Рада Мурашко - Наказание страхом

– Могла сама зайти, – не удержалась Лера. Она-то приходила к матери не реже, чем раз в неделю – хотя бы для того, чтобы подбросить той денег, а вот Изабелла Яковлевна принципиально не бывала в Лериной квартире – с тех пор, как встретила там её первого любовника. Так выражался протест против разврата, бездумного прожигания жизни и нежелания задумываться о семье.

– Как у тебя дела? – быстро спросила Лера, надеясь, что, перехватив инициативу, она сможет удержать беседу в мирном русле.

– Да какие у меня дела? – без энтузиазма отозвалась мать. – У меня теперь вся жизнь только в тебе.

– Как себя чувствуешь? – Валерия проигнорировала и последнюю фразу, и немой упрёк в глазах. – Сейчас, говорят, грипп гуляет.

– Грипп… У вас здесь вечно что-нибудь гуляет, какая-нибудь зараза. Ладно, рассказывай, как ты?

– Всё хорошо, мам. Работаю. Вот вчера у Липатова на показе была, красота такая. Юлька сразу вдохновилась, а уж она в этом толк знает. Хочешь, в следующий раз вместе сходим?

– А воров ваших поймали?

– Каких воров? – с искренним недоумением спросила Валерия.

– Откуда я знаю, каких, – мать поджала губы. – Ты же мне ничего не рассказываешь! Которые у вас что-то там взломали.

– Мам, ты откуда знаешь? – изумилась Лера.

– Я, между прочим, интересуюсь жизнью своей дочери, – с затаённым торжеством сообщила Изабелла. – Если это можно назвать жизнью! Сорок пять лет, а у неё ни семьи, ни…

– Мама! – повысила голос Лера, у которой резко исчезла готовность провести вечер за очередной лекцией о семейных ценностях. – Кто тебе сказал?

– Какая разница, кто сказал? – мама не сдавала позиций. – Ты можешь послушать, что я тебе говорю, хоть один раз в жизни?! Ты никогда меня не слушаешь!

– Да, мам, обязательно, только ответь сначала, кто тебе сказал?

– Подружка твоя сказала, которая у тебя работает там. Я, между прочим, заглядываю в твои ларьки.

– Да, мам, ты следишь за жизнью своей дочери, – быстро пробормотала Валерия. – Я не поняла, какая подружка?

– Откуда я знаю? – занервничала Изабелла – она не любила, когда другие проявляют такое упорство. – Тебе видней, подружка она или нет. И вообще, Лера, почему ты всегда цепляешься к ерунде и не хочешь послушать…

– Ясно, – усмехнулась Валерия. – Не хочешь потерять источник информации.

– … и не хочешь послушать о серьёзных вещах, – упрямо вела мать свою партию. – Если ты не думаешь о себе, подумай хотя бы обо мне! У меня уже мог бы быть взрослый внук!

Валерия помертвела, с ужасом взглянула на мать. Нет, нет, она ничего не знает. Никто не знает. Это же вечная тема, сколько раз она уже говорила что-то в этом роде. Она просто действительно хочет внуков. И ничего не знает. Ничего.

– Что ты на меня таращишься?! – вывела её из ступора Изабелла. – Да, мог бы быть внук! Или внучка! А ты вместо этого заводишь себе любовников, которые тебе в сыновья годятся! Вот этот уже который? А? А ведь он тебя тоже бросит! Лера, что ты молчишь? Ты со мной не согласна?

– Конечно, согласна, мам. Бросит, это ежу понятно.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – всплеснула руками мать. – А для чего вы тогда вообще живёте, для чего всё?!

Валерия с грустью смотрела в упрямое лицо матери. Она так уверена в собственной правоте! Как ей объяснить, что бывают люди, которые мыслят не так, как она, хотят не того, чего хочет она, думают о другом, счастливы другим… Как объяснить, что это для Изабеллы жизнь – монолит, застывший, неделимый, где при обламывании одного краешка нарушается целостность всей фигуры; а жизнь Валерии – это мозаика, где кусочки меняются, перекладываются с места на место, и от этого ничего не рушится, наоборот, создаётся новая, более интересная картина. Как же хочется донести всё это до упрямой, законсервировавшейся в своём маленьком чинном мирке женщины. Как же хочется, чтобы она наконец поняла, одобрила, пожалела. Как хочется просто молча обняться и сидеть, давая друг другу ничем не заменимое душевное тепло… Как жаль, что такого никогда не будет.

– Я тебя люблю, мам, – с чувством выдавила Лера, ощущая, как на глаза набегают сентиментальные слёзы.

– Я тоже тебя люблю. Ты думаешь, я бы тебе всё это так просто говорила? Я же о тебе забочусь, чтобы тебе было хорошо…

– Да, мам, – горько усмехнулась Лера. – Я знаю. Я пойду, ладно? Уже поздно, а завтра дел много.

– Иди, – согласилась Изабелла. – Звони завтра вечером.

– Конечно… Мам, всё-таки кто тебе сказал про взлом? – уже стоя в дверях, неожиданно спросила Валерия.

– Да не знаю я! – разозлилась мать. – Белобрысая такая девка, всеми там командовала.

– Юлия?!

– Может, и Юлия, я не спрашивала.

– Ладно, мам, спасибо, пока.

– Счастливо, – наконец по-человечески, с нежностью попрощалась мать.

Подперев щеку рукой, Юлия рассеянно наблюдала, как племянник накрывает на стол. Красивый ребёнок. Даже не ребёнок, а юноша уже, молодой человек. Впрочем, её это совсем не радует. Куда как спокойней было, когда он был пухленьким обаятельным крошкой, радовался копеечным игрушкам и упрашивал её пойти на выходных в зоопарк.

А теперь… С каким удовольствием она теперь пошла бы в этот зоопарк! Но её ребёночку надо уже совсем другое. Клубы, девушки и возможность небрежно демонстрировать своё превосходство, свою исключительность. Она сама виновата, это она так его воспитала. Она всегда говорила, что он самый лучший, самый талантливый, самый замечательный, других таких нет, другие и рядом не стояли! Она так хотела, чтобы её ребёночек любил только её. Её, а не своих родных родителей. Не её бестолкового брата и его пустую, легкомысленную жену, которые только и могут мотаться по ближайшему зарубежью в непрекращающихся поисках лёгких денег.

Юлия давно подозревала, что они сами уже всерьёз не рассчитывают ни на какие существенные заработки, просто им нравится такая жизнь – беспечная, беззаботная, в вечном бездумном движении. Им не были нужны ни дом, ни стабильность, ни собственный ребёнок. Если честно, последнее Юлию только радовало. Она с готовностью забрала племянника и старалась сделать всё, чтобы он как можно реже вспоминал о родителях.

Боги, как она старалась! Всё, что она делала, всё было только для него. Но как же ужасно, что вместе с детьми растут и их желания, и вот ей уже остаётся только растерянно смотреть на своего выросшего мальчика, не зная, что ещё она может для него сделать. Хорошо, что он хотя бы ни в чём её не упрекает и ничего не требует. Нежданное, незаслуженное счастье. Ведь на самом деле она должна ему так много! Хотя бы за то, что сумела отобрать его у родной семьи.

– Я так тебя люблю! – невольно вырвалось у Юлии.

– Я тоже тебя люблю, тёть, – племянник мимоходом поцеловал её в седеющий пробор в волосах. – Тебе чай зелёный или чёрный?