Владимир Шарик - Наши девки лихо пляшут. Комедии

Лиза. Спасибо. Я уже поела.

(Мария расставила обед на столе, Демис начал есть первое блюдо, но без аппетита).

Демис. Что это такое?

Мария. Спартанский суп с фасолью.

(Взял несколько ложек в рот, ему это не нравится).

Демис. Послушай, время спартанцев уже давно прошло, и у нас не те желудки, что бы переваривать эту пищу.

Мария. Кушай тогда мусаку с мясом.

Демис. А кто готовил?

Мария. Я.

Демис. А почему не Лиза?

Мария. Она…

Лиза. У меня заболела голова, и я не смогла.

Демис. Не хочу я твоей мусаки. Спасибо.

Мария. Ну, ты попробуй хотя бы.

Демис. Спасибо. Не хочется.

Мария. Но ты же совсем не притронулся к мусаки.

Демис. Я итак знаю, что это блюду несъедобное. Я хочу поесть борща или суп-харчо. В крайнем случае, приготовила бы блинчики с сыром или ливером.

Мария. Ты стал таким переборочным. Видно, кто-то влияет на тебя. (Смотрит недовольно на Лизу).

Демис. Не говори глупости. Вот, если б она на тебя влияла хорошо, то я бы не давился этой мусакой.

Мария. Это национальное блюдо.

Демис. Зачем ты вообще занималась приготовлением обеда! Только перевела продукты. Лучше б мы пошли в ресторан, если Лиза не смогла приготовить обед. Поучилась бы у неё готовить!

Мария. Что ты меня стыдишь при служанке?

Демис. Пускай знает, какая у меня жена. Счастливы те греки, которые берут себе в жены украинок. Они и хозяйки хорошие, и женщины хорошие. Посмотри, какая она стройная, а ты раскабанела, как свинья.

Мария. Демис…

Демис. Не понимаю, чем ты занимаешься целые дни?

Мария. У меня же семья.

Демис. Дети уже выросли, а ты за целый день не можешь обед приготовить нормальный. Ничего не сделала, а я после работы должен быть голодный.

Мария. Я занималась в фитнесс-клубе с тренером.

Демис. Видно, у тебя не такой тренер. Спроси у Лизы, с каким она занимается тренером, что имеет такую фигуру.

Лиза. Я пойду. Мне надо делать процедуры Изабель.

(Лиза выходит).

Мария. Так ты не будешь есть?

Демис. Спасибо мне не хочется. Принеси мне лучше пива.

Мария. Хорошо. (Берет на поднос тарелки с пищей и выходит, Демис остается один, через время заходит женщина лет тридцати пяти с большой сумкой в руке).

Наташа. Здравствуйте.

Демис. Здравствуйте.

Наташа. Извините, у вас здесь все открыто, а я звала, но никто не отвечал.

Демис. У нас сегодня день открытых дверей. Вы по обявлению пришли?

Наташа. Нет. Я ищу свою подругу Елизовету Филатову.

Демис. Лизу?

Наташа. Да, Лизу.

Демис. Есть тут ваша Лиза, сейчас позову.

(Демис выходит, и через время появляется Лиза).

Наташа. Здравствуй Лиза!

Лиза. Здравствуй, Наташа. (Они обнимаются).

Лиза. А почему ты не на работе?

Наташа. Я послала их всех подальше. Надоело мне всё это. Не могу я больше выносить эти унижения.

Лиза. Наташа, но почему ты такая несдержанная? Надо терпеть. У меня тоже бывают ситуации, когда хочется все бросить, но я терплю.

Наташа. Так у тебя всё хорошо идет.

Лиза. Нет. Не все у меня так гладко. Мало того, что старики придурочные, так еще и супруга хозяина стала донимать.

Наташа. Чем она тебя донимает?

Лиза. Понимаешь, хозяин сказал, что я красивая и стройная, а его супруга толстая кабаниха. И ничего не умеет делать.

Наташа. Чего это он так унизил свою жену?

Лиза. Не знаю. Может, хотел, что бы она больше занималась собой. Хотя она итак ходит по всяким салонам и занимается с тренером в фитнесс-клубе, но это ей не очень помогает. Ей бы лучше помогла моя диета.

Наташа. А чем же твоя диета хороша?

Лиза. Она не от меня зависела?

Наташа. Как это?

Лиза. Дело в том, что мои хозяева большие жлобы, кормили меня раз в день какой-то похлебкой. И я все время чувствовала себя голодной. Вокруг полно еды, а я ходила голодной. Они рвали полные корзины винограда, апельсин, но не давали мне, ни гронки винограда, ни апельсина, хотя ветки ломились от плодов. Я пробиралась ночью в виноградник, и искала там оставшийся виноград, который ела там с хлебом. Хорошо, что я могла брать хлеб в неограниченном количестве. Благодаря такой диете я потеряла пятнадцать килограмм.

Наташа. Великолепный результат!

Лиза. Сама удивляюсь, каким образом я могла этого достичь. Еще, когда была дома, то изводила себя всякими диетами, но больше чем на пять килограмм не могла похудеть.

Наташа. Хвала этим жлобам. Вообще-то народ тут живет очень странный. Прямо деспоты какие-то. Вот мои хозяева все время следили за мной, что бы я все время что-то делала, не сидела, сложа руки, упрекали, если я опаздывала на несколько минут после выходного. Вечные придирки, то не так сделала, то не протерла пол влажной тряпкой, а там пыль осталась на окне или неверно развесила одежду после стирки. А последний случай, вообще меня вывел из себя. У меня выпала свободная минутка, и я села разгадывать кроссворд. А тут вошла хозяйка, и как раскричалась, что это я расселась и читаю журнал. Какое право ты имела заниматься этим, кричит она, ты должна только работать и работать, как рабыня. Я ей, конечно, ответила по-нашему, после чего она сказала, что бы я убиралась с её дома. Что я и сделала, и довольна, что послала ёё подальше. У неё были такие глаза! Это надо было видеть. Полезли на лоб. Как же! Какая-то служанка стала ей перечить, ведь они все думают, что они оказывают нам большое одолжение, когда принимают нас на работу, и мы должны им ноги за это целовать. Не дождетесь. Во мне все перевернулось. Мне вспомнился рассказ Горького, помнишь, мы в школе учили про парнишку, который поступил на учебу к чертежнику, а его супруга порвала все его чертежи.

Лиза. Припоминаю. Это был, кажется, отрывок из книги Горького "Детство".

Наташа. Может быть. Это не важно. Важно то, что я подумала. Прошли годы, десятилетия, столетия, поменялись эпохи, огромное развитие техники, а люди остались с теми же мещанскими понятиями о жизни. Люди, по-прежнему, разделяются на богатых и бедных, на хозяев и слуг и нет никакого равенства, нет никакого уважения друг к другу, а они считают себя выше нас, хотя я б не сказала, что они умнее и лучше нас. Я, к примеру, университет закончила, а моя хозяйка только школу, и умеет только расписаться в ведомости и деньги считать.

Лиза. Были и у меня подобные случаи, когда к тебе относятся, как к человеку второго сорта. Так я тогда забьюсь в свой уголок и плачу-плачу.

Наташа. От меня этого они не дождутся. Всё, решила я себя – эта робота не для меня. Я оставляю эту страну навсегда.

Лиза. Как это? Ты же даже деньги свои не отработала, а хотела ведь заработать на ремонт в даче.

Наташа. Ничего мне не надо! Никогда я больше не поеду к этим тупым буржуям! На хлеб и воду сяду, но никогда не позволю, что бы унижали мое человеческое достоинство. Обойдусь без ремонта на даче. Ведь, главное, не в том, какой у меня там домик на даче, а то, что я свободно могу работать на своей земле. Это я поняла только после того, как побывала в настоящем рабстве. Для человека самое главное свобода.