Екатерина Дубровина - Бывшая любовь

Открыв кран, я всмотрелась в отражение. Уставшая, потускневшая я, которой даже макияж не помог скрыть следы внутренних переживаний, наконец могла признаться самой себе, что проиграла. Ту жизнь, которой не дорожила, мужа, которого не заслужила, и сына. Но за него я еще поборюсь.

Когда я вошла в кухню, Миша и Денис уже сидели за столом. Разлитый по бокалам апельсиновый сок (а он не забыл) и разложенная по тарелкам пицца почему-то вызывали внутри детский восторг, который я, несомненно, выразить не смела. Вся эта картина субботнего домашнего обеда из прошлой жизни умиляла меня, а вовсе не тяготила, как должна была.

– Вернемся к разговору, – произнесла я, откусывая от пиццы барбекю (еще один жирный плюс в карму мужа).

Денис махнул рукой, мол, позже, после еды, и завел с Мишей беседу о недавней игре Арсенала. Сын сперва нехотя, а позже втягиваясь, раскрепощался и восторженно отзывался на реплики отца. Я видела, как ему не хватало этого общения, и понимала, что долго крепость устоять не сможет. Ему нужно было это внимание.

И мне тоже. Но я даже не пыталась вникнуть в смысл всего, что ими было сказано.

Закончив трапезу, мы убрали со стола, а остатки пиццы я засунула в коробку и полезла в холодильник, чтобы спрятать ее. Почти пустой, если не считать пары открытых банок консервов и кетчуп в дверце. Ну и что. Денис всегда предпочитал еду из ресторана. А на голодающего он, увы, непохож.

Не обратив внимание на мое замешательство, мужчины скрылись в гостиной, а чуть позже я услышала восхищенные возгласы сына. Да, отец умел удивлять. Может, новый плейстейш купил.

Как же я оказалась права. Закинув ноги на придиванный столик, эти двое зажимали в руках джойстики и, не сдерживая эмоций, горланили как на настоящем матче. Что ж, здесь мне делать нечего. Пускай развлекаются.

Я подошла к окнам и с удивлением отметила, что ни один мой цветок не завял, а фикус даже был пересажен в новый горшок. Неторопливо огибая свои прежние владения, я ощущала, как скучаю по этому месту. Как же мне не хватает ощущения, что я хозяйка, и это все мое. Не замечая, куда несут меня ноги, я вошла в спальню. И замерла в дверях.

Однако.

Здесь произошли некоторые изменения.

Я уставилась на картину, что теперь висела над двуспальной кроватью. На портрете с первого юбилея свадьбы я в длинном обтягивающем платье, а Денис и стоящий между нами Миша – в строгих смокингах. Мы обнимаем друг друга и выглядим счастливыми. Нет, не так. Не выглядим. Мы счастливы искренне.

Подступивший к горлу ком никак не хотел проглатываться, и я часто-часто заморгала, чтобы непрошеные слезы оставались там, где им самое место. Отвернувшись от портрета, я уперлась взглядом в шкаф. Но тут-то Денис точно должен был налажать. Не могло все быть так идеально! Я резко дернула за дверцу и, отступая, ударилась о борт кровати.

Невозможно! Зачем все это?

Не сдерживая больше слез, я разрыдалась, прижимая руки к груди. Все мои вещи… Все они лежали на своих местах. Будто я и не уезжала никуда, а просто вышла за хлебом. Тщательно разобранные по цветам футболки, свернутые кофты. Денис сохранил все, даже трусики мои были аккуратно сложены в небольшом контейнере.

Размазывая слезы по лицу, я, стараясь незаметно проскочить мимо мужчин, бросилась в ванную. Я так не могу. Я устала. Я слабая. Я больше не хочу скрываться. Это моя жизнь. И я хочу жить, а не существовать. Я хочу любить и быть любимой, и не склеивать разбитое на сотню мелких осколков сердце.

Смыв то, что осталось от макияжа, я опустила крышку унитаза и села. Как жаль, что я не курю. В такие моменты в кино дамы обычно выпускают в потолок кольца дыма. А вместе с ними и свою боль.

Робкий стук в дверь вряд ли мог принадлежать сыну, поэтому я не стала таиться.

– Ты как? – Денис просунул голову в щель. – У-у-у, что ты сделала с той красоткой, которая пришла ко мне? – Он бесцеремонно проник внутрь и прикрыл за собой дверь. – Все плохо, да? – Его участливый голос тревожил душу еще больше.

– Зачем ты нас пригласил? – надрываясь, спросила я.

Денис присел на корточки у моих ног и взял меня за руки. Несколько раз он открывал рот, чтобы что-то произнести, но будто не решался. И когда все же собрался с мыслями, в дверь постучал встревоженный Миша.

– Мам, я вызываю такси?

– Оставайтесь, – выпалил Денис прежде, чем я ответила сыну. А глядя на мои округлившиеся глаза, добавил: – не думай ничего плохого, я просто хочу побыть с вами.

И я сдалась. Знаю, что не должна была. Знаю, что предаю не только себя, и Миша потом не простит. Но мне так хотелось вновь почувствовать себя целой, не половинкой, не четвертинкой. А целой. С невероятного размера вселенной внутри.

– Я буду спать на диване, – торопливо выдал Денис, все пытаясь меня уговорить и не догадываясь, что я заочно была согласна. Лишь переступив порог этого дома.

Я растерянно киваю и закрываю глаза, чтобы не видеть радость на его лице, или, может, чтобы не показать свою. Издав победный рык, Денис выскакивает из ванной, оставляя меня наедине с непонятным мне ощущением. Не то боль и надрыв, не то счастье и надежда. И вот я снова рыдаю. Прошлое нужно уметь отпускать, нужно делать выводы, искать выходы, либо пробивать новые дороги. Я же опять ныряю в бездну, оставив свой кислородный баллон на берегу. Пожалею же, точно пожалею.

Тогда

– Я видел тебя в кафе. – Денис присел на край стола Евгении Александровны и взял в руки один из отчетов, что я сшивала в папку.

– А я тебя не видела, – выхватив стопку бумаг, я засунула ее в дырокол и с такой яростью нажала на рычаг, что тот, казалось, даже взвизгнул.

– Ой-ой, полегче. Все нормально?

– Ага, – соврала я, – видишь же, работаю.

– Вижу, – Денис наклонился ниже и у моего уха прошептал, – пообедаем вместе?

Я отстранилась и непонимающе уставилась на него. Нездоровая заинтересованность к моей персоне пугала и выбивала из колеи. Хотя чего я ожидала увидеть? Двуличность вроде не выражается мимикой. Да и ни одного намека на шутку не нашла.

– У меня обед с собой, – отрезала я и схватила не глядя новый отчет.

– Понял, удачи.

Соскользнув со стола, Денис пересек проход и скрылся в кабинете директора. Вот же нахал! Я отбросила отчет в сторону и поднялась. Мне нужно пройтись, чтобы собраться. Ведь ничего не произошло, меня это не задело.

Да черт возьми, кому я вру? Этот придурок вчера целовал девушку, а сегодня пригласил меня пообедать. А еще говорят, что девочки нелогичные. Я пролетела мимо кабинета директора и оказалась на кухне. Руки работали автономно, механически выполняя действия, значения которых я не осознавала. Закипевший чайник словно сам налил в стакан кипятка, а пакетик сам себя помакал. Очнулась я, уже сидя за столом и грея, непонятно почему вдруг ставшими холодными, руки.