Елена Лапухина - Хрустальное сердце

Все три женщины в палате вели себя по-разному. Первородка Марина смотрела на меня презрительным, осуждающим взглядом. Татьяна Ивановна родила третьего ребёнка. Женщина пыталась образумить меня и говорила, что Бог на ребёнка всегда даёт, и мы с детьми не пропадём. Её поддерживала Таня, в двадцать два года, родившая второго малыша. Она говорила, что детей воспитывать трудно, но это такое счастье. Ещё она советовала попросить помощи у социальных организаций.

– Если хочешь, то пока поживи у нас, мой муж добрый, согласиться. – Предлагала он.

– До сих пор вспоминаю их с нежностью. – Вздохнув, сказала Мария Васильевна. – У меня действительно было много молока, и я стала сцеживать его в баночку, которую принесла Мария Петровна. Как раз во время этого занятия вошла Галина Петровна.

– Зачем ты это делаешь? – Возмутилась она. – Нужно вообще перетянуть грудь, чтобы молоко не поступало. Мастит хочешь заработать? Ты бумаги подписала? – Спросила доктор с каким-то раздражением.

– Мне казалось, что я решилась оставить вас, но что-то меня держало. – Мария Васильевна замолчала. После небольшой паузы она подняла глаза и обвела всех сидящих в комнате. Лицо женщины выражало целую гамму эмоций. Это были боль и стыд, но в тоже время любовь и нежность. Казалось, она была готова обнять весь мир. Мария Васильевна набрала в лёгкие воздуха и продолжила: – После вопроса доктора Татьяна Ивановна, которая лежала рядом со мной, очень рассердилась.

– Вы зачем заставляете её отказываться от девочек?! Я считаю, нужно наоборот убедить молодую мамочку не делать такую серьёзную ошибку в жизни! – Громко сказала она.

После этих слов моей соседки, нам всем показалось, что Галина Петровна испугалась, она махнула рукой, сказала, чтобы мы делали, что хотим и ушла.

– Что-то здесь нечисто. – Вступила в разговор Таня. – Действительно, зачем она торопит? Мало ли, что сказала женщина, оказавшаяся в сложной жизненной ситуации. Нет, чтобы обратиться в администрацию или милицию, чтобы помогли молодой маме, а она бумаги, бумаги….

Марина с койки напротив, заявила:

– Галине Петровне просто хочется уладить все формальности, раз ей дети не нужны. – И опять презрительно сморщила носик.

– До меня вдруг дошло, что если подпишу эти бумаги, то больше никогда вас не увижу. Я посмотрела на листки, а затем порвала их. – Сказала Мария Васильевна и сделала движение, как будто рвала эти ненавистные документы ещё раз.

– Вот и молодец! Кивнула довольная Татьяна Ивановна. – Пойду и скажу, Марии Петровне, чтобы принесли тебе девочек кормить. Уже скоро.

– Лиза схватила грудь сразу. – Улыбнулась Мария Васильевна, а тебе Женечка я молоко вливала в ротик. Ты действительно была меньше и слабее сестры. Покормив, я развернула пелёнки и рассмотрела своих куколок. Вы были такие хорошенькие, только мизинчики на ручках были немного кривенькие, как бы слегка загнутые вовнутрь. Ну и у тебя Женя, действительно на ладошечке имелась родинка, недалеко от большого пальца. Счастливая, я обцеловала ваши маленькие ручки и ножки и все мои соседки тоже улыбались, даже Марина смотрела добрее. После этого я решила, что пойду с вами к тёте Наташе, а потом позвоню отцу.

Ночью, я проснулась от страха, страха за вас моих девочек. Мне приснилось, что вам грозит беда. Надев халат, я направилась в детское отделение. Там всё было спокойно, детки спали, а две медсестры за стеклянной перегородкой пили чай.

Мария Васильевна взялась за грудь, казалось, ей было трудно дышать. Через минуту женщина продолжила:

– Я прошла вдоль ряда детских кроваток и увидела две бирочки – Иванова, Иванова. Лизины щёчки я узнала сразу, а ты Женя – малышечка лежала рядом. Когда я ещё ходила беременная, то решила, что если родиться дочка, то в честь мамы назову её Лизой. В родильном зале, услышав, что у меня родилась девочка, я прошептала. – Здравствуй Лиза. Когда же родилась ты Женечка, то не знала, как тебя назвать. В детском отделении всё было хорошо, и я собралась уходить, но вдруг Лиза сжала губки и хотела заплакать. Не помня себя, я схватила доченьку и прижала к себе, чтобы было тихо, дала ей грудь. Лиза тут же стала чмокать, а я, увидев двух входящих женщин, спряталась за шкаф. Вошедшими были доктор Галина Петровна и роженица, лежавшая в отдельной палате. Марина сказала, что она “блатная” и муж у неё большой начальник. Я стояла за шкафом, с Лизой на руках и боялась дышать. Женщины остановились на том месте, где до этого стояла я. Галина Петровна закрутила головой, похоже она тоже не хотела, чтобы медсестры за перегородкой их заметили. Доктор нагнулась и вынула кого-то из кроватки, а затем женщина, откинув полу халата, положила туда свёрток. После этого они быстро ушли, а я пряталась ещё минут пять. Спящая Лиза уже отпустила грудь, и я понесла её назад. Положив дочку, я шагнула ко второй и обомлела от страха. В кроватке лежал совершенно другой ребёнок с синеньким личиком. Чувствуя неладное, я дотронулась до маленькой щёчки и почувствовала холод мёртвого тельца.

Не помня себя, я снова схватила Лизу и выскочила из детского отделения. В коридоре никого не было. Растерянная, я прошла мимо своей двери и подошла к элитной палате, где услышала разговор двух женщин.

– Она слишком маленькая, наверное, больная. Вы же обещали ту, крепенькую девочку! – Сердито говорила жена большого начальника.

Галина Петровна оправдывалась.

– Она, было, совсем согласилась, но эти её соседки по палате отговорили подписывать документы. А сейчас её нет в палате и второй девочки тоже нет. Наверное, она сбежала с одной из дочек, но вы не переживайте, девочка здорова, просто слабенькая. Вы люди не бедные, при хорошем уходе, она быстро окрепнет. То, что её нет, даже лучше, можно списать на стресс. Мол, одна девочка умерла, вот она и ушла со второй.

– Ну не знаю, не знаю, муж уже и няню нанял, но…. – С сомнением говорила женщина.

– Вы же сами сказали, что вам без ребёнка нельзя. – Продолжала уговаривать доктор. – Многие порядочные мужчины никогда не оставят мать своего ребёнка. – Привела она последний довод.

– Ну, хорошо, видимо другого выхода нет. – Согласилась элитная роженица.

– Вот и ладненько. – Обрадовалась Галина Петровна. – Завтра я проведу его к вам в палату, пусть посмотрит на дочурку. Выписку я вам поставила на среду. Ну а мы с вами, когда рассчитаемся? – Спросила она.

– Я же сказала, когда выпишусь, вам позвоню. Договоримся о встрече. – Резко ответила женщина.

– Мы с Лизой спрятались в туалете. – Продолжала Мария Васильевна. – Там я, прижимая дочку к груди, обдумывала услышанный разговор. А ведь доктор права и доченьке там, наверное, будет хорошо. Они богатые, уже наняли няню, очень хотят ребёнка. Эти люди доченьке и хорошее питание, и уход обеспечат, а что я могу дать? Не дай Бог, малышка умрёт, всю жизнь буду себя корить, что не дала ребёнку шанса на хорошую жизнь. Через некоторое время, выглянув в коридор, увидела, что там пусто, тогда я как была, в халате и тапках спустилась по лестнице и через приёмное отделение вышла на улицу. Была тёплая июльская ночь, и я незаметная ушла из больницы.