Зоя Ясина - Черничная ночь

– Ну, рассмеши меня! Я и тебе поулыбаюсь!

Мы прошли мимо восстановленного храма. Я вспомнила, что на стройке мои знакомые пацаны работали. И всякие байки рассказывали: про работничков-строителей, которые в купели себе… Ладно, не буду. Я такая романтичная. Не нравится мне, когда архитектурные памятники из чего попало восстанавливают и пластиком облагораживают. «Пластмассовый мир победил». 5 5 «Пластмассовый мир победил» – песня Егора Летова

Вот папа мой может очень много про наш город рассказать. Каждый раз, когда к нему друзья приезжают или коллеги иногородние по работе, он им всем экскурсии устраивает. Столько интересных фактов выдаёт. Я вот так не умею.

– Это Драма наша, в курсе, да? – я махнула рукой на театр. – Одно из самых красивых зданий в городе. А мы сейчас мимо музея идём. Тоже уже был? Ну да, ты же уже год здесь. Вроде как в Зауралье довольно известное место. Раньше, давно когда-то, это был торговый дом. А в подвале разгружались обозы с товаром. Лошади стояли. Склад был. Видишь решётки? – я осторожно наступила кедом, показывая. – Это окна, чтобы свет вниз проникал.

Проспект, по которому мы топаем, совсем недавно по-другому выглядел. Сейчас все привыкли, вроде даже и неплохо. А когда его только сдали, показалось, что тупо всё в асфальт закатано. Ни деревца, ни тенёчка. Убили всю атмосферу.

– Мне показывали город. Я же не вчера приехал.

– То есть я всё это зря рассказываю?

– Почему зря? Я внимательно слушаю. Про музей интересно было.

– Я была в музейных подвалах. Наверное, они позже появились. А вообще, плохо представляю целое подземелье под большим зданием. Как так всё построили, чтоб эта громадина вниз не рухнула…

Есть у меня знакомый парень. Отец у него или дед – градостроитель, не помню точно. Так он рассказывал, что город наш, ну не весь, отдельные старые здания, новые тоже, быстро под землю уходят. Что болото тут у нас, что ли…

– А это злачное место! – махнула в уходящий налево переулок. – Типа, модная молодежь города тусуется. Хотя, там бар с винишком приличный есть. Кофейня, много чего…

– Зайти хочешь?

– Нет, пошли дальше. Здесь много всяких местечек забавных. Но я лучше пройдусь. Кстати, мы недавно аллею влюблённых прошли. У вас в Алма-Ате есть аллея влюблённых?

Он не успел ответить, я перебила.

– Расскажи мне про свой город. А то я вообще ничего не знаю. Правда, что там черепах много?

– Черепах?

– У нас в школе девочка была, Галка. Она на лето к тете в Алма-Ату ездила. И всегда рассказывала, что в этом городе очень много пространства: больше, чем у нас. Площади большие, улицы широкие. И прямо на улицах черепахи ползают. Я ребёнком как-то всё это себе живо представляла. А ещё я черепаху очень хотела. И мне казалось, что ваш Алматы – это какой-то рай на земле.

– Неожиданно.

– Так что рассказывай. Что вообще за город, чем живет? Где люди работают? Почему уехал? А как у нас, понравилось?

– Лесь…

– Я молчу и внимательно слушаю!

Потому что мне и правда интересно. Интересно, откуда он такой взялся. И почему вообще оказался в нашей компашке. У нас и специальности разные, хотя… я ведь ещё не решила, пойду ли в аспирантуру. И чем я там буду заниматься. Четвёртый курс – благодатная пора. Ещё есть время полентяйничать.

То есть ты думаешь, что время ещё есть…

На самом деле, не понимаю, почему некоторым людям не о чем поговорить? Два человека – два разных мира. Если вам не о чем разговаривать, что вас вообще привлекло друг в друге?

Так мы незаметно прошли по всему проспекту, по мосту через нашу речушку, через площадь того самого вождя, которая в каждом городе, наверное, есть. Закрывшиеся магазины, работающие рестораны, пьяные люди, весёлая молодёжь. А потом тишина. Потому что ночью по проспекту одного бородатого экономиста особо некому и незачем гулять. Мы шли вдоль стены, поверху обтянутой колючей проволокой.

– Это похоже на тюрьму, но это не тюрьма. Это территория производственных корпусов приборостроительного завода. Стратегическое предприятие специального назначения. Звучит, да?

– В центре города?

– Ну да. Но и тюрьма не так чтобы далеко от центра тоже есть. Даже две… – я немного подумала. – Три.

– Что, правда?

В сторонах света я не ориентируюсь, так что, махнула рукой.

– Вот если туда, то на разъезде, сразу перед виадуком, будет тюрьма. А если по остановкам, то почти подряд: завод, тюрьма и кладбище.

– Больница ещё должна быть.

– Даже если есть, там смысла нет останавливаться. А! Дурка там есть!

Прекрасно, Леська, давай, объясняй, откуда ты это знаешь.

– Знакомый у меня туда попал, по глупости. Сессию не смог закрыть. Решил, что справка из дурки – неплохая идея.

Я же сама справку брала для той же автошколы! Могла и так объяснить, не рассказывая про этого мальчика! Ромка рассмеялся. Пошутил даже как-то грубо. Действительно, идея, в общем-то, дурацкая. Нормальному человеку в голову не придёт.

А парню тому на самом деле тяжко пришлось, весь он был какой-то раненый, сломанный. С мамой его случайно познакомились, когда к нему в психушку шли обе, и я у неё дорогу спросила. Она эту дорогу уже хорошо знала. А, вообще, прикольный пацан, математик недоучившийся. Он такой был тогда, как сироп от кашля. Интересно, поймёт кто-нибудь?

– Ещё я иногда думаю, вот у нас тут чувак один в остроге сидел, и теперь его именем университеты и музеи называют. Может, правильнее было бы тюрьмы называть?

– Так ведь человека должны помнить по делам его. Будь он тюремщиком, была бы в этом логика.

Мы дошли до Ромкиного дома. Ну то есть не то чтобы дошли. Я примерно представляла, что Рома недалеко отсюда должен жить.

– Хорошо прошлись. Мне понравилось.

Понравилось, не то слово! Расставаться не хотелось! Я уже знала, что Рома приехал в наш город учиться целенаправленно к одному человеку. Но кандидатскую защищать не стал. Теперь он хочет попасть к другому чуваку, который в Москве обитает. Рома своей научной работой серьёзно увлечён. Горит весь. Я думала, он из-за гражданства к нам сюда, потому что мы ближе. Может, и из-за этого тоже. Одна моя подруга так поступила. Ромка скоро улетит, через неделю, кажется. Или раньше. Я расстроилась, в точные даты не вслушивалась. Это всегда немного грустно: ты знакомишься с человеком, а он улетает. Значит, одна ночь.

– Олеся, ты уезжаешь?

Откуда он знает? Я ещё не говорила. Мы с родителями едем на Алтай на две недели. Завтра, в пять вечера, поезд. Сначала до Бийска, потом ещё на автобусе до какой-то деревни на Катуни.

– Да, уезжаю.

– Вечер тёплый сегодня. Но поздно уже, да? Почти час ночи.

А, он в этом смысле? Что мне уже домой пора? Расставаться не хочется. Мы же, может, больше не увидимся.