Анастасия Гринева-Грушевая - Проживая две жизни

В квартире было пусто, соседка часто уезжала домой к родителям. По такой погоде всё равно не удалось бы погулять на выходных.

– Чай или кофе будешь? – нарушила молчание Крис, снимая пуховик.

– Чай. Я не пью кофе, – развязывая шнурки, тихо ответил Филипп. Он снова напрягся и неловко перемещался по квартире, как подросток, который первый раз пришёл в гости к девочке.

Кристина ушла в кухню, оставив его наедине со своими мыслями. Девушка ставила на стол все сладости к чаю, которые только были спрятаны по шкафам. Она не старалась понравиться гостю, но накормить была обязана, ведь если бы не он, кто знает, как бы долго она сейчас стояла в бесконечных пробках.

Чаепитие и смущённые улыбки ребят наполнили квартиру уютом, всё громче гудящий ветер также этому поспособствовал, на фоне играла музыка, темнело. Кристина с Филиппом говорили обо всём на свете, узнавали друг друга. Как оказалось, он отучился в медицинском университете, работал врачом, но не признался каким, жил один, страшно уставал на работе, требующей немалых усилий, иногда находил время и занимался спортом для поддержания формы. Кристина узнала, что ему почти двадцать шесть лет, однако разница совсем не мешала, разговоры велись непринуждённо и легко, как если бы они каждый холодный вечер так собирались. Девушка рассказала ему о родном городе, университете и причине, по которой пошла на дизайн, уточняя, что совсем не знает, кем видит себя в будущем.

После нескольких часов разговора смущение почти испарилось. Мужчина напротив и вовсе расслабился. Он увлечённо рассказывал о своём прошлом в университете, но Кристина почти всё прослушала, разглядывая его лицо.

Взгляд девушки блуждал от лба до подбородка. Ещё в первую секунду, как она столкнулась с ним на улице, художница отметила, что он красив, но только теперь воспользовалась случаем понять, почему она так решила. У Филиппа была бледная кожа, отчего сильно бросался в глаза чёрный, прямо-таки смоляной цвет волос, бровей и ресниц. Лишь щетина, выгоревшая на солнце, отливала тёмно-русым. Глубокая складка меж бровями даже при расслабленном выражении лица оставляла хмурый след. Широкие ноздри вздымались при глубоком вдохе, а пухлые губы приоткрывались в этот момент, обнажая еле заметную щель между двумя передними зубами. Округлый подбородок был идеальным продолжением острых челюстных мышц, которые мужчина сильно сжимал, думая о чём-то.

Когда Крис переместилась к глазам, тигриный взгляд Филиппа застал её врасплох.

– Ты слушаешь меня? – едва заметно улыбнувшись, спросил мужчина.

– Конечно! – нагло соврала художница.

Рассказ продолжился, и Кристина больше не вызывала подозрений, оттого что во время диалога Фил не прерывал зрительный контакт. Девушка отчаянно пыталась придумать название цвету его глаз: «Охра? Жёлто-коричневый? Цвет арахисовой пасты?». Не в силах удержать смех, она улыбнулась собственным мыслям.

– Что с тобой? – прервал её веселье бархатный голос.

– Прости, мне неловко. По правде сказать, для меня это не свойственно – звать в гости мужчину, с которым я едва знакома. Просто удивляюсь своему поступку.

Подбородок Филиппа дрогнул, а затем он полностью повернул голову влево и уткнулся взглядом в стену. Девушка уже начала ёрзать на стуле, жалея, что была так откровенна и сказала глупость, как вдруг мужчина мягко произнёс:

– Ничего страшного. Для меня это тоже впервые.

Отвлекаясь от разговора, оба посмотрели на время, а оно уже перевалило за 12 ночи.

– Я, наверное, засиделся, – спохватился Филипп.

– Не переживай, меньше места в квартире не стало, – улыбнулась художница.

После краткого отвлечённого диалога они вновь начали говорить, говорить, говорить…

На часах было уже около шести утра, непогода утихла, в окна пробивались блики от уличных фонарей. Начавшаяся суббота предвещала улучшение погоды. Кристина то и дело смотрела в глаза мужчины, не способная оторваться, особенно когда он говорил что-то с улыбкой на лице.

– Ты недавно живёшь здесь?

Резкий вопрос прервал девушку, она отвлечённо ответила протяжным «нет».

– Может, проедемся, я покажу тебе одно место?

– Знаешь, в фильмах ужасов с этой фразы обычно начинается экшн.

– Я уже несколько часов сижу у тебя дома, поэтому можешь не беспокоиться, во мне внезапно не проснётся маньяк.

Ничего больше не сказав, Фил начал обуваться. Кристина снова посмотрела на него, оценила ситуацию. В считаные минуты она оделась: свитер потеплее, широкие джинсы из тёмной ткани, кожаные ботинки на невысокой платформе.

Когда девушка застегнула пуховик, Филипп оценил взглядом её внешний вид, будто прикидывая, удобно ли ей будет. Они закрыли двери и спустились. Действительно, на улице стало теплее, под ногами хрустел снег, в лучах света фонарей медленно падали снежинки по ровной траектории. Сказка. Крис уселась в машину и решила включить свою музыку, пока мужчина чистил стёкла от заново налетевшего снега.

«Что ты делаешь вообще? – неожиданно спросила сама у себя девушка. – Ты в не особо знакомом городе собираешься неизвестно куда ехать с парнем, которого знаешь меньше двенадцати часов. Когда бессмертие стало твоим вторым именем?»

Сколько бы печальных исходов событий ни проносилось в голове, в одном аргументе «за» она была уверена точно: если бы хотел сделать что-либо неприятное – уже сделал бы.

Ох уж эти «если», «бы» и подобные отмазки от собственных безрассудных поступков. Сколько парней в этом мире пользуются наивностью маленьких девушек, только вырвавшихся из родительского гнезда, в предвкушении адреналина и ситуаций, о которых можно будет потом рассказать друзьям? Никогда ещё в жизни Кристины не было ничего подобного, и, возможно, это и послужило отправной точкой истории.

***

Для подростка нет картины более приятной для глаз, чем утренний, ещё не проснувшийся тёмный город, огни которого проносились вслед за машиной. Жаль, что на улице было холодно и небезопасно, чтобы открыть окно и насладиться запахом дороги под любимую музыку. В этот момент душа Кристины пребывала в райском наслаждении, она улыбалась своему отражению в окне и закрывала глаза от удовольствия. Казалось, что они вечно ехали к месту назначения, и только красные светофоры нарушали эту идиллию.

Вот автомобиль уже пересёк черту города, фонарей становилось всё меньше, асфальт сменился бездорожьем, скорость упала до двадцати километров в час. Девушка открыла глаза, чтобы посмотреть вперёд, и была не очень довольна. Они действительно ехали по ухабистой дороге с ямками, машину трясло в разные стороны, а за лобовым стеклом была только темнота. На секунду сердце ёкнуло, но ощущение свободы и лёгкости не давало заменить чудесное настроение другими чувствами.