Лина Бес - За кулисами

Я невозмутимо сидела дальше и уже особо не слушала Анастасию П., как вдруг она воскликнула:

– Я дам тебе эту главную роль!

Меня переклинило. Папоротник отошел на второй план. Впервые в жизни мне дали главную роль.

Вот то самое слово…

– Хм… – Задумалась Анастасия П. – А кто же будет играть Лео? – Наиграно задала она явно риторический вопрос. Ответ для нее самой был очевиден, а мне лишь оставалось подождать.

В этот момент как раз мимо проходит лохматый, уставший Олег. Он торопясь застегивает куртку и вот уже почти ушел. В его руках упаковка со жвачками. Он всегда их носит с собой, а я часто вижу его жующим очередную из них.

– Олег! – Зовет его Анастасия П.

– М-м? – Спокойно протягивает он в ответ.

И вот мы уже оба сидим на скамье и слушаем планы и идеи о спектакле разговорчивой дамы. Кто бы мог подумать! Я – Эрика, а Олег – Лео! С этого все всегда и начинается…

Весь остаток дня я могла думать только об этой роли. Анастасия П. выдала нам с Олегом сценарий. И я все вглядывалась, и вглядывалась в эти строки:

Э р и к а: Нет Лео! Это я должна вам сказать… мое настроение создали не эти мандарины, не эта елка, а вы!

Л е о делает шаг к Э р и к е

Л е о: Принцесса, я люблю вас!

Л е о обнимает Э р и к у

Я вдумываюсь в каждое слово, укладываю все в голове по полочкам. Стоя перед зеркалом, раз за разом произношу свои слова, которые так непослушно путаются между собой.

Андрей М.

В буфете. (9 октября)Остывший чай, малое освещение. Красота. Первый рабочий день ни как не мешает вдохновению. Строчка за строчкой, буква за буквой. Но все же бывают моменты остановок и тогда длинные пальцы начинают постукивать по столу. Стучат именно пальцы правой руки, ей надо передохнуть, развеяться, а левая запускается в волосы, видимо в поисках новых рифм, идей.

Целые полотна

Нам рисуют мир опять.

Чем же ты довольна,

Если нечего нам взять?

И сколько раз услышу я, Надежда,

О любви до гроба, что не исчерпать?

Пойми, кончилась надежда.

Здесь мне нечего искать.

Сижу. Тоскливо и погода туда же. Беру кружку в руку. Ложка дребезжит, а глоток не удался. Чай исчерпан, как и вдохновение. Я встаю, подхожу к буфетчице.

– С сахаром, без? – Спрашивает милая женщина маленького роста, полновата, кудряшки. Люблю кудряшки.

– С сахаром. – Отвечает ей девушка, что заказывала чай. Блондинка.

– Ну конечно! Какой чай без сахара? – Заявляю я. – Вы вот какой предпочитаете? – Обращаюсь к буфетчице.

– Знаете, вот я без сахара пью. – Отвечает милая дама, наливая в кружку кипяток. Она явно не торопится.

– Почему же? Сахар вдохновляет. Когда он в чае, конечно же. – Я опираюсь локтем на стойку, ноги скрещиваю.

– А вы черный пьете? – Буфетчица улыбается и переводит взгляд с кружки на меня.

– Да, черный. Он кажется теплым, будто я под одеялом.

– А вы зеленый попейте. Вдохновляет еще как.

– А вы нальете?

Буфетчица кладет заварку черного чая в кружку, сверху сахар и ложку, но девушке не отдает. Видимо совсем отвлеклась.

– Налью, конечно. Но без сахара. А то вдохновение потеряете.

К блондинке подбегает подружка. Высокая, высокая. Я даже начал комплектовать. Почти, конечно, начал. Брюнетка что-то попросила и ускакала за столик. Я еще поглядел на буфетчицу. Получив чай, сел за столик. Пальцы постукивают, рука в голове. Через какое-то время, поднимаю взгляд с листа на окружение. Буфет теплых оттенков, столы круглые, стулья мягкие. В общем, я доволен. А если о людях, то смотреть особо нечего. Паренек в яркой обуви, его видимо рыжая подружка и блондинка с брюнеткой.

Раз глоток, два, три. Мысли путаются, пальцы не пишут. Небо за окном серое, серое. Света мало. Начинаю засыпать. А дождь и вовсе убаюкал.

9 октября

– Здесь у нас буфет. – Полная дама, с весьма вызывающими формами лет пятидесяти, показывает на право. – Вы там уже были, насколько я помню. А вот дальше ваш кабинет. – Елена А. вновь протягивает правую руку.

Мы останавливаемся у очередной двери. Все они слишком одинаковые. Легко запутаться. Над дверью торжественно весит папоротник.

– Вы любите папоротники? – Уточняю я. Вся студия кишит этими растениями.

– Можете пройти, осмотреть ваше рабочее место. Если появятся вопросы, то я на втором этаже, двадцатый кабинет. – Елена А. уходит.

Мой вопрос проигнорировали, но я этим не сильно озабочен. Меня уже познакомили с коллегами, а с детьми еще предстоит. Хотя моя работа, наверное, это не совсем подразумевает. Я же все-таки писатель. И моя задача ставить, писать постановки, спектакли, декор и прочее.

Захожу в кабинет. Не густо. Стол, диван (за него отдельное спасибо) окно, подобие шкафа и в целом все. Не считая стен, потолка и пола, конечно. Пагубная привычка грызть ногти, дала о себе знать. Я кладу свой набитый, сумасшедших размеров рюкзак на стул. Пальто сюда, блокнот здесь, моя кружка и, конечно же, одеяло с подушкой сюда. Мне крайне повезло, что такая строгая и даже может злая слегка директор, разрешила мне здесь и жить и работать.

Мне просто нужно время.

Снег.За спиной до смерти набитый рюкзак. Туда поместилась бы собака весьма впечатляющих размеров. Если ее хорошо сложить, конечно. Иду я в любимом пальто (оно глубокого синего цвета), на ногах не самые теплые башмаки (тоже глубокого, но не синего цвета), на голове шляпа. Весьма странное зимнее решение, но я не мог ее не взять. Под ногами снег. Я бы сказал снежок. Он воздушный, невесомый. Но я не впечатлен. Если бы еще чуточку больше снега, то не было бы видно ни земли, ни асфальта. Тогда бы я сказал: «вау», а так обычное явление. Еще пару часиков и здесь просто будет куча снега. Как говорит Надежда: «Волшебство заканчивается там, где включается мозг». Правда, ей самой эти слава теперь не очень нравятся. В этом и отличие. Я в облаках, но здесь, а она здесь, но в облаках. Собственно чего это я о ней? О человеке, который любит делать вид и притворятся. Но можно отдать должное. Надя это делает, что бы самой поверить, а уже потом чтобы остальные поверили.

Я не могу назвать себя трусом, но сейчас я именно он. Я стою перед дверьми здания, где буду работать. Заведение не коммерческое и особых денег можно не ждать. Это актерская студия. Место, где я буду учителем актерского мастерства. Но все же по большей части писатель. И что-то не дает мне сделать шаг, что-то не дает мне войти. Я глубоко вдыхаю и так же выдыхаю. Дергаю ручку. И правда, что-то не дает мне войти. Очнувшись, вижу табличку. С весьма русским языком. Очень даже с русским.

«от себя»

Даже эта малютка говорит, что хватит все на себя. От себя, Андрюш. От себя!

Если без шуток, я все-таки зашел. Не без совета таблички, конечно. Стены темно красные, пол деревянный. Над одной из дверей папоротник. Я вижу очередную подсказку в виде стрелки направо и надпись «гардероб». Я признателен, но сказать что здесь тепло, сложно и пальто я оставлю при себе. Лестницу, я не вижу. А кабинет директора на втором этаже. Но мне не сложно догадаться, где здесь примерно лестница. Иду я по узенькому коридору, под ногами красный ковер, длинный, длинный. Вдоль всего коридора. Второй этаж теплее. Я даже пожалел, что пальто не оставил. Но уже не до него.