Аглая Отрада - Чужая жена

– Может, тогда вместе? – в глазах старушки мелькнули озорные огоньки.

– Я ж вам уколы делаю! Нельзя с алкоголем! К тому же я не пью!

– А я, значит, алкашка?! И мы чуть-чуть, распробуем. Да и конфетки тут.

Я на мгновение представила, как заявлюсь домой, стану в позу сахарницы и выдвину какой-нибудь ультиматум.

– Ну баб Катя! Толкаете на преступление. Я ж только пробку понюхаю и даже врагу все секреты Родины выдам!

– От умничка!

В пакете оказался самый настоящий «Бейлис», который я несколько раз пробовала. И, в конце концов, надо снять как-то стресс.

И мы с бабой Катей стали настоящими собутыльниками, вернее, собутыльницами.

Вкусный, похожий на растаявший пломбир с градусами, ликер мягко обволакивал гортань, согревая ее и автоматически отвлекая внимание от всех проблем.

После первой порции я уже улыбалась, а со второй наступила та стадия, когда я готова выболтать все государственные тайны. Собственно, и не тайны, а то, что обычно хранилось за семью печатями. Мне с головой хватало проблем сегодняшних, чтоб не лезть во вчерашний день, где ничего не исправишь.

– Аленочка, прости, что лезу не в свое дело, но душа болит за тебя. Я ж вижу, мучаешься ты с Ромкой. Он трутень, лишний раз не переломится деньги в семью заработать, а ты, как белка в колесе, свету белого не видишь. Я понимаю, мать-инвалида не бросишь, но то одну ее тянуть, а то еще и этого. Уже нашла б себе мужика стоящего. Ты красавица, а годы –то идут. Не успеешь оглянуться, и уже сороковник.

– Баб Кать. Ушла бы. Да идти –то некуда. Маме, когда она в аварию попала, срочно нужны были деньги. На операцию, реабилитацию, лекарства, сиделку, пока я на работе. А я в своей музыкалке гроши зарабатывала. У Ромки таких денег тоже не было. К тому же мотаться два раза в день на другой конец города тоже не радовало. Я приезжала уже выжатая. Вот мы и решили, мамину квартиру продать, а ее забрать к себе. Так что я к нему теперь привязана крепче канатов. Квартира-то его.

– Женушка, а побалуй-ка нас сегодня своим фирменным тортиком!

На удивление жизнерадостный муж жестом фокусника вытащил из своей деловой сумки, которая с тоской вспоминала лучшие времена, зеленую купюру. Целую тысячу рублей. Черт, как хотелось съязвить: «Что, жестянки из-под пива в цветмет сдал?» Но что вы, что вы?!Естественно, наш принц еще до такого не докатился. Откуда деньги? Но я правильная жена, которая и в горе, и в радости, и такого никогда не скажу. Тем более, что повязаны мы квартирным вопросом намертво. Следовательно, чтобы жизнь совсем не превратилась в кошмар, нужно просто соблюдать вежливый нейтралитет.

– Ты заработал деньги? – старательно прячу удивление.

– Да! Щедрая бабулька оказалась, плюс выезд на дом. За пустяковый вопрос тысячу получил.

– Молодец, еще добавлю и на квартплату хватит.

– Нет, Аленка, сегодня мы гуляем! Поэтому нужен тортик. Салатики там. Мясо запеки по-французски.

Я устало посмотрела на него. Ну дурачок как есть! Я ему утром сказала, что лишилась работы, а он на тысячу пир надеется устроить.

– Мясо у нас не по-французски, а по-флотски, с макаронами, и то, после того, как я это мясо сварю в борще. Ром, не впадай, пожалуйста, в детство, мне реально не до глупостей.

– Аленка! Ты не поняла! К нам сегодня Строгов придет! С элитной выпивкой и икрой! Ну и если не зажлобится, то еще деликатесов принесет, чтоб показать, какой он крутой. Поэтому мы должны показать, что у нас и без деликатесов круче, чем у него. Ведь у меня есть ты! Моя Аленушка! Мое сокровище!

Мне показалось, что вся кровь прихлынула к голове, пульсируя адской болью. Отказываясь верить в услышанное, я попыталась говорить спокойно, однако от стресса горло перехватил мучительный спазм, и я едва слышно прохрипела:

– Что ты сказал?!

– Я пригласил Строгова. А что? Он не обижается, что я женился на тебе! Он сам сказал – прошлое должно оставаться в прошлом, и мы ни о чем таком говорить не будем.

– Рома, ты дебил?! – мое ангельское терпение, которому позавидовали бы жены декабристов, лопнуло, как воздушный шар, напоровшийся на ветку. Я не употребляла таких слов, но сейчас готова была полностью перейти на лексикон сапожников, строителей и портовых грузчиков. Словно в ознобе, меня начала колотить дрожь. – Нет! Рома, это не вопрос! Ты дебил! Ты хоть понимаешь, что ты наделал?! Нет?! Да, мало сейчас осталось таких настоящих, чистопородных идиотов, как ты!

Я схватила стакан воды, вылила туда чуть ли не полпузырька валерьянки и попыталась выпить. Однако удалось это не с первого раза – зубы клацали о стекло, как от лютого холода.

– Куда ты его пригласил?! На нашу кухню? С отбитым кафелем, который я никак не допрошусь тебя приклеить? С некрашеным потолком с облупившейся краской? В прихожую, с обоями, поклеенными сразу после свадьбы? Сука! Чем ты его хочешь удивить?!

– Алена! Ты как можешь на мужа кричать?! Да еще и матом ругаться! Прекрати немедленно! – мама, всегда нюхом угадывавшая напряженный момент, стуча костылями, нарисовалась в проеме кухни.

– Это не маты, но мне кажется, что вы меня доведете до крайности! Ты хоть знаешь, что твой любимый зять учудил?! – в отчаянии выкрикнула я.

– Что бы он не учудил, он мужчина. И на него нельзя кричать! Он мне за всю жизнь слова плохого не сказал, и мамой называет, – мама включила свою любимую пластинку, щедро посыпая солью мою душевную рану.

– Звони немедленно, скажи, что мы не можем принять, мама заболела, – я кинула мстительный взгляд на свою «заботливую» родительницу, наплевав на то, что сейчас «начнется».

– Я не могу позвонить, я не спрашивал телефон. Просто сказал ему адрес и все.

Женщины, когда им тяжело, плачут, у меня даже слез не было. Я обессиленно опустилась на видавший виды табурет.

– Рома, зачем ты это сделал? Скажи мне, зачем? Ты хоть понимаешь, где он, и где мы? Человек, не глядя, купивший завод, придет на нашу кухню? И мы будем рассказывать, почему мы так живем? Что куча денег уходит на лекарство маме?! Вторая куча – на кредит в банке за твою гениальную идею, которая вернет нам благосостояние? Ты хоть знаешь, как он со мной разговаривал?! – невольно опять в моем голосе сорвались истеричные нотки.

– Он тебя оскорбил?! – мой неконфликтный муж – конформист чуть ли не встал в бойцовскую стойку, пытаясь изобразить защитника. – Да я ему…

Я машинально прикрыла лицо рукой, чтоб не видеть откровенной глупости, которая сейчас вылезает из мужа. Его «Да я его» было просто смехотворно. Много лет назад Сава одной левой мог навалять ему. А сейчас так тем более.

Где-то в области сердца закололо так, что я несколько секунд не могла вдохнуть как следует, только крошечными порциями осторожно втягивала воздух. До сих пор у меня коленки трясутся, когда вспоминаю сегодняшнее утро.