Татьяна Милях - Пасьянс судьбы

Впрочем, с работой как раз было понятно. Фирма, где работала Елена Жуланова, в свете затянувшегося кризиса прогорела, и женщина вместе с другими сотрудниками оказалась на улице.

А с мужем? Вот с мужем всё гораздо сложнее…

Не так давно Лена считала себя абсолютно счастливым человеком. Жизнь у неё сложилась хорошо. Да, что там хорошо, просто замечательно! Муж попался на зависть всем подругам: интеллигентный, умный, умеренно симпатичный, а главное непьющий. И тёща, и свекровь нарадоваться не могли на «молодых», и ссор, как в известных анекдотах, в семье не случалось. Завтрак для супругов часто готовила мама Ленки, освобождая дочь от бытовых хлопот, благо, что жили они в её трёшке. Ужином сыночка снабжала мать Володьки, принося контейнеры, напичканные полуфабриками собственного производства. Котлетки, отбивные, голубцы: всё домашнее, только разогрей. А супруги? Супруги кроме обожания друг друга занимались наукой и карьерой. Оба участвовали в международных симпозиумах, разъезжали по всему свету, и пока не планировали заводить детей. Любили они друг друга страстно, не замечая, что их «медовый месяц» несколько затянулся.

Нет, Ленка не предохранялась, но забеременеть не получалось, а на вопросы подруг и знакомых пожимая плечами, отвечала: «Зачем? К чему нужны лишние заботы? Пока не время!» Когда же самые близкие начинали «допрос с пристрастием», молодая женщина признавалась, что следует пройти обследование и лечиться, но прежде они с Володей хотят «пожить для себя» – именно такая сейчас общеизвестная установка. Многие так живут. Вот и они жили. Супругам казалось, что всё ещё впереди и они успеют наверстать упущенное и нанянчиться. Даже спустя несколько лет оба не задумывались, что им далеко не двадцать и уже даже не тридцать, но так и не озаботились продолжением рода.

Защитив кандидатскую, Лена остановилась на достигнутом. Владимир же ставил более высокие цели и стремился получить научное звание. Помогая мужу осуществить мечту, Лена на себя махнула рукой и за всей этой амбициозной суетой о детях, они опять-таки не вспоминали.

Года три назад в разговоре с институтской подругой Жуланова вдруг сказала:

– Представляешь, недавно осознала, что я уже не такая и молодая.

– Да ладно?! – насмешливо фыркнула Ольга. – И как же ты это «осознала»?

– У нас на работе двадцатилетние девчонки разговаривают, а я их не понимаю, – призналась Лена.

– Наконец-то дошло! – закатила глаза подруга. – Я тебе давно говорю, что уже не девочка! Пора о будущем задуматься. Не знаю, чего ты с детьми тянешь. С каждым годом не молодеешь. За сорок перевалит, а там и климакс не за горами. Получите и распишитесь. Поздно будет крыльями махать.

Лена кивала и соглашалась.

– И Володька тоже о детях заговорил.

– Так чего тогда? Иди, лечись! – Ольга пытливо уставилась на подругу.

– Вот после Володькиной зашиты и займусь. В поликлинику пойду, – пообещала Жуланова. – А пока все силы на его диссертацию брошены.

– Ну–ну… Смотри! Появится молодая да бойкая, не успеешь глазом моргнуть, как окрутит и уведёт мужика. Не знаешь, как бывает? Да далеко ходить не надо! Ты на меня посмотри, – женщина, ничуть не смущаясь, показала на себя.

И правда, Ольга увела из семьи мужчину гораздо старше себя, нарожала ему сыновей и вопреки утверждению: на чужом несчастье счастья не построишь, была абсолютно счастлива. Может, всё потому, что в бывшей семье никакого несчастья от развода не случилось? А наоборот, он послужим облегчением для обоих?

Расставшись с подругой, Лена сразу забыла о разговоре, а вот теперь вспомнила.

Так и произошло, как предсказывала Ольга. Шустрая иногородняя аспирантка со своей кандидатской просто не давала Владимиру прохода. Лена поначалу не придавала этому значения. Мало ли таких аспиранток и студенток воспитал на кафедре муж? Звоночком для Жулановой стало, когда Владимир выбил для аспирантки квартиру в Москве, но выслушав горячие заверения супруга, она продолжала верить в отеческую заботу о перспективном учёном. Когда после защиты диссертации муж заявил, что уходит – это стало для Лены пинком под дых.

Она тяжело переживала предательство Владимира. Не желая никого видеть, женщина замкнулась, ушла в себя и наплевала на свой внешний вид. Делала она всё на автомате, по привычке, совсем потеряв вкус к жизни. Мама из последних сил поддерживала дочь. Спасибо ей, вытянула из глубокой депрессии, убедила, что трагедии не произошло: «Не ты первая и не ты последняя», – говорила она. Лена понимала её правоту: мать сама поднимала дочь одна.

Но испытания на этом не закончились, удар следовал за ударом. Неожиданно умерла мама Лены. Летом пожилая женщина выезжала загород на дачу, там её и хватил инсульт.

Тяжело, очень тяжело остаться вот так одной. Но ради памяти мамы Лена решила выстоять и не сдаваться обстоятельствам. Она держалась. А потому после развода и смерти последнего родного человека потеря работы казалось всего лишь досадной неурядицей.

Автобус вяло тащился по запруженной Московской улице. Прислушиваясь к урчанию машин, Лена безучастно смотрела в окно. Вскоре транспорт вовсе встал, и люди занервничали. В отличии от пассажиров Жуланова оставалась спокойной, после очередной неудачи в трудоустройстве, домой она не торопилась. Кто её там ждал? Никто… Разглядывая застрявшие в пробке машины, женщина подумала: «Собаку или кошку может завести?»

«Ага, совсем в старуху превратиться, – возмутилось что–то внутри.«Ты и есть старуха», – кольнула печальная мысль.

Хотелось расплакаться прямо здесь, в автобусе, но Лена постаралась отвлечься от невесёлых раздумий. Движение, наконец, возобновилось, и, сообразив, что следующая остановка её, женщина поспешила на выход.

Знакомая дорожка привела к подъезду девятиэтажки. Поднявшись на стареньком лифте на седьмой этаж Лена открыла дверь. Квартира встретила тишиной, тьмой и… тоской. Шаги гулко отдавались в ушах, и женщина, неспешно переодевшись, поставила чайник на плиту. Взглянув в окно, задумалась. В соседних домах за сияющими стёклами кипела жизнь, и чтобы избавиться от ощущения пустоты, Лена поспешила включить телевизор. Пусть болтает, вроде, как не одна.

Звонок в дверь заставил вздрогнуть. Правда, Жуланова сразу догадалась, кого она увидит, и направилась в прихожую.

– Леночка, услышала, что ты пришла, вот и решила проведать, – дородная женщина, с крашенными, отливающими медью волосами, по-свойски прошла на кухню. – Вот пирожков напекла, – она поставила на стол тарелку, полную румяной выпечки.

По квартире разнёсся головокружительный запах.

– Лидия Фёдоровна, опять вы… – попыталась протестовать Лена, но соседка её перебила.