Мила Резник - Счастье вопреки

В итоге мама, как обычно, деликатно вмешалась и профинансировала ее наряды. Света попросила школьную подругу съездить с ней в магазин и чувствовала все время, что та стесняется идти с ней рядом, а может быть, ей это только казалось. А когда пришлось пробежаться до автобуса, ей самой стало смешно и стыдно за себя до слез: она не бежала, а еле шла и задыхалась при этом, а все ее тело, огромное и неповоротливое колыхалось какими-то лишними складками. Каждая привлекательная женская часть жила своей жизнью: грудь, полная молока, откуда-то выросший живот, огромная просто необъятная попа.

На примерках в магазине с ужасом для себя выбирала пятидесятый и пятьдесят второй размеры одежды. Меряла все это и видела в зеркале сорокалетнюю тетю из глухой провинции. Как сидит одежда ей не нравилось, и сама она не нравилась себе. Решила, что обязательно восстановит форму, просто попозже, когда закончит кормить грудью. Всегда умела расставлять приоритеты: сейчас главной была дочь, ее здоровье.

Подруга поехала с ней не зря, подсказала все очень грамотно: выбрали длинный голубой сарафан с крупным цветочным принтом, скромные брюки и несколько футболок-кофточек к ним. Мудрая Наташа сказала: похудеешь – сарафан перешьешь, а брюки отдашь маме. Света меряла обновки дома, крутилась перед зеркалом: и все-таки она красотка! Блондинка, длинноволосая, высокая, да, прилепился десяток лишних кило. Ну и что! Голубой ей очень шел к глазам, брюки тоже сидели неплохо на ее длинных ногах. Сестра успокаивала ее всегда: «Ты просто стала русская красавица, Кустодиевская Венера!»

Подруга в это время пила на кухне чай с Валерой. Муж не преминул за ней приударить. Та, в легком шоке, поскорее засобиралась домой, распрощалась и убежала на остановку. Он рвался ее проводить, та отказалась.

Света смотрела на этот цирк и смеялась в душе, на первых порах ревновала мужа, и небезосновательно: в любой кампании он отворачивался от нее и оказывал знаки внимания всем девушкам, кроме собственной жены. Долго объясняла ему, что ей это неприятно, да и просто неприлично: хотя бы первый танец потанцуй с женой, а потом приглашай, кого угодно и ухаживай, за кем хочешь. Тем более что она без мужского внимания тоже не оставалась. Вскоре ревновать перестала, думала: «Возьмите кому надо это сокровище…» Вспоминала любимый фильм из детства «Театр» с величественной прибалтийской актрисой. Героиня там тоже в какой-то прекрасный день просто разлюбила мужа. И поняла это в какой-то миг. И обрадовалась. Свободе.

После ссоры муж редко приходил домой в хорошем настроении, уже по тому, как он вставляет ключ в замочную скважину, Света знала, чувствовала, в каком он настроении. Часто приходил изрядно пьяный и хорошо, если ложился сразу спать. Часто начинались придирки и выпады в ее адрес. Света научилась молчать и терпеть, чувствовала себя загнанной в клетку. И деваться было некуда: только что сменили квартиру, работы у нее не было, малышка была еще крохотной. Не видела выхода для себя из этого тяжелого брака. И жалко было своих трудов: весь ремонт в квартире был на ее плечах, беременная, она контролировала бригаду строителей, ездила покупать стройматериалы, убирала мусор. Только жить в этой квартире ей было невыносимо.

Радовала только дочь. Дарья Валерьевна росла смышленой и спокойной. От отца унаследовала, пожалуй, только кудри, ресницы и брови. У Светы, натуральной блондинки, была копна прямых длинных волос и светлые ресницы и брови, приходилось все время подкрашивать. В начале их романа муж называл ее «моя кукла Барби». Они и правда смотрелись вместе, как Барби и Кен. У Дашули же были светлые кудри и яркие темные бровки и ресницы. Дочь быстро начала держать голову, ползать, переворачиваться, вставать, и в десять месяцев уже пошла. Следить за ней становилось все трудней, ни на минуту нельзя было оставить одну. Как-то Света разогревала мужу обед на кухне, дочь сидела тут же на полу и грызла корочку ржаного хлеба, резался очередной зубик. Вдруг она начала задыхаться, откусила большой кусок и подавилась. Света бросилась к ней, Валера прибежал из зала, оторвался от телевизора. Указательным пальцем мать достала кусок у дочери изо рта. Малышка закашлялась и задышала. Муж набросился на Свету с упреками.

– Вообще за ребенком не следишь! Чуть не задохнулась она у тебя!

– А у тебя? Я тебе обед готовлю. Мог бы последить за ребенком, пока я занята.

– Что ты суешь ей всякую дрянь? Зачем ты корку ей дала?

– Ты же видишь, я сама напугалась. У нее зубки режутся…Понимаешь?

– Да ты понимаешь, когда вынимаешь!

Никогда не знала, что значит эта фраза, по-видимому, что-то мерзкое.

– Не кричи. Ребенка напугаешь. Я тебя давно не боюсь.

Удар по лицу, пинок в стеклянную дверь кухни. Муж выбежал прочь, хлопнув дверью.

Дашуля зашлась криком, испугалась, прижалась к Светиным ногам.

Господи! Спокойного ребенка дураком сделаем, психи – родители. Скандал на ровном месте!

Света взяла дочь на руки и вышла в чем была из квартиры. Спустилась во двор, присела на скамейку у соседнего подъезда. Дочь успокоилась, задремала. Света погуляла с полчаса вокруг дома прямо с малышкой на руках. Будний день, только бабушки во дворе и мамочки с колясками. Света не познакомилась и не подружилась ни с кем из них до сих пор, все время стеснялась себя и своих проблем. Казалось, все соседи в курсе их семейных ссор: второй этаж, все слышно на всю округу.

Осторожно поднялась к себе, дверь в квартиру не заперта. Обед нетронутый стоит на плите.

Зачем я готовлю, трачу время и силы на эту стряпню?

Мужа дома не было. Света уложила дочку в кроватку. Прилегла на свою кровать рядом с ней, только сейчас заметила, как горит щека от удара.

Сколько я смогу еще это терпеть? И ради чего? Ради квартиры? Будет у меня еще лучше квартира. И даже если будет хуже, но я в ней буду счастлива, пропади пропадом она вместе со своим хозяином.

Встала и начала собирать вещи: сначала дочери, потом свои. Вчера только перечислили смешные детские пособия, только на такси до мамы и хватит. Позвонила ей на работу:

– Мам, мы с Дашей переезжаем к тебе. Насовсем. Я больше здесь не останусь. У меня столько здоровья и нервов нет.

– Я поняла, дочь. Дома поговорим. У меня совещание.

Мамуля занимала руководящий пост в крупном государственном учреждении.

Света ждала такси и нервничала: только бы Валера не вернулся раньше времени. Опять начнутся оправдания и извинения. Она в очередной раз поверит, что сама виновата и это в последний раз.

Все. Хватит. У меня только одна жизнь. И одна дочь. В сумасшедшем доме она расти не будет.

Вечером мама слушала ее рассказ, грустная и какая-то вся поникшая. Света же наоборот, преисполнилась энергии, как будто сбросила тяжкий груз с плеч.