Артемида - Поветрие немой розы

– Как? Как ты их получила? – Страх Клацирии перерос в интерес, но голос по-прежнему выдавал напряженность.

– Видишь знак у неё на левой руке? Когда мы спрашивали об этом, Шелка показывала на него пальцем. – Борлен теперь держал швею за руку, показывая, даже тыча чужой кистью руки в лицо Клацирии.

– Если бы она могла нам что-то сказать. – Вмешался Лукко.

– А у Пелагора почему не спрашивали? – Клацирия рассматривала эту метку. Черный паук с длинными лапами, свисающими вниз, а на брюхе раскрытый глаз.

– Спрашивали! – Воскликнул Лукко. – Говорил, что не знает. Врун!

– Наверное, он не говорил, потому что не хотел с нами возиться. – Продолжил Борлен. – А когда мы ему надоели, то отправил нас читать, чтобы сами всё нашли.

– И?

– Мы не умеем читать! А учить нас никто не станет, хотя мы просили! – Лукко злился всё больше это слышалось в его голосе. – Мог хотя бы Борлена научить!

– Может он сам читать не умеет? – Издевательски пошутил младший брат.

Звонкий детский смех пронзал гробовую тишину, царящую в тусклом свете. Сразу его начала поддерживать Шелка, постукивая лапами с нитями, пронизывающие полотна заготовленной ткани.

– Может я спрошу у него? – Спросила Клацирия.

– Тебе он так же скажет. – Бросив желание узнать, сказал Лукко

– А если не скажет! Я попробую и скажу вам, если узнаю.

Тихо прикрыв за собой дверь, Клацирия направилась наверх по лестнице. Снова чужие портреты пялились на неё вызывая дискомфорт, но, на радость, они закончились, как только была преодолена лестница. Небольшой зал, два окна полуприкрыты синими толстыми шторами и две противоположных двери. Справа было тихо, если там кто и был, то он либо мертвец, либо спал, а слева доносился голос Пелагора. Увлекательная беседа с трудом слышалась через дверь, ни единого слова не удалось разобрать. Дверь не заперта, поворот ручки отворил её.

Пелагор в черных шоссах белой рубахе и бежевом дублете без рукавов стоял перед зеркалом, разговаривая с отражением, примеряя чёрный шаперон обвязывая его часть вокруг шеи. Внутри комнаты стояла дорогая кровать с бортами и навесом из голубой ткани. Золотые гербы его семьи украшали плотный навес. Возле кровати стоял сундук, из которого торчал кусок черного рукава, и стойка для доспехов, пустующая и покрытая пылью.

– Столько лет… – С тяжелым вздохом начал Пелагор, обращаясь к зеркалу, не замечая выглядывающую Клацирию. – У меня наконец-то появился шанс получить её!

На его лице растянулась искренняя улыбка, погрузившись в свои мечты, где они вместе, Пелагор начал подтанцовывать, легкими движения ног образовывал круг, держа за руки фантомную любовь. Про себя напевая песню своего триумфа или тихого вечера в её объятиях, обретая счастье он совсем потерял реальность.

– Совсем скоро! Я прошу тебя судьба, принеся меня к ней!

– Извините! – Робко, не желая выдергивать его из выдуманного мирка, сказала Клацирия.

– Что ты здесь забыла?!! – Его лицо покраснело, а уверенные движения превратились в паникующую стойку.

– Я хотела спросить про Шелку…

– А что с ней? Не изготавливает тебе платье? – Пелагор вновь приобрёл уверенность, но зеркало всё же отодвинул за штору.

– Нет-нет! Я про её… ну лапы из спины. – Клацирия пыталась показать их руками, занеся за спину.

– Я знаю про них. И?

– Откуда они?

– Из спины. – Издевательски пошутил Пелагор, от этого его самого пробило на смешок. – Если так интересно, могла бы прочесть про это.

– Я не умею читать!

– Да, что вам надо всё узнать! Сначала мальцы пытались, теперь ты. Они тебе эту заразу передали? – Пелагор пытался отвертеться от ответа, слишком уж он любил поиздеваться прежде, чем сказать, как есть.

– Вам так трудно сказать? Наверняка знаете про это. – Клацирия напористо подбиралась к ответу и к самому Пелагору твёрдой поступью.

– Конечно я знаю, она же работает на меня несколько лет! И кто тебе разрешал не только вломиться сюда, в мою спальню, но и пройти так далеко в неё?

– Судьба подтолкнула! – Издевательски проговорила Клацирия, даже не зная, что такое судьба.

– Мерзавка, ты всё слышала! – Пелагор пробубнил это в сжатый кулак перед лицом, думая, что можно ответить. – Ладно, поступим так. Ты скажешь, как я выгляжу, а я чуть расскажу тебе про то, что случилось с Шелкой, когда будешь примерять платье.

– Согласна!

– М? Это не было предложение, я сказал как всё будет. – Для него это выглядело умилительно. – И тех мелких с собой возьми чтобы потом мне не надоедали.

– Выглядите немного глупо, всё свою часть я выполнила! Будем ждать вас внизу. – Клацирия побежала вниз.

– Глупо?! – Крикнул Пелагор, через секунду он снова вытащил зеркало. – Мда… Этот шаперон на голове смотрится и вправду нелепо.

Лестница была преодолена за мгновение. Клацирия выглядела слишком спокойной для той, что недавно была выдернута из дома. Даже у Пелагора возникал вопрос на эту тему, только в голове он не смог найти для себя ответ. Выстраивал сложные цепи мыслей и догадок, потом просто забывая об этом, но истина была гораздо проще. Клацирия, сквозь обиду внутри, но всё же ждёт, что её мама придёт, осознав ошибку, обнимет и просто заберёт обратно. Если бы не эта надежда, то, конечно, она бы давно сломалась, прячась в тёмных углах, заливаясь горькими слезами. Но не только это её беспокоило, какая цена смогла переубедить родню мать, сколько и чего стало достаточным чтобы подписать своей дочери такой приговор?

Братья ждали всё в той же комнатушке вместе с Шелкой. Тишина стояла гробовая, мальчики лишь наблюдали за огнём свечи, когда заветная дверь открылась.

– Ну что, отправил читать? – Усмешливо встретил её Лукко.

– Ты грустная, что он сказал? – Борлен подошёл к Клацирии и взял за руку, пытаясь поддержать.

– Он расскажет, немного позже, когда платье будет готово.

– Тогда, почему ты грустишь? – Борлен всё пытался, не сдавался хоть как-либо помочь, такой маленький, но уже во всю сочувствует или хотя бы пытается.

– Один вопрос всё не даёт мне покоя, но он личный. – Её лицо поникло, грудь сжимало от тоски. Внутри в целом было погано для неё. – Я, пожалуй, пойду.

– Подожди! – Борлен окликнул её уже в зале. – Зайди обратно!

С непониманием Клацирия развернулась в комнату швеи. Борлен и Лукко о чём-то шептались, иногда Лукко слабенько бил брата по голове и говорил с недовольным лицом, перекидывая свой взгляд на стоящую у двери Клацирию.

– Мы хотим сбежать отсюда, может ты с нами? – Прошептал на ухо Борлен.

– Почему ты зовешь меня с собой?

– Ты тоже, как и мы здесь не хочешь быть, так почему бы нам не убежать сразу всем! – Борлен слишком добр, в отличии от его брата он доверяет тем, кого не знает. – Прямо сейчас, пока он наряжается.