Ирина Лемешева - Забытая лейка

– Сегодня дождь, сегодня дождь, сегодня дождь, – услышала она над головой

Вот оно! Вот, что зацепило ее внимание. На плече у мужчины сидел попугай. Это было настолько нереально, что она зажмурилась. А когда открыла глаза, поняла, что всё более, чем реально. Мужчина поглаживал мокрые перья и ласково беседовал с птицей:

– Не волнуйся, Изя, все в порядке. Ты прав, идёт дождь.

Попугай продолжал волноваться, крутил головой, и, судя по всему, не думал оставлять плечо своего хозяина. Это не был местный попугай, из тех, которые оккупировали город и кричали под окном, тряся длинными зелёными хвостами. Он был намного крупнее, яркой расцветки и с каким-то осмысленным взглядом философа или шахматиста.

– Изя? – она улыбнулась – то ли попугаю, то ли ситуации: дождь, парк, говорящий попугай на плече у мужчины. – Привет, Изя!

– Ну, привет-привет, – Изя смотрел на нее немного снисходительно, как бы свысока. – Привет-привет!

Мужчина вытащил из внутреннего кармана куртки черный зонт и с лёгким щелчком раскрыл его над головой.

– Так лучше?

– Тengo frio, – ворчливо пробормотал попугай и добавил по-стариковски:

– Изе холодно.

– Так он у вас полиглот?

– И полиглот, и философ, и мудрец, три в одном, – улыбнулся мужчина. – А потому мы с ним друзья.

– И давно он у вас? – спросила она, чтобы поддержать разговор.

Мужчина не ответил, озабоченно посмотрев на небо. Дождь усиливался.

– Знаете, здесь есть чудное кафе, работает только по субботам, там можно переждать дождь и немного согреться. Не составите компанию нам с Изей?

Заметив сомнение на ее лице, он улыбнулся:

– Я знаю, как вас убедить. Вы любите маковый рулет?

В кафе не было ни души. Они сели у окна, сделав заказ – два капучино и два рулета.

– Женщины должны есть сладкое, – сказал он и добавил: иногда.

Они сняли куртки, и попугай стоически выдержал этот процесс, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу на спинке стула.

– Tengo calor, – недовольно, но вполне внятно проворчал Изя и занял свое законное место.

– Он у меня консерватор, любит порядок, стабильность. Не переваривает новые места и незнакомых людей. Но вы ему явно понравились. Да, а мы и не представились друг другу, – он протянул руку:

– Марк.

– Маша, – она отметила про себя красивой формы ногти и длинные пальцы.

– Вы музыкант?

– Играю немного на гитаре, вернее, играл. Маме всегда говорили, что мальчик с такой кистью должен учиться музыке.

– И?

– Музыку люблю, но специальностью это не стало. Я архитектор, проектирую дома, делаю наши города красивыми. А вы, Маша?

– А я делаю красивыми людей, в основном женщин.

– Давайте я угадаю!

– С трёх раз, – она раскрыла ладонь, приготовившись загибать пальцы.

– Стилист! – Это раз.

– Uno! – голосом спортивного комментатора провозгласил Изя.

– Не угадал? Косметолог!

– Это два, – она улыбнулась, помешивая горячий кофе.

– Dоs, – с каким-то разочарованием протянул Изя.

– Ну, дизайнер одежды, визажист, фитнес тренер…

– Три, четыре, пять. Это уже перебор. И все мимо.

Изя перепрыгнул с плеча Марка на спинку пустого стула и раскрыл крылья, как человек, делающий зарядку.

– Какой красавец! – восхитились Маша.

– Изя – красавец, – высокомерно подтвердил попугай, аккуратно свернул крылья, поправив крупным загнутым клювом несколько перьев, и вернулся на плечо Марка.

– Ну, Маша, раскройте тайну, раз я не догадался.

– Всё просто и нет никакой тайны, – она пригубила кофе, заметив с удовольствием, что в таком маленьком, никому не известном кафе, подают такой вкусный напиток и такую свежайшую выпечку. – Я стоматолог. Но прошла переквалификацию и на сегодня я – Маша – уколы красоты. Колю женщинам ботокс, филлеры, прячу морщины, борюсь с законами гравитации. В общем, делаю их молодыми, красивыми и счастливыми.

Попугай захлопал крыльями, видимо, имитируя аплодисменты.

– Замечательно, Маша. Теперь, когда мы раскрыли тайны наших профессий и немного согрелись, можно перейти на "ТЫ". Вы не против?

– Нет, конечно, можно и на ты, – она попробовала кусочек макового рулета. – Я понимаю, что этот рулет полностью сведёт на нет нашу ходьбу, но это невероятно вкусно. Здесь почти нет теста, сплошной мак. Попробуйте, – она осеклась. – Попробуй!

– Согласен, потому что ел здесь и не раз. Непонятно, почему они открыты только в шабат.

– Да, странно, согласна, но выпечка здесь просто домашняя.

Марк положил кусочек рулета на салфетку и приподнес Изе. Тот взял аккуратно, не уронив ни крошки.

– Все местные знают это кафе, и здесь по утрам достаточно людно. Это сегодня, из-за погоды нам так повезло. Вы же из нашего города?

– Да, но я здесь совсем недавно. Переехала из Тель-Авива по семейным обстоятельствам, – она замолчала, ожидая вопросов, но Марк терпеливо ждал. Изя, видимо, тоже ожидал продолжения, искоса и каким-то любопытством поглядывая на нее.

– Да, я разошлась, а после продажи квартиры поняла, что не потяну покупку в Тель-Авиве. Очень дорого.

Он понимающе кивнул, и она внезапно увидела, что у него очень добрые глаза.

– Вот, посоветовали присмотреться к вашему городу. Я долго не решалась: уехать из Тель- Авива – это серьезный шаг.

– Ты просто не знала про это кафе, – он улыбнулся и снова предложил Изе кусочек рулета.

Тот принял дар с удивительным достоинством, с каким, наверное, короли принимают подношения послов чужих стран.

– Да, наверное, – она замолчала, помешивая кофе. – Было много против: там, в центре, остались друзья и знакомые, клиентура. Но я подумала: для тех, кто хочет меня увидеть, это не расстояние.

– Маша, – неожиданно медленно и четко, как бы пробуя её имя на вкус, произнёс Изя.

– Это он к тебе в дружбу набивается, – улыбнулся Марк. – Чувствует родственную душу.

– Он давно у тебя?

– Уже четыре года, – Марк прикрыл глаза и замолчал.

Она понимала, что это не просто молчание и боялась его нарушить неосторожным словом.

– Марик, – тонким голосом позвал Изя и прислонился своей головой к его затылку.

Марк открыл глаза, и она вдруг увидела совершенно другого человека – усталого? Нет, скорее сломленного, отчаявшегося, в глазах которого явно читалась боль. Эта метаморфоза была настолько яркой, что она опустила глаза, не желая быть непрошенной свидетельницей этой боли.

– Ты, конечно знаешь, что делают наши ребята после армии?

– Едут, – коротко ответила она, не поднимая глаз.

– Да, едут. Кто куда. Желательно – подальше. Наш Михаэль выбрал Южную Америку. Работал, копил, учил испанский. В общем, мы быстро поняли,что возражать бесполезно. И не возражали. Он взял билет на полгода с правом его поменять бесплатно. Мы считали сначала месяцы, потом недели, а потом он написал, что продлевает своё путешествие ещё на три месяца. И мы начали считать дни. 90 дней – это так много, особенно после 180. Очень много. – Он замолчал, устало прикрыв глаза и потирая переносицу. – А потом, когда оставалось совсем немного, буквально пару недель до его возвращения, нам позвонили и сообщили о трагедии. Землетрясение, не очень сильное, но этого было достаточно для того, чтобы сошла лавина. А он был в горах, на треке. Ранило ещё двоих ребят. А мы… мы просто потеряли нашего сына. Лавина его забрала. И ничего нельзя было сделать. Абсолютно ничего. Его нашли, быстро нашли и привезли в Израиль.