Айрин Лакс - Притворись моей женой

Какая сердитая!

– Я через тридцать секунд буду рядом с вами.

Я вылез из теплого салона автомобиля и зашел в кафе. Девушка сидела ко мне спиной и складывала из салфетки оригами. Ловко и быстро. Я даже засмотрелся на тонкие белые пальчики, представляя совсем не то, что надо. В паху запульсировало. Черт… Наваждение какое-то! Официант прошмыгнул мимо меня, поставил чашку с кофе на стол перед Татьяной. Наверное, она почувствовала, что я на нее уставился, потому что резко обернулась.

На секунду воцарилось молчание. Я разглядывал глаза чайного цвета на миленьком личике. Вздернутый носик, пухлые губки, родинка под губой с левой стороны. Что-то знакомое мелькнуло на краю сознания. Не удалось сразу вспомнить, что именно. Зато она меня узнала. Вскочила с места и зашипела:

– Власов?

– Простите, а мы знакомы?

Меня заклинило. Я просто разглядывал милое личико и не мог понять, почему красотка так злится. Обвел взглядом фигурку, хороша-а-а… Черт, почему такое знакомое лицо? Я с ней спал? Не помню. Иногда в моей постели бывали случайные девушки. Но Татьяна вроде не похожа на одноразовую подстилку.

– И нечего на меня так смотреть, Волосатик!

Волосатик? Да меня так не называли… со школы! Это прозвище мне прилепила одна толстая, низенькая и очень некрасивая девочка в очках.

– Pac-Man? – спросил я изумленно.

Язык выплюнул прозвище быстрее, чем я сообразил, что в моем возрасте не обзываются школьными дразнилками. Но слово уже вылетело. Я пожалел о сказанном почти сразу. Меньше всего эта красотка похожа на мою одноклассницу Таньку Попову по прозвищу Pac-Man! Кстати, именно я дал ей это прозвище. Оно к ней намертво приклеилось. Я не хвалюсь этим фактом, да и вообще, в то время я был редкостным болваном, только переехавшим в этот город. Новая школа, новый круг общения, куда я не особо был вхож… Ловите лайфхак от Роди Власова. Хотите перестать быть изгоем? Переключите внимание толпы на кого-то другого!

Мы с родителями переехали сюда, когда мне стукнуло четырнадцать. Тогда я видел себя в будущем исключительно рок-звездой. Мне казалось, что для этого вполне достаточно носить шевелюру, уметь брать аккорд-другой на гитаре и сипло орать, искренне веря, что это и есть настоящий скриминг.

Иначе говоря, я представлял собой то еще занятное зрелище. Поэтому вполне естественно, что поначалу держался на отшибе. Однажды ко мне пристала кличка Волосатик. Вернее, прилепила мне ее местная отличница, коротышка и колобок Татьяна Попова. В столовой в ее суп попал длинный волос. Мы сидели рядом, и естественно, что толстое создание громко фукнуло и брезгливо поморщилось, выдав:

– Надо же, с какого-то волосатика мне в суп подарок прилетел!

Сидящие рядом захихикали и подхватили кличку моментально. Так я стал Волосатиком и начал точить зуб на Попову.

Она, между прочим, тоже не пользовалась популярностью. За глаза ее называли то клопом, то колобком, то бочкой, но сильно не обижали, потому что она была отличницей, но не жадиной. Попова всегда давала списать домашнее задание, если попросить хорошо. Она была на два года младше всех нас, четырнадцатилетних лбов, потому что пошла в школу на год раньше, а потом еще и перепрыгнула через класс. Маленький, круглобокий, очкастый вундеркинд. Стараниями которого меня начали обзывать Волосатиком.

Ответное прозвище придумалось само собой. Как-то на перемене Попова достала из сумки перекус, потому что карманные деньги на столовую у нее были не всегда. Разложила на парте круглое печенье «Орешки» со сгущенкой внутри и принялась их есть, предложив несколько штук однокласснице. Я встал в проходе между рядами и громко заржал, привлекая внимание. На меня посмотрели как на умалишенного, а я, давясь от смеха, выдал, тыкая пальцем в Попову:

– Pac-Man поедает точки в лабиринте!

Шутка одноклассникам понравилась. Грянул оглушительный взрыв смеха, и прозвище приклеилось к Поповой. Мое остроумие пришлось по вкусу, и теперь ее называли Pac-Man даже те, с кем она поддерживала нормальные отношения. Не, ну а че? Она правда была как Pac-Man: такая же маленькая, круглая и постоянно что-то жевала на переменках. Попова надулась и даже шмыгнула носом несколько раз.

Но по-настоящему прозвище прикипело к ней после школьного концерта. Попова, оказывается, пела в хоре. На празднике, уже не помню на каком, ей надо было спеть соло. Звучала она неожиданно хорошо и красиво, заслушаться можно было. Собственно говоря, я и заслушался, как зачарованный. Но после того, как смолкли последние аккорды и голос Поповой, спросил у соседа:

– А чо, Pac-Man еще и поет?

В наступившей тишине мой голос прозвучал неожиданно громко и разнесся на несколько рядов. Кто-то выкрикнул, явно довольный шуткой: «Pac-Man поет!» Дебильный вопль подхватили. Стадный инстинкт – самый поганый. Зал начал дружно скандировать: «Pac-Man поет! Pac-Man поет!», чем довел Попову до слез. Два дня она не появлялась в школе. Видимо, расстроилась или просто ждала, пока все забудут.

Но не тут-то было. Теперь вся школа, включая мелочь, встречала ее издевательским «Эй, Pac-Man, спой мне!» В спину Поповой неслись насмешки. На ее одежду лепили бумажки с надписью «Pac-Man», рисовали мелом на сумке героя игры и не давали ей прохода, постоянно подкалывая. Мне было немного стыдно за то, что именно я послужил катализатором. Но в это же время меня настигла слава острослова, а еще я удачно подстригся, и мой рейтинг резко возрос. Короче, я очень быстро превратился из лузера в звезду школы, а Попова начала прогуливать занятия. Потом ее родители тихо забрали документы. Кажется, они переехали в другой город…

Все это пронеслось в моей голове за доли секунды. Я почувствовал себя последним кретином на свете. Мне было совестно за прошлое поведение. Нынешняя Попова – просто конфетка и фитоняшка – смотрела на меня с яростью.

– Власов! Скройся с глаз моих… У меня деловая встреча!

– Да-а-а, – довольно потянул я, – со мной. Это я хотел купить твою лавку.

– Не продам! – выплюнула мне в лицо Татьяна. – Тебе не продам! Ни за что!

– А за предложенную сумму? Плюс сверху?

– Нет!

– Постой… Татьяна… Тань, да послушай же ты!

Я сложил руки в умоляющем жесте, глядя, как в прошлом Татьяна Попова, а сейчас Марьина Татьяна торопливо роется в кошельке, чтобы заплатить за кофе. Я нагло заглянул через плечо: в кошельке денег не так уж много. Обнаглев еще больше, выхватил из ее рук кошелек.

– Тебе нужна эта сделка! Потому что вот тут звенит только мелочь…

– Не нужна… Только не с тобой, Волосатик!

– Я уже давно не Волосатик, а ты не Pac-Man… Какое тебе дело до детских обид? Будь взрослой! Тебе же скоро двадцать девять, да?

Татьяна бросила на меня разъяренный взгляд. Я понял, что оплошал, но тут же нашелся: