Барбара Уоллес - Ночь в Провансе

Да. На нем был такой же темный костюм, как на швейцаре и на администраторе. Правда, его костюм выглядел так, словно был сшит на заказ, и на груди у него не было бейджа с именем.

Она посмотрела на портрет на стене, затем снова перевела взгляд на Филиппа.

– Филипп д’Юсей, к вашим услугам, – представился он и поклонился. – Добро пожаловать в шато д’Юсей.

– Почему вы ничего не сказали? Если бы я знала, я ни за что бы…

– Не расслабились и не получили удовольст вия в моей компании? – предположил он. – Именно поэтому я и не стал выводить вас из заблуждения. Вы должны меня понять. Все в Авиньоне знают, кто я. Вы этого не знали, и это стало для меня приятной неожиданностью.

– Вы, наверное, хорошо развлеклись, когда вчера устроили мне экскурсию?

– Да, хорошо.

Что было бы, если бы она приняла его приглашение на ужин? Как долго он продолжал бы с ней играть? До конца ужина или еще дольше?

– Поздравляю.

Она отвернулась, чтобы уйти, но Филипп взял ее за руку:

– Дженна, подождите. Вы меня неправильно поняли. Вы решили, будто я с вами играл.

– Разве это было не так? – Дженна перевела взгляд на их соединенные руки, и ее внимание привлекло кольцо с печаткой на его мизинце. Несомненно, на кольце был выгравирован герб семьи д’Юсей. Дженна чувствовала себя полной идиоткой.

– Нет. У меня не было намерения ввести вас в заблуждение.

Дженна подняла бровь.

– Хорошо. Я намеренно ввел вас в заблуждение, но без злого умысла. Вчера вы меня не узнали, и я понял, что мне представилась возможность отбросить багаж многолетней семейной истории и побыть просто Филиппом.

Он даже не пытался выглядеть виноватым. Его глаза весело блестели, словно происходящее забавляло его.

– Неужели вы думаете, что я этому поверю? – спросила она.

На его щеках появились ямочки.

– Мне в любом случае стоило попытаться.

Ей следовало возмутиться из-за его обмана, возможно, даже оскорбиться, но ей передалось его хорошее настроение, и она улыбнулась.

– Вам никто никогда не говорил, что врать нехорошо? – спросила она.

– Вы поверили бы мне, если бы я сказал вам правду?

Если бы он вчера признался ей, что владеет шато, она не поверила бы ему и послала бы его куда подальше.

– Нет.

– Вы не провели бы со мной время, – продолжил он. – Так что моя ложь пошла на пользу нам обоим.

– Я не стала бы говорить о пользе, – пробурчала Дженна, но почувствовала, что уголки ее рта поднимаются.

– Но и вреда от моей лжи не было, правда?

Здесь он был прав. Вреда от нее действительно не было.

– Merci, ma chere [7] Спасибо, милочка ( фр .). ,– улыбнулся он.

В этот момент до нее дошло, что они все еще держатся за руки, и ее щеки вспыхнули от смущения.

– Вы не могли бы?.. – спросила она, красноречиво посмотрев на их руки.

– Да, конечно.

Отпустив ее, он засунул руки в задние карманы джинсов, а Дженна машинально провела рукой по своим волосам.

– А теперь скажите, почему вы убегаете из моего дома посередине экскурсии.

К своему удивлению, Дженна забыла, почему покинула экскурсию.

– Я не убегала, – ответила она. – Я шла в сувенирную лавку, чтобы спросить, есть ли у них аспирин или другое болеутоляющее. Не обижайтесь, но от вашей лаванды у меня разболелась голова.

– На что тут обижаться? Если человек не привык к аромату лаванды, он может показаться ему слишком тяжелым. Но вам нет необходимости идти в сувенирную лавку. Пойдемте со мной.

– Куда мы идем? – спросила она, когда Филипп направился в сторону коридора, отгороженного от холла бархатным канатом.

– На кухню за водой и аспирином.

– Но как же экскурсия?

– Она продолжится без вас. Можете не волноваться, вы присоединитесь к остальным, когда вам будет пора возвращаться в отель.

Визгливого голоса экскурсовода больше не было слышно. Должно быть, группа перешла из Салона цветов в другое помещение.

– Только аспирин и вода. Ничего больше.

– Конечно, ma chere , – ответил он. – Честное слово.

Это сказал ей человек, который уже один раз ее обманул. Очевидно, Дженна оставила здравый смысл в Америке, раз последовала за ним.

Просторная кухня с высокими потолками и большими окнами словно сошла со страниц журнала, посвященного дизайну интерьера. Она была оформлена во французском сельском стиле. Грубый деревянный стол и большое количество керамической и медной посуды прекрасно сочетались здесь с современной бытовой техникой из нержавеющей стали. Печь была такой огромной, что, наверное, заняла бы всю кухню в квартире Дженны.

В воздухе пахло свежевыпеченным хлебом и лимонами.

– М-м-м… Как вкусно пахнет.

– Это хлеб фугас [8] Фугас – хлебная лепешка в форме колоса или листа, которую пекут в Провансе. . Моя домработница Генриетта печет его всякий раз, когда я сюда приезжаю. Хотите попробовать?

– В зависимости от того, что это.

– Это маленький кусочек рая под золотистой корочкой, – рассмеялся Филипп. – Садитесь. Я принесу вам аспирин.

Сев на диванчик, она стала наблюдать за тем, как он один за другим открывает кухонные шкафчики в поисках лекарства. Ей все еще не верилось, что он владелец шато.

– Вы часто сюда приезжаете? – спросила она. – Я имею в виду шато. Экскурсовод упомянула, что вы не живете здесь постоянно.

– Она права. Я живу в Арле неподалеку от нашего офиса.

– Я удивлена.

– Нашел! Он был рядом со специями. – Филипп продемонстрировал ей пузырек с белыми таблетками. – Почему вы удивились? – спросил он, передав ей аспирин.

– Учитывая то, как вы вчера восхваляли сельскую местность Франции, можно было подумать, что вы проводите здесь много времени.

– Я люблю божоле, но, если бы я пил его каждый вечер, оно мне надоело бы. Я предпочитаю разнообразие. Мне нравится как городской шум, так и тишина провинции.

Филипп поставил перед ней на стол стакан воды и керамическую тарелку, на которой лежал плоский хлеб в форме колоса. Когда Дженна приняла аспирин, он сел рядом, отломил кусок хлеба и протянул ей:

– Уверяю вас, вы не будете разочарованы.

– А если буду?

– Тогда у вас нет души.

Дженна попробовала хлеб. Под хрустящей корочкой оказался мякиш со вкусом розмарина и апельсина.

– Очень вкусно, – сказала она.

Филипп отломил кусок хлеба для себя.

– Вот видите? Я же вам говорил. Генриетта печет фугас лучше всех.

Несколько минут они ели молча. Дженна чувствовала, как головная боль ослабевает. Она украдкой наблюдала за Филиппом, который ел хлеб, смакуя каждый кусочек. Его веки были опущены, а уголки губ приподняты в довольной улыбке. Смотреть на него было не менее приятно, чем пробовать новое лакомство.

Вдруг Дженне в голову пришла одна мысль.

– Почему вы были уверены, что мы с вами встретимся снова?