Лиза Лорел - Невеста принца

Она потянулась и заставила себя зевнуть.

– Что-то я жутко устала. Если не возражаешь, я пойду прилягу.

– Давай, – ответил он. – Я тут разберусь Так же, как разобрался со своей помолвкой, подумала Жюли. По зову долга. У двери она оглянулась и увидела, как Эрик нагнулся, чтобы потрепать собачьи уши.

Когда она спустилась вниз на следующее утро, пес пожирал холодную овсянку с молоком из миски в уголке кухни.

Эрик ел свою кашу ложкой, сидя за столом.

– Вчера было уже поздновато звонить Дрю, – объяснил он. – Я сам сегодня попозже отвезу его в приют.

– Разумно, – ответила Жюли, улыбаясь про себя.

За это утро пес слопал почти всю еду в доме, с большой неохотой перенес процедуру купания, сильно уязвившую его чувство собственного достоинства, обглодал кроссовки Эрика и получил имя Руфус, по созвучию с его лаем.

Когда Эрик вернулся из приюта, Руфус все еще был при нем, что совсем не удивило Жюли.

– Я не смог его там оставить, – сказал Эрик. – Днем там наверняка невыносимо жарко.

Жюли не стала напоминать про кондиционеры.

– Поступай, как считаешь нужным, – сказала она покладисто.

– Ветеринар, который его осматривал, считает, что он вполне здоров. Сотрудники приюта сделают сообщение о нем и будут следить за объявлениями о пропавших собаках с похожими приметами. Вероятно, скоро его хозяева явятся за ним.

Но дни проходили за днями, и никто не появлялся. Косматый, прыгучий, вечно голодный Руфус прочно вошел в их жизнь. Эрик безропотно ухаживал за собакой. И хотя он часто напоминал, что все это только временно, Жюли тихо радовалась про себя. Когда они прогуливаются по городу, взявшись за руки, а Руфус трусит по пятам за своим августейшим хозяином, пусть себе Эрик рассуждает о том, что присутствие собаки придает больше правдоподобия их помолвке. Жюли могла бы даже поспорить, что Руфус задержится в жизни Эрика гораздо дольше, чем она сама.

Каждый день с утра пораньше Жюли забегала к Анне выпить кофе еще до открытия, пока Эрик совершал свою обычную пробежку – разумеется, в обществе Руфуса. Часто к подругам присоединялась Дрю, и они болтали втроем, а тем временем Лекси рыскала по комиссионному магазинчику в поисках «принцессовых одежек».

Однажды Жюли сказала:

– Анна, мне бы хотелось порыться у тебя в лавочке. В субботу мы с Эриком едем на обед в Бостон, и мне нужно что-нибудь надеть.

– Бери, что захочешь, – ответила Анна. – Со времени бала у меня появилось несколько новых вещей, может быть, они тебе понравятся. Отложи в сторону то, что выберешь. Я зайду попозже, когда здесь все закончу.

– Лапочка ты моя!

Анна отмахнулась от ее благодарностей:

– В дружбе без взаимных услуг не обойтись.

Жюли обернулась к Дрю.

– Кстати об услугах, – начала она.

– Сначала я, – перебила ее Дрю. – Возьмешь к себе мою Лекси на понедельник? Мне придется весь день проторчать в суде.

– Само собой, – сказала Жюли. Тут она заметила, что Лекси подслушивает, заглядывая в щелочку задней двери. – Мы с Принцем Эриком как раз надеялись, что Принцесса Лекси побывает у нас в замке с визитом.

Довольная Лекси заулыбалась и снова исчезла.

– Замечательно, – сказала Дрю. – А что я могу для тебя сделать?

– Я хотела спросить, не могла бы ты взять к себе Руфуса, пока мы с Эриком будем в Бостоне? Сейчас в замке нет никого из слуг, а оставить его одного мы не можем.

– Что ты говоришь! Неужели королевская гончая не приглашена вместе с вами? – сухо осведомилась Дрю. – Я думала, принц и шагу без него не ступит. Конечно, я за ним присмотрю. Лекси будет в восторге.

– По-моему, она для Руфуса – человек номер два, – улыбнулась Жюли. – Спасибо тебе, Дрю.

Лекси как раз прибежала вприпрыжку из задней комнаты, чтобы выпить стакан молока, и тоже решила принять участие в разговоре:

– А я знаю, кто для Руфуса человек номер один. Тот же, что и для тебя, Жюли.

Замечание напомнило Жюли о ее обмане.

Она пошутила:

– Как ты думаешь, может, он и Руфусу подарит кольцо?

Хихикая, Лекси снова вышла из комнаты.

Жюли сосредоточенно пила свой кофе. Интересно, что на самом деле думают подруги о ее помолвке с Эриком. Дрю как будто поверила.

Полная забот жизнь работающей матери-одиночки не оставляет времени на праздные размышления.

А вот Анна – дело другое. Слишком уж у нее сильная интуиция, особенно в сердечных делах. Она почти ничего не говорит, но иногда у нее бывает такое выражение лица, что Жюли начинает сомневаться, не заподозрила ли она фальшивку. Честно говоря, Жюли не знала, стоит ли из-за этого расстраиваться.

– Не с той ноги сегодня встали. Ваше Высочество? – поинтересовалась Жюли с дерзкой улыбкой, сидя рядом с Эриком в самолете.

Если она пытается его развеселить, остается только пожелать ей удачи. Эрик и сам понимал, что пребывает в отвратительном настроении, но у него были на то причины. Прежде всего, он терпеть не мог официальные мероприятия. Всяческие приветствия, рукопожатия и пустая болтовня – это территория Уита.

Вторая причина для уныния – то, что король явно не спешит вернуть ему прежние обязанности. Третья – что Руфуса пришлось оставить дома. Эрик знал, что Дрю за ним присмотрит и что пес вдоволь наиграется с ее маленькой дочкой, и все-таки он так скулил, расставаясь с ними…

Эрик нахмурился. Эти три причины, конечно, чертовски досадны, но он понимал, что даже все они, вместе взятые, не могли вызвать такой черной меланхолии. Главная его проблема не в том, что он встал с постели не с той ноги, а в том, что в постели он был один. Если бы к какой-нибудь другой женщине его влекло хотя бы наполовину так сильно, как влечет к Жюли, он бы давно уже что-то предпринял. Но в данном случае руки у него связаны – и ее прелестной невинностью, и всей этой нелепой ситуацией. Не говоря уже о том, что он понятия не имеет, чувствует ли она к нему нечто похожее. После того поцелуя в чулане они несчетное число раз принародно обменивались нежностями, но на нее это как будто не производило никакого впечатления.

День за днем находиться с нею в замке и обмениваться мимолетными ласками в непринужденной обстановке Андерс-Пойнта уже достаточно тяжело. Но в избранном кругу приглашенных на сегодняшний обед от помолвленной пары столь высокого положения будут ожидать большей сдержанности. А сдержанность – вторая натура – сегодня будет стоить ему огромных усилий, особенно если учесть платье, в которое облеклась Жюли. Оно не то чтобы вызывающее – скорее, тонко-обольстительное, но оно грозит окончательно разрушить его самообладание.

Не приходится удивляться, что он метался, словно тигр в клетке, по отцовской палате, когда они заехали к нему в Бостоне. Вскоре после их прошлого приезда в больницу врач перевел короля в специальный центр для выздоравливающих. Король быстро поправлялся.