Виктория Лукьянова - (Не) чужие

Он раздавлен произошедшим. И опустошен.

Артур резко разворачивается и идет к холодильнику. Достает минералку. Открывает крышку, жадно глотает воду.

Ксения поворачивается в этот момент. Ее губы красные. Искусанные. Артур убирает бутылку и хмурится еще больше. В голове не проходящий шум. Нужно выпить таблетку, чтобы забить его. Избавиться от гудения, но не может сдвинуться с места.

Они вновь ведут борьбу. Зрительную. И пока Ксения ведет в счете.

– Я могу добраться сама, – она отвечает тихо, но уверенно.

Не примет его помощь. Но когда он спрашивал? Да и не собирается помогать. Лишь предлагает, и она соглашается. Хочет того или нет.

– Пошли, – он продолжает сжимать бутылку в руке.

Ксения равняется с ним и теперь смотрит на его руку. Облизывает пересохшие губы.

– Можно и мне? – а вот теперь ее голос звучит тише.

Артур не сразу понимает, о чем она говорит. И лишь пронзительный взгляд янтарных глаз, которые он никогда не перепутает, указывает ему на бутылку в руке. Мужчина не понимает, когда его рука дергается. И почему он передает ей воду, но уже сам жадно смотрит на то, как она подносит горлышко к губам. Как обхватывает его, растягивая тонкие красивые губы, как двигается ее горло. Как капелька скользит по подбородку, когда она делает вдох, чтобы вновь вернуться к бутылке с водой. И все это время Артур как завороженный смотрит, борясь с желанием трахнуть ее еще раз. Потому что нельзя вот так просто глотать воду и будить в его штанах каменный стояк. А то, что там творится, он понимает сразу. Член не упал еще с первого раза, а уже вновь наливается кровью и с болью давит на ширинку.

– Шевелись, – он заставляет себя отмереть и развернуться. Сам хватает ее сумку и идет к входной двери.

Ксения торопится следом. Она быстро натягивает туфельки на свои маленькие ножки и стучит каблучками следом, когда они идут к лифту.

– Я могу забрать?

Артур нажимает на кнопку и поворачивается к ней.

– Да, – отвечает он и протягивает сумку, не сразу понимая, что она говорит про бутылку минералки.

Ксения кривит улыбку, но забирает и сумку, которую Артур не сразу выпускает из рук. Она продолжает держать бутылку в руке и периодически глотать воду. Артур лишь качает головой. Ее губы. Ему хочется прикоснуться к губам.

– Верни, – они уже вышли из лифта и идут к парковке, на которой довольно криво брошена машина.

– На! – Ксения немного грубит, но протягивает воду. Но удивленно вытягивает губы, замечая, как он сразу же начинает пить. Резко отворачивается, обходит машину и ждет, когда мужчина откроет дверь. Она слышит звук сигналки, замки отпираются. Дергает ручку, запрыгивает в салон и пристегивается. Все незатейливые действия не занимают у нее и пары минут. Артур же не торопится. Он стоит около машины, смотрит куда-то в сторону, нервно сжимая бутылку в руке. Морщится на солнце, свободной рукой потирая виски. А после и сам садится в салон, заводит мотор, но опять не торопится.

– Вот, – Ксения зарывается чуть ли не с головой в свою сумку, шуршит там и резко выныривает, протягивая ему блистер.

– Что это? – Артур недоверчиво рассматривает руку девушки.

– Таблетки, – как ни в чем небывало отвечает Ксения, продолжая протягивать блистер. – От головной боли. С такой погодой не удивительно. У меня часто болит в жару.

Артур не может поверить в то, что видит. Он только что выдрал ее как шлюху, нагрубил ей. Да вообще не был ласковым парнем, а она вот так просто ему предлагает таблетки. И еще заметила, что болит голова. Она проницательная. Наблюдательная. Ему не нравится. Ненавидит это качество в людях. Такие люди слишком много замечают, особенно то, что тщательно пытаешься спрятать.

– Не нужно, – он почти рычит.

– Как знаешь, – шепчет в ответ, и убирает руку, но не успевает. Артур вновь перехватывает ее запястье, тянет на себя и забирает таблетки.

Глотает одну, запивает остатками воды. Бросает пустую бутылку на заднее сидение, резко разворачивается и смотрит на замершую рядом Ксению. Протягивает ей блистер и, когда она нерешительно принимает его обратно, вновь тянет на себя.

– Не нужно обо мне заботиться.

– Достаточно сказать «спасибо», – она даже не обижается. Просто забирает таблетки, закидывает в сумку и отворачивается. Непробиваемая. Или это он дает слабину?

Артур дергает руль, жмет педаль и срывается с места. Он отвезет ее, на прощание скажет, что это была шутка, и пусть она его пошлет. Пусть разрыдается или будет угрожать. Хоть что-нибудь, а не молчание…

Всю дорогу они так и молчат. Он не находит слов. Теряется. И когда останавливается напротив обшарпанной пятиэтажки, просто смотрит, как Ксения отстёгивает ремень, открывает дверь и выходит. Она вновь одергивает юбку, и Артур не может отвести от нее глаз. Чертова юбка путает все планы.

– Я позвоню, – рычит мужчина, и Ксения резко разворачивается. Она не сразу понимает, что он сказал, а когда Артур повторяет, то быстро кивает и натягивает на подрагивающие губы улыбку. А после закрывает дверь, идет к подъезду и достает ключ, попутно здороваясь с бабками на скамейке, которые косо посматривают на его машину.

Артур рычит уже в мыслях, но расслабляется. Голова почти перестала болеть.

– Привет! – радостный голос хохотушки Лили не воодушевляет Ксению.

Она улыбается женщине и проходит к своему рабочему столу. Аккуратно ставит сумку в тумбочку, переобувается в свои рабочие кеды и затягивает волосы резинкой-пружинкой, которую носит на руке. Здесь уже привыкли к ее лицу и не смотрят так пристально, как происходит это на улице. Здесь Ксения может расслабиться и убрать густые темные локоны, которые чаще всего мешают работать, особенно летом в жару.

– Ксюнь, слушай, ты же меня подменишь? – Лиля жует печенье, и крошки падают на рабочие бумаги.

Женщина поднимает взгляд от монитора, где слишком долго грузится программа, и кивает.

– Конечно. Завтра в первую. Я помню.

– Здорово! Блин! Ты бы знала, как меня уже старики достали. Вот взбрело им в голову устроить ремонт на даче? Я говорила, что это плохая затея, тем более продавать надо дачу, а не вкладываться в нее! Все равно никакого выхлопа от этой картошки и морковки. То жара, то лето холодное. Хрен пойми что да как растет. А они уперлись как бараны рогами и отказываются продавать. Лучше бы тогда газоном все засеяли да ромашки выращивали. Там так процентов восемьдесят владельцев делают. Нынче дешевле купить в магазине, чем спину на грядках не разгибать, – Лиля тараторит без устали и жует печенье.

Ксения быстро кивает. Она даже не пытается вставить хоть слово в ее монолог. Все ее мысли не тут.

Он звонил утром. Требовал встретиться сегодня вечером, но Ксения впервые в жизни была рада тому, что у нее ночная смена. Она еле сдержалась, чтобы сохранить спокойный, но твердый голос, и не улыбалась, сообщая, что не сможет. Работа. Ночная смена.