Екатерина Евтеева - Не хочу быть Купидоном

***

– Что значит, ты уходишь? – изумлённо выдохнула стройная блондинка, глядя на стоящего у дверей мужчину. – Я совсем ничего не поняла…

– Чего ты не поняла, Лизи? – он заметно нервничал, непрерывно постукивая пальцами по ручке чемодана. – Я устал от наших отношений. Мне нужен глоток свободы, чтобы понять, что делать дальше.

– Глоток свободы? – эхом отозвалась Лиззи, из последних сил сдерживая слёзы отчаяния. – Но Френк, я ведь… – голос её задрожал.

– Только давай без истерик, Элизабет. – Нервно и нетерпеливо перебил ее Френк, положив руку на дверную ручку. – Я позвоню тебе, как только что-нибудь решу.

Френк быстро скрылся за дверью, тихо притворив ту за собой. Элизабет заплакала, закрыв лицо руками, а я… А что я? Я снова почувствовал себя виноватым. Щёлкнул пальцами, материализуя перед собой пожелтевший от времени пергамент и пишущее перо, чтобы снова внести Лиззи в список одиноких людей. Уже во второй раз…

– Он не позвонит. – Голос брата громким шепотом прозвучал за моей спиной.

Я неохотно оглянулся, чтобы увидеть стоящего у окна бога. Антерос отодвинул легкую бежевую занавеску в сторону и задумчиво смотрел в след отъезжающему Феррари, в котором сидел Фрэнк вместе с новой возлюбленной.

– Мне вот интересно, он влюбился в эту девицу до того, как узнал сумму её банковского счёта, или уже после? – брат задумчиво провел пальцем по своему подбородку.

– Что ты здесь делаешь, Антерос? – я не был настроен на общение, да и настроение мое сейчас было далеко от идеального.

– Странный вопрос, – бог удивлённо приподнял брови. – Я пришел исполнить свои обязанности, ведь кроме меня никто не хочет этим заниматься.

– Послушай, Антерос…

Но слушать он не стал, буквально растворившись в воздухе. Хорошо ему, я так не умею. Ладно, делать мне тут больше нечего. Теперь Элизабет понадобится время, чтобы успокоиться и снова захотеть любви, только тогда я попытаюсь найти ей новую пару. Даже мне не под силу предугадать, будет ли сердце моей подопечной разбито снова, или она все-таки сможет обрести любовь.

С тихим шелестом расправив огромные белоснежные крылья, я взмахнул ими, разрывая границы материи и пространства, чтобы уже через несколько секунд оказаться дома. Единственный минус быть древнегреческим богом, это место проживания. Все мы сами того не желая, являемся соседями. А жить с родителями, когда тебе уже несколько тысяч лет, это, знаете ли, то ещё удовольствие.

– Эрос, милый, ты уже вернулся? – мама никогда не утруждает себя такими земными глупостями, как стук в дверь. – Почему мой малыш такой хмурый? – легкой походкой она тут же устремилась ко мне и ласково погладила по щеке.

– Мама… – я возвел глаза к небу. – Какой малыш? – я сделал шаг назад в попытке отвоевать себе немного личного пространства. – И кстати, при рождении ты дала мне другое имя, которое меня вполне устраивает.

– Ты совсем не следишь за веяниями моды, дорогой. – Богиня уже удобно расположилась на облачном диване, не обращая внимания на мой скептический взгляд. – Люди одарили тебя чудесными новыми именами, а ты продолжаешь цепляться за прошлое.

– Потому что я не хочу быть Эросом, Эротом или Купидоном. Почему мы вообще каждый раз возвращаемся к этому разговору?

– Какой же ты скучный! – она недовольно вздохнула. – Вот когда греки назвали меня Афродитой… – мама даже не слушала моих возражений. – Я была безумно рада, ведь быть Венерой – это так банально.

Спорить с этой богиней просто не было смысла, если она что-то решила, то проще, пожалуй, смириться, что я в очередной раз и сделал. Но на этом мои страдания не закончились.

– Милый, а что на тебе надето? – все страдания мира отразились на лице моей матери. – Носить человеческое одеяние, это так низко, даже для тебя.

Даже для меня? Ну что ж, я давно привык к тому, что все считают меня себе на уме. Быстро щёлкнув пальцами, я сменил потёртые джинсы и лёгкий свитер на белоснежную тогу, а вместо удобных кед на моих ногах оказались золотые сандалии. Ходить в таком виде, это пытка. А сандалии… про них даже говорить не хочется.

– Вот так, намного лучше. – Улыбнулась богиня любви, поправляя золотой венец на моей голове. – Пойдем, дорогой, скоро начнется пир.

Афродита ловко подхватила меня под руку и, не принимая возражений, направилась в огромный зал, где каждый день пировали боги Олимпа. Вы знаете, почему все мы выглядит как ходячее пособие по изучению мышечной ткани? Потому что, когда ходишь в золотых сандалиях, каждый из которых весит почти по десять килограмм, по-другому просто не может быть. Сосредоточившись на собственных страданиях, я даже не заметил, как мы вошли в просторный светлый зал, свод которого был соткан из солнечного света.

Что может быть хуже, чем жить на Олимпе с четырнадцатью богами? Всё просто, это совместные завтраки, обеды и ужины. Я постарался не обращать внимания на насмешливые взгляды богов, медленно двигаясь в сторону отца. Не знаю, почему он в отличии от всех остальных всегда спокойно относился ко всем моим странностям. Может, это слепая отцовская любовь? Хотя мне хочется верить, что он просто понимает меня.

– Давно мы тебя не видели. – Улыбнулся отец, наливая по кубкам божественный некрат. – А где твой брат? – один из них он протянул мне.

– Не знаю, – я еле уловимо пожал плечами, опускаясь в массивное кресло за общим столом. – Наверное, снова карает неверных изменников.

– Я смотрю, ты не в настроение. Тебя постигла неудача на Земле? – бог войны с сочувствием посмотрел на меня. – Сын, ты же понимаешь, что люди сами виноваты в своих бедах, с каждым столетием им всё труднее угодить.

Я ничего не ответил, но отец и не ждал ответа. Они с мамой уже оживлённо обсуждали какие-то свои семейные проблемы. Вообще трудно представить, что общего могло быть у богини любви и бога войны, а самое интересное, что детей у отца было раза в три больше, чем у его супруги. И ведь мама с этим как-то смирилась… Погрузившись в философию божественной семейной жизни, я в очередной раз пропустил появление брата-близнеца. Какой-то я рассеянный в последнее время. Может, просто устал?

– Антерос, иди к нам. – Голос отца вывел меня из задумчивости.

Я даже не смотрел на приближающегося брата, уже предчувствия очередные упрёки и поучения. Ладно, после сегодняшнего пира можно будет не появляться дома месяц, а то и два.

– Мы уже и не ждали тебя сегодня. – Мама с любовью посмотрела на Антероса. – Чем ты был занят, дорогой?

– Делал то, чего не может сделать Амур. – Голос близнеца звучал сухо и сурово одновременно.

– Антерос. – С лёгким укором Афродита покачала головой. – У твоего брата своё предназначение.