Маричка Вада - Дневники Сузурри

Я облегченно вздохнул и прилег рядом с сестрой на одеяло. Она плакала и извинялась за свою сентиментальность. Наконец, успокоилась и уснула, а мне удалось задремать только под утро, и почти сразу зазвонил будильник. Я продрал глаза, взял свои вещи и тихонечко попытался выскользнуть из комнаты, но был пойман Матильдой за руку.

– Давай я первая пойду, мало ли чего, – шепотом предложила она, и я согласно кивнул.

Мила неслышно прокралась по коридору, потом спустилась на первый этаж и, оглядевшись, махнула рукой, давай знак свободного пути. Я последовал за ней, и почти дошел до этажерки с обувью, когда меня остановил резкий крик матери:

– Куда?! – заверещала она, стоя в дверях кухни. – Отец, иди, глянь на него!

Быстрее всех среагировала Матильда. Она схватила мои ботинки, всучила их мне в руки, открыла дверь и буквально вытолкала. К нам уже бежал отец в одних семейных трусах, надеясь перехватить меня, но сестра выросла на его пути.

– Женька, беги, – кричала Матильда, пытаясь остановить отца, – беги, братик, беги!

И я побежал, послышался звонкий удар пощечины, видимо отец применил свои знаменитые методы воспитания, но это не остановило сестру. Оборачиваясь, я заметил, как она, уже лежа на полу, вцепилась в его жилистую волосатую ногу зубами. Как котенка отец пытался отшвырнуть ее, скинуть с ноги, но ему ничего не удавалось сделать с моей настырной сестрой. Я не мог наблюдать, что было дальше, и только сильней дал деру.

Долго оплакивала меня мать, не хотела верить во все произошедшее. Она боялась, что я не смогу найти себе место в жизни и вернусь, максимум через полгода, домой. И что на это скажут соседи? Мать убеждена, что над нашей семьей должны будут смеяться всем городом, будто у людей других дел нет. Ей все чудилось, что я без нее пропаду. 'Кто же тебе будет гладить, кто же тебе будет готовить? Ведь я тебя знаю, какая-нибудь девка обязательно возьмет в оборот, ты обрюхатишь ее и вернешься через какой-нибудь месяц, зря только деньги выкидываем на это образование!' И все в таком же духе. Я не знаю, какое наказание досталось Матильде, мне она не говорила. Только морщилась и отшучивалась, но могу предположить, что ей пришлось не сладко.

Я не возвращался, и вопреки чаяниям или страхам своей матушки наоборот, хорошо устроился в городе, успевал подрабатывать и прилежно учиться. Да и домой меня не тянуло вовсе. Первый раз я приехал только спустя год, на летние каникулы, но пробыл совсем недолго.

Вскоре вся эта история с побегом стала любимым семейным приданием, которое непременно рассказывали за праздничным ужином. Собирая всех вместе за одним столом, да если еще и дальние родственники приедут, мать обязательно пускалась в смачное описание, как 'эта дурочка', ласковое прозвище Матильды, кусала отца, защищая своего никчемного брата. Спустя время из памяти стерлось и то, что они не хотели меня отпускать, и то, что я должен был увянуть и вернуться, как побитая собака. Произошедшее было искорёжено и вывернуто так, будто это Матильда все придумала и устроила представление. С подачи матери ее жестоко высмеивали все: родные, друзья, соседи. Сестра только улыбалась и пожимала плечами, а со временем и сама поверила в эти небылицы.

Глава 4

Еще долго оставалась эта пропасть между мной и семьей, пока не появились мои первые успехи. Меня всегда тянуло к творчеству и, благодаря хорошим рекомендациям и интересному стилю изложения, уже к двадцати трем годам, при выпуске из университета, меня издавали. Вначале это были миниатюры, зарисовки миров, о которых я слышал от Матильды, потом все переросло в более сложную художественную литературу. Теперь у меня стабильная не пыльная работенка в местной газете, где порой тоже случаются авралы, но большую часть своего времени я посвящаю сочинительству. И хоть не все написанное мною отдается редактору, я имею с этого основной свой доход.

Неспешно гоня байк по дороге, я невольно задумался – куда несет меня жизнь? Что станет руководствоваться мной лет через пять? Останусь ли я таким же как прежде? Честно признаться, я не знал. Понимая, что развиваться необходимо, я совершенно не видел пути этого развития. Как будто все остановилось на данной точке и будущее покрыто пеленой тумана.

У родителей уже была Анастасия с мужем и тремя близнецами двух лет. Малышня радостно гоняла по дому, переворачивая вверх дном все, что попадалось на пути. Мать готовила свои коронные блюда, а отец копался в гараже, в попытках разобраться с новой машиной. Я покрутился на кухне, но был выгнан женщинами за то, что таскал со стола ингредиенты еще не приготовленных салатов. Пока мы с отцом обсуждали преимущество байка перед машиной, подошла и Лена. Время незаметно летело и вскоре мы все собрались за обеденным столом, вознося похвалу и поздравления нашим терпеливым, и все еще любящим друг друга, родителям. Только Матильда не пришла. Моя младшая сестра сказалась больной, впрочем, такое с ней в последнее время случалось довольно часто. Это, конечно, меня огорчило, но я прекрасно понимал Милу. Ведь за столом ведутся беседы и впечатлительной натуре здесь делать нечего.

В нашей семье всегда все начинается с благопристойных разговоров, а заканчивается скандалами. Ну не умеют у меня по-другому родственники выражать своих чувств. Чего скрывать, я и сам с трудом себя контролирую, если эмоции переполняют, но я хотя бы пытаюсь это делать. Моя же мать видимо от скуки или еще от чего непременно найдет повод поистерить и ограничивать себя в словах она не умеет. Обычно достается Матильде. Она как самая младшая и самая 'непутевая', по мнению женщин нашей династии, попадает под жестокие нападки со стороны старших. Но сегодня пришлось отдуваться за нее мне. Ничего, я обязательно ей это еще припомню.

– Ну, а что, думал ли ты, Евгений, устроится на нормальную работу? – начала свою излюбленную тему мать.

– У меня нормальная работа, даже по специальности, – спокойно ответил я, хотя уже знал, к чему приведет все это.

– Я имею в виду, что пора бы тебе и о будущем подумать!

– Я о нем каждый день думаю, – отшутился я, – вот встаю с кровати и начинаю думать.

– Все тебе хиханьки, да хаханьки, – влезла в разговор Елена. – А мать права! Вот мне уже сколько лет, а никому я не нужна. Всю жизнь в госпитале санитаркой отмахала, от звонка до звонка. А как здоровье не то стало, так и спихнули меня. Только и остается, что сиделкой наниматься у каких-нибудь старикашек, не слишком приятное занятие, я тебе скажу.

– Ну я то работник умственного труда, пока со мной мое вдохновение, я не пропаду.

– Ой, не смеши меня. Разве это мужская работа?

– А что, по-твоему, мужская работа? Уголь грузить? – я начал злиться. – Или ты желаешь, что бы я как отец в поле на комбайне ездил? Это по-твоему более достойное занятие, чем зарабатывание денег головой?