Ольга Мицкевич - Трое

Мы поднялись наверх, тихо приоткрыли дверь и сощурились в темноте, в поисках Никиты. Он все же уснул. Аня села на пол рядом с ним, мягко убрала прядь волос с гладкого, мальчишеского лба.

– Ты так напугал меня, – прошептала она, и я скорее почувствовала, чем увидела, как по ее щекам бегут слезы.

– Ложись спать, – услышала я свой голос. – Уже поздно.

Я стянула джинсы, убрала покрывало и села на кровать, ожидая что Аня последует за мной. Но она вытянула свое маленькое тело вдоль Никиты и положила голову на сгиб локтя, заглянула ему в лицо. Горечь расцвела ядовитым цветком в груди, и я отвернулась.

Я не хочу это чувствовать. Мы друзья. Нас всегда было трое. Мы связаны, стянуты миллионом сладких и горьких воспоминаний. Они в каждом моем детском воспоминании, в плохих и хороших снах, в мечтах и обещаниях. Наши узы нерушимы.

Ведь так?

Я проснулась, когда за окном было еще темно. На горизонте, туманной дымкой, бледнел рассвет. Анина голова лежала на груди у Никиты, он обнимал ее одной рукой, а их ноги переплелись причудливым узлом. Будто почувствовав мой взгляд, он повернул голову и приоткрыл глаза. У меня перехватило дыхание и я быстро зажмурилась, словно пойманная за чем-то непристойным. Меня мучало ощущение, что я помешала чему-то, очень личному, не предназначенному для чужих глаз.

Я лежала, боясь пошевелится, пока за окном не начали щебетать птицы, возвещая приход нового дня. Слышала, как мама спускается на первый этаж. Свист чайника и звук, с которым двигались стульев по кафелю, когда к завтраку спустился папа.

Двое на моем полу медленно просыпались: сначала тихо, потом громче. Осторожный шепот, возня и оба тихо вышли из комнаты, стараясь не разбудить меня. Скрип половицы, и к родительским голосам прибавились еще два.

Я накрылась одеялом, отрезав себя от пения птиц и звуков весеннего утра. Проспать бы миллион лет, и пусть меня разбудят, когда все закончится! В груди разливалось липкое, тянущее чувство тоски. И вместе с тем, мне было любопытно, придёт ли кто-то меня будить. Не знаю чего я хотела больше – чтоб про меня вспомнили, или навсегда забыли. По крайней мере, на сегодня.

В конце концов, я заснула и мне снился Джек. Его радостный лай, которым он встречал нас со школы, и старое одеяльце в пятнах крови.

По профессии моя мама психолог. Она всегда знала и видела гораздо больше, чем я хотела бы ей показать. Иногда меня это злит, а иногда очень помогает. Если я не могла подобрать слова, чтобы описать свои чувства, мне и не надо было.

Первое время мама молчала. Просто иногда подольше задерживала на мне взгляд. Думаю, она выжидала удобного момента.

Школа закончилась. Пришло лето, а с ним обещание теплых вечеров, ягод в сливках, соленый воды в волосах и велосипедных прогулок.

В первый раз я сказала Никите с Аней, что у меня другие планы. Потом, что я должна помочь папе с его проектом на работе. В следующий раз у меня болел живот, потом мы с мамой разбирали чердак. Днем позже я с утра до вечера косила траву во дворе, а на следующий день убирала ее. Я отказалась от помощи, сказав, что это мое наказание, и будет нечестно.

Я соврала.

Когда «срочные» заботы в доме были улажены, а у меня закончились идеи, я записалась волонтером в собачий приют на другом конце города, и три раза в неделю выгуливала собак и чистила клетки. Местная библиотека затеяла ремонт, и, спустя пару дней, я уже отскабливала старую краску в фойе и покрывала лаком перила.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Американский телесериал, 1954 – 1973 гг.