошёлся по мне взглядом, когда я вышла из ванной, и снова уставился в смартфон.

– Сейчас принесут лёд и мазь для гематом, а пока ложись спать.

– А вы тоже здесь останетесь, да?

– На диване неудобно. Я правда пытался на нём заснуть, но так и не смог.

– Ничего страшного. Я без проблем могу провести ночь в гостиной.

Серые глаза всего на миг оторвались от экрана смартфона, и этого хватило, чтобы тут же отказаться от идеи.

– Не глупи, Насть. Кровать достаточно большая, мы даже не будем касаться друг друга. – После короткой паузы добавил: – Только если ты сама этого не захочешь.

Намёк на то, что я к нему приставала, сильно смутил. Всё-таки мне не померещилось, и я действительно к нему тянулась во сне.

– Извините, я неосознанно до вас дотрагивалась.

– Проехали. Давай спать, скоро утро.

Спустя несколько минут раздался стук в номер. Сквозь полуприкрытые веки проследила, как Влад Романович прошёл к входной двери и взял пакет с логотипом местной аптеки из рук охранника.

Глаз не могла от него оторвать. Какой же он большой и красивый. Лёгкое покалывание на подушечках пальцев говорило о многом – я всё ещё чувствовала тепло и гладкость его кожи. Ситуация, в которой оказалась, сродни глубокому потрясению. Я впервые провожу ночь с мужчиной, да ещё и с таким… таким необыкновенным. Ни разу в своей жизни не встречала представителей мужской половины с настолько мощной аурой. Физически ощутимой. Вот он просто идёт сейчас – медленно, лениво, – а кажется, будто воздух рассекает. И невидимые волны нещадно бьют во все стороны, а когда доходят и до меня, мои нервы начинают вибрировать под натиском мощнейшей пульсации.

Натягиваю до подбородка одеяло, когда он ко мне подходит. Стараюсь не пялиться в область его паха, который сейчас находится почти на уровне моих глаз. Задача не из простых. Я бы сказала, невыполнимая, потому что мой взгляд становится неконтролируемым – он сам скользит по рельефной, могучей груди, спускается ниже, проходит вдоль дорожки чёрных волос, которая скрывается за резинкой боксёров.

Вынув из пакета коробочку мази, Платонов развернул длиннющую инструкцию и внимательно начал её изучать. Между тем почесал живот, вернее, в меру выделяющиеся кубики пресса, и разок широко зевнул, не прикрывая рта.

Зверь.

– Рекомендуется применять на второй день после ушиба, – произнёс усталым голосом и протянул силиконовую подушку, набитую льдом. – А сегодня только холодное приложи.

– Спасибо большое.

Комната погрузилась в темноту, и спустя несколько минут совсем рядом послышалось глубокое размеренное дыхание.

Она снова тянется ко мне, дрожит всем телом, тесно прильнув сбоку, но уже спустя минуту расслабляется, течёт по мне расплавленным сливочным маслом. Сливочным, потому что кожа у неё светлая и гладкая. Почти идеальная. Наши ноги переплетены, длинные пальцы с аккуратными короткими ногтями подрагивают на моём животе. Мне некомфортно. Мышцы затекли от неудобной позы. Не найду причину, почему до сих пор не оттеснил подальше сопящую рядом девушку, не могу понять, почему на протяжении всей ночи терплю прикосновения, которые доставляют дискомфорт.

Тревожно вздрогнула. Возможно, ей что-то приснилось, сон был не из приятных, потому что она теснее прижалась и рвано вздохнула, тёплым дыханием полоснув по моему предплечью. От неё всё ещё пахнет моим гелем для душа вперемешку с лёгкими нотками миндаля, которым были пропитаны её спутанные волосы. Сочетание настолько разных запахов делает аромат, исходящий от девушки, неповторимым и волнующим.

Нравится. Я даже не побрезговал уткнуться носом в её всё ещё влажные волосы. Рецепторов коснулся насыщенный аромат, провоцируя чихание. Старался сдержаться, дабы не разбудить девушку. Боялся, что её очередные пугливые метания от осознания, что она снова ко мне прижималась, могли закончиться на этот раз травмами похлеще удара в лоб.

Девушка была странная, своеобразная. Смелость, с которой смотрела на меня или задавала вопросы, противоречили первому впечатлению о ней: поначалу она казалась запуганной серой мышкой, дрожащей от одного прямого взгляда Быстрова. Со мной же она вела себя по-другому, возможно, потому что за весь день уяснила простую вещь – ей ничего не грозит.

И расслабилась. Расслабилась до такой степени, что позволила выбрать фривольный образ общения. Со мной. С человеком, в присутствии которого люди обычно вели себя настороженно и прежде, чем открыть рот, тщательно взвешивали слова. Подумать только, торговалась со мной и даже руку протянула для скрепления сделки, а до этого голос повысила, возмущённо оповещая, что её нахождение здесь не что иное, как незаконное лишение свободы.

Давно меня никто так не забавлял.

За ней интересно было наблюдать. Например, за эмоциями на бледном лице, когда, приложив ладони к щекам и прикусив нижнюю губу, немигающим взглядом следила за тем, как знойный мачо трахал громко стонущую девицу. Настя часто и глубоко дышала. Затуманенными лёгкой пеленой глазами неотрывно глядела на экран телевизора, ничего не замечая вокруг.

Вполне очевидно, какого характера мысли и фантазии одолевали её в тот момент, и, тем не менее, то, что она сейчас настойчиво прижимается ко мне, не есть следствие недавно просмотренного фильма. Сейчас девушка льнёт на инстинктивном уровне, вслепую прижимается, словно ищет тепла и защиты, и я позволяю ей это, терпеливо не делая лишних движений, дабы не разбудить её. О том, почему мне вдруг стал небезразличен комфорт постороннего человека в ущерб своему, я не задумываюсь.