Антон Сальников - Как рушится надежда

Отвлекаться мне категорически запрещалось, только лишь на краткосрочные переговоры с Альбертом, так как я верил, что вот-вот из-под этого дерева вылезет белый кролик с часами и с красной таблеткой для входа в страну чудес, тогда бы я точно узнал глубину кроличьей норы. На тот момент мне и не казалось странным, что я никогда не видел своей почивальни с другого ракурса. Мне вообще все, казалось, до боли навязчивым и лишённым оригинальности, поэтому интереса к чему-либо происходящему я не испытывал. И это меня угнетало. Я больше не желал такого существования, и лишь грядущие перемены хоть как-то способствовали снятию оков с моей шеи. Я задыхался, но при этом яркий пучок света из будущего ослеплял глаза, выжигая на сетчатке одно единственное слово: «надежда».

–Здравствуй, Антон! – именно с такими словами подсел ко мне Альберт.

Я в ответ промычал, что-то невнятное, типа «угу» и продолжил пялиться на дерево. Я завидовал ему, ведь вся его безмятежная жизнь может похвастаться отсутствием кредитного долга, нелюбимой работы и способности как-либо ужиться в среде себе подобных, а вездесущий паразит не имеет права браться за судьбу дерева, как минимум из-за уважения к его возрасту. Вокруг дуба миролюбивая тишина и покой – самая желанная мечта мизантропа.

Доктор сразу понял, что разговор не сможет отличиться продуктивностью и отложил лист с вопросами в сторону, хотя они все равно прозвучали в моей голове. Мы долго сидели, не нарушая славный голос природы и далекие отголоски больных так страстно споривших с самим собой, пока лечащий врач не запел старую песню:

– Антон, вы ведь понимаете, почему вы здесь?

– Да, Альберт, я понимаю, что за правду приходится платить, хоть я и считаю, что ценник явно задрали.

– Нет, Антон! Вы здесь, потому что накинулись на своего работодателя…

– Это он вам так сказал – прервал его я – а меня никто не слушает!

– Я вас слушаю.

– Всего лишь выполняете свою работу! Вам необходимо потакать больным, дабы не вывести их из себя! А если и правда слушаете вопреки своим обязанностям, так точно не слышите!

Пробудившись однажды внутри меня, бунтарь навсегда потерял возможность уснуть. Одной искры достаточно, чтобы разжечь огонь. Он пылал внутри, периодически выплевывая языки пламени наружу, обжигая иллюзию самоконтроля. Порой складывалось ощущение, что если я не выпущу скопившиеся пыл, то начну тлеть в недрах своего тела. Это было жизненно необходимо для меня. Мой источник жизни имел очень тонкую грань со смертельным исходом. Я понимал, что долго удерживать между ними баланс я не смогу. Я не справлюсь без помощи.

Как капризный ребенок я покинул сад и ринулся прямиком на второй этаж к своему убежищу в самом конце коридора по левую сторону. Единственное, что меня радовало, так это то, что палата напоминала склеп. Я смирился, что умру здесь, ведь в том во внешнем мире для меня нет места. Там живут лживые и неспособные сочувствовать существа, высшей мерой наслаждения которых является привкус выходного клапана вышестоящего руководства или спуск конкурентов по социальной лестнице. Общество, построенное по принципу пирамиды: превышения одних над другими, причем даже не столь важно по какому признаку, не способно приютить меня. Я не пытаюсь выделиться среди всех остальных, будто бы я достоин большего, поскольку презираю низменность сложившейся системы. Я лишь искренне верю, что наступит тот день, когда люди будут искать рай не за облаками под конец собственной жизни, оплакивая свою проступки, а построят его на земле.

Дуб, которым я так любовался в саду перегораживал путь солнечным лучам к моему окну, поэтому постоянный мрак меня терпеливо дожидался в палате, после чего окутывал в свои объятия и не отпускал уже никогда. И только со временем я стал понимать, что мрак постепенно материализуется, я уже чувствую его прикосновение. Поначалу оно кажется холодным, но со временем привыкаешь. Привыкаешь и к тому, что ничего не меняется, хотя в этом я не уверен…

Долгие годы безнадежного одиночества сделали меня интровертом, наслаждающимся отсутствием связи с обществом. Поэтому какое-то время мне казалось, что психиатрическая больница не такое уж и плохое место, тем более, когда тебя не касается тотальный контроль, опять же за счет заслуг Альберта. Но радостное состояние понемногу сбавляло обороты. Ощущение чьего-то присутствуя все чаще посещало меня. За мной кто-то наблюдал, и с каждым днем это чувство обострялось. Тайный поклонник приближался. Я слышал его шаги. Скрежет, где-то там за стеной. Подобная реальность пугала меня, он как будто зарождался каждую ночь внутри головы и засыпал лишь под утро под натиском усталости. Кто-то прорывался. Он хотел на свободу, и только я мог ему в этом помочь. Первое время я успешно сопротивлялся, но вскоре недосып выступил за противоположную команду. Шум породил бессонницу, а она в свою очередь сыграла роль толчка для звуковых галлюцинаций. Я попал в замкнутый круг душевных истязаний. Моему лечащему врачу совсем некстати было знать о происходящем, поскольку мое вольное поведение сразу же подверглось бы корректировке, и мне пришлось бы общаться с врачами в два раза чаще, что не являлось радужной перспективой для фаната уединения. Тем более в последнее время скрежет усилился, а я почти что уверил сам себя в собственной неправоте. Он настоящий. Это не фантазия разыгравшегося сознания. Шум более чем реален. Кто-то там за стеной явно не может спать. Скоро я узнаю правду, я это чувствую.

В таком режиме проходили ночи на пролет. Бессонница стала еще одним моим спутником при свете Луны. Единственное чему я научился за свою жизнь, так это ждать. Зачастую мне приходилось целыми днями ждать очередную оплеуху от своего начальника, и каждый раз я получал свое. Я высиживал в ненавистном офисе свой рабочий день и дождавшись его окончания устремлялся домой на изоляцию от общества, и тогда, чтобы хоть как-то ускорить время я закрывал глаза и рисовал свою жизнь совершенно в другом формате. Я представлял себя в роли храброго исследователя неизведанных земель, неутолимого охотника приключений и просто свободного от повседневной рутины и человеческой испорченности примерного семьянина. И каждая моя новая жизнь имела место для очаровательной спутницы, которая была далека от современных модных тенденций, направленных на деградацию и вульгарность. Я любил в каждой своей выдуманной истории цепляться за мелочи и прорисовывать их до мельчайших подробностей. Ведь вся наша жизнь состоит из мелочей. По сути, жизнь каждого человека – это и есть приятная мелочь. Вот и теперь я просто ждал. Всему свое время, как говориться. Когда этот шорох дойдет до меня, дороги обратно уже не будет. Пусть даже обратный путь был закрыт еще с последнего шоу в офисе непосредственно с моим участием, все равно, грядущие перемены оставят след в моей истории, после чего обратно вернуться не удастся. Знание, что именно от меня зависит успех операции по сверлению прохода в новую жизнь, придавало веру и надежду, самую опасную смесь, на которую способны человеческие чувства. Надежда, она как бомба замедленного действия. Убивает даже не взрыв, а само ожидание, но я уже сказал, что я умею ждать.

Читать дальше