Александр Колупаев - Варька-бандеровка

– Пойдем, подразним щучек! – она подхватила льдобур и торопливо зашагала к камышам.

Уже на второй лунке, речная хищница гибко извивалась на льду.

– Есть! – завопила счастливая рыбачка, – начался весенний жор щуки. Теперь мы их надёргаем!

И точно: в этих крапчато – полосатых хищниц, словно бес вселился. Буквально за полчаса, просверлив десятка два лунок, мы выловили двенадцать довольно приличных щук. Может, азарт рыбалки заставил нас и дальше увеличивать число нашей добычи, да только было нечем. Более крупные подруги зубастых речных хищниц оборвали все снасти.

– Ох, и отвела я душеньку! – моя рыбачка собирала улов, разбросанный по льду.

– Едем! И на жарёху хватит, и уху баб Нюра сварит!

Всю дорогу до домика метеостанции мы весело болтали, обсуждая детали рыбалки.

– Ой, а что это у тебя крыша синим стеклом покрыта? – моя говорливая попутчица заметила солнечные батареи. Пришлось объяснить.

– Так ночью же нет Солнца! Тогда ты при свечах сидишь?

Я рассмеялся наивности моей попутчицы.

– Ты, давай, перебери продукты в морозилке и положи рыбу туда. А я, поставлю на место машину и протоплю баню.

– У тебя и холодильник есть?! – она явно обрадовалась благам цивилизации невесть как оказавшимся в этом богом забытом уголке, – давай я воды в баню натаскаю!

– Не надо воду туда носить! Насосом накачаю.

– Здорово! – Надежда присела возле вертящейся возле нас лайки, – а как зовут эту красавицу?

– Норка. И она большая подхалимка! Сразу норовит пристроиться к незнакомому человеку, может, что вкусненькое перепадёт.

– Перепадёт! Мы рыбки пожарим и накормим мою девочку, мою Норочку! Вы покажите, где что в доме, а я потом выйду на улицу и почищу рыбу.

Войдя в дом, она немного поахала на плазменный телевизор в полстены, на стиральную машину и электроплиту, быстро заглянула в спальню, которую я соорудил, отгородив часть просторного зала.

Не скрою, примерно через час я перестал удивляться ловкости рук и проворности моей гостьи. Она отказалась готовить на электроплите, заставила меня разжечь печь, и под уютное потрескивание дров и шкворчание рыбы на сковороде, соорудила парочку салатов. Пока я собирал на стол посуду, ставил в холодильник бутылки и пакеты с соком, моя новоявленная хозяйка успела раскрыть несколько баночек, что так заботливо подсунула ей подружка-продавщица.

– Ой, а что же ты Геннадий, не предупредил меня, что будет баня? Я бы и халатик, и полотенце с собой прихватила!

Как все женщины озабочены отсутствием халатика и полотенца! Да по мне – лучше бы они голыми из бани приходили! Хотя – нет. Ужин был бы не столь желанным. А я – проголодался.

– Вот халат, не беспокойся – он чистый, и вот полотенце.

– А ты в чём пойдёшь?

Ну, старая песня! Мы это уже проходили с Варварой! Что-то часто я сравниваю её с рыбнадзоршей! Да и ладно! В посёлке я узнал, что приезжает Варвара в следующую пятницу. Значит и в субботу, буду не один!

– Ты не беспокойся, у меня ещё один халат есть и полотенце не одно.

– Значит это у тебя для гостей? И часто они тебя навещают?

Ох – хо – хо! Пять часов, как знакомы, а уже ревнушки! Какие все-таки эти женщины собственники!

Проводил я моя субботнюю хозяйку в баню, щелкнул выключателем, уже темнело, приказал Норке охранять, сами пошёл заполнять журнал метеонаблюдений.

Признаюсь, заполнить графы текущего дня было делом нескольких минут, меня заботило другое: где лучше положить на ночь гостью.

– Спасибо за баньку! Намылась, накупалась, как никогда! – Надежда появилась как раз в тот момент, когда я выключил радиостанцию

– С лёгким паром! Ты отдохни на диванчике, вот вода или сок я всегда после бани отдыхаю и пью. Давай, располагайся!

– Гена, а то, что Норка зашла в зал это ничего? А то она за мной увязалась, жалко было прогонять!

– Норка! – суровым голосом прикрикнул я на собаку, – лапы вытри!

Лайка, понурив голову, поплелась к порогу, покрутилась на коврике и немалому изумлению моей гостьи, зашаркала лапами.

– Вот это да! Она прямо, как человек, всё понимает!

– Да! У меня тут все в строгости ходят! – подмигнув Надежде, я пошёл в баню.

Эх! Мужики! Скажу вам, азартное это чувство хлестать себя веником, да ополаскивать холодной водой, зная, что в доме тебя ждёт женщина и аппетитный ужин!

Немного удивился, когда едва переступил порог и, взяв протянутый стакан с водой, заметил, что диван заботливо застелен пледом.

– Ты прости, я тут без тебя немного похозяйничала, подумала – тебе приятно будет отдохнуть на мягком пледе.

– Спасибо! Я отдыхаю мало. К тому же проголодался здорово!

– Вот! Сразу и ужинать будем. Я Норку не кормила, не знаю, как ты это делаешь.

– Да вон её чашка. Положи ей рыбы, потом молока нальём. Она его любит.

Переоделся я быстро. Ещё разок заглянул за радиостанцию, чтобы сделать хороший глоточек настойки. А что?! Пировать, так пировать!

Хорошо иметь в помощницах такую расторопную хозяйку! Мне осталось только открыть бутылку коньяка, да налить янтарный напиток в хрустальные фужеры.

– За что выпьем? – осведомился у немного смущённой гостьи.

– Я столько коньяка сразу не выпью!

– Тут всего-то граммов восемьдесят! Пей за несколько раз! Давай за родителей! – предложил я.

– Давай! Только не чокаясь – моих нет с нами….

– Моих тоже. Можно вот так – теплом рук.

Я обхватил фужер ладонью, и, легко коснувшись пальцев Надежды, выпил обжигающий напиток.

– Ты, кушай, кушай! – засуетилась она, – сам же говорил – проголодался! А можно мне у тебя спросить?

– Можно, – кивнул я ей головой, с аппетитом жуя кусок жареной щуки, изредка прерываясь на салат.

– Вот я, смотрю у тебя тут чудачеств наворочено, денег на это немало надо! У тебя, что оклад большой? Все, кто до тебя работал здесь, всегда жаловались на нехватку денег.

– Нет, оклад и у меня маленький. Есть правда небольшая добавка за звание, но этого все равно очень мало для вот всех этих, как ты говоришь, чудачеств. Деньги у меня от гонораров за литературную деятельность.

– Ой! Да ты оказывается писатель! Книги пишешь?

– Не книги, а сценарии для кинофильмов, – поправил порозовевшую от восторга Надежду.

– Так всё равно – писатель! Или книги, или сцены для фильмов. Ты знаешь, в школе, на уроках литературы, я мечтала встретиться с писателем и сказать ему, – она замялась.

– Так говори! – всё-таки она умеет делать чертовски вкусные салаты!

– Только, чур, не обижаться! – она от восторга даже хлопнула в ладони, – я бы спросила: вот зачем вы понаписали столько толстых, скучных книг? Нам, бедным школьникам, приходиться их читать, учить чего-то там и писать сочинения!

– А я бы ответил: не будь этих толстых, скучных книг, как бы вы научились отличать добро от зла? Как бы вы мерили поступки свои и других людей? Где бы вы взяли справедливость – мерило нашей совести?