Олеся Бережная - Правдивые истории провинциальных девочек

Впервые с момента их знакомства Танька улыбнулась. И они поехали в кино. А потом в кафе. А потом к Лёхе в квартиру. И Таньке в Лёхиной квартире уже не было страшно.

А на следующий день он исчез.

Подвёз утром на работу, поцеловал на прощание, улыбнулся, сел в машину и уехал.

И больше не звонил.

И на следующий день тоже.

Зато позвонила Маринка.

– Танюш, ты уже знаешь новости?

Об этой аварии тогда долго судачила вся область. Сразу четыре машины по вине одного водителя маршрутного такси. Двое пострадавших с серьёзными травмами. Один из которых – Лёха.

– Пострадал позвоночник, – сухо откомментировал доктор, – пока сложно делать прогнозы. Будем надеяться на лучшее.

И Танька всю последующую неделю надеялась на лучшее, в ожидании пока Лёха придёт в себя. А когда Лёха пришёл в себя, выяснилось, что он парализован ниже пояса.

– Надежда, конечно, есть, но на реабилитацию могут уйти годы, – с этими словами врач вышел из палаты.

А Танька посмотрела на Лёху и беззаботным голосом подытожила:

– Что ж, всё могло быть намного хуже. Значит, будем трудиться.

– Будем?

– Да. У тебя много дел. И у меня тоже. За неделю, пока ты был в отключке, тебя потеряли на работе. Я переписала все звонки и фамилии с именами. Будь добр, разберись с этим.

– Ты чего тут раскомандовалась?!

– У нас новые правила. Кто ходит, тот и командует.

– Чего?!?

– Кстати, у тебя сегодня консультация мануального терапевта и ещё нескольких врачей. Будут составлять план твоей реабилитации.

– И что, ты всерьёз собралась теперь всё время торчать здесь, со мной?

– Вообще-то «здесь, с тобой» я собралась торчать ещё недели две, до твоей выписки. А потом я буду торчать с тобой в квартире, которую сняла специально для тебя на первом этаже. Всё, что выше первого этажа, тебе сейчас не пригодится. В квартире, кстати, кровать уже куплена – тебе понравится. Надо будет после всех консультаций правильно измерить расстояние до потолка, чтобы прикрепить к нему тренажёр над кроватью. И вообще, хватит разговоров. Мне пора на работу, а у тебя скоро консультации, – и Танька направилась к выходу.

– Надрать бы тебе задницу, – сквозь зубы прошипел Лёха.

– Ну, так встань и надери, – с этими словами Танька вышла из палаты.

А никто и не ждал, что будет легко. Танька знала, что здоровенному орангутангу Лёхе будет трудно чувствовать свою беспомощность рядом с маленькой худой девицей. Поэтому его попытки прогнать её из палаты и из своей жизни она пропускала мимо ушей.

Он говорил, она язвила.

Он выгонял, она не уходила.

– От тебя можно хоть как-то избавиться? – злобно рычал Лёха на Таньку.

– Разумеется. Попробуй мне изменить, и я исчезну. Только сейчас тебе это вряд ли удастся, – и Танька отправлялась варить суп с курицей и строгать салат из свёклы с капустой. Орангутану Лёхе требовалось правильное питание.

Воевать они перестали через месяц. А ещё через пять друзья подогнали Лёхе инвалидную коляску. Потому что он уже мог сидеть и даже научился самостоятельно спускаться и подниматься в этой самой коляске на первый этаж.

Встал на ноги он ровно через год после аварии. А через неделю перевёз Танькины вещи в свою квартиру на пятом этаже. В ту самую, где впервые увидел Таньку.

На церемонию бракосочетания они явились в джинсах. Поставили печати в паспорте и прыгнули с друзьями в автобус, который увез всех нас за город на шашлыки, отмечать рождение новой семьи.

Через три года Танька родила второго сына, Елисея. Первому, Богдану, на тот момент уже исполнилось два года. Хотя Танька мечтала о дочке.

– Ну, ничего, третьей точно рожу девочку! – авторитетно заявляла счастливая Танька.

– Обязательно, милая, – улыбался муж и нежно целовал Таньку в губы.

Очевидно, в рождение дочки он мало верил. И оказался прав. Третьим родился Ванечка.

Но Танька не сдаётся. И лично я до сих пор верю – будет у Таньки дочка! В четвёртый раз точно!

Ну, должно же ей хоть раз в жизни повезти?

Их дружбы никто никогда не понимал. Ни друзья, ни соседи, ни родители.

Во всяком случае Катькины. Те всячески недоумевали, что их примерную девочку связывает с распущенной Людкой? Кстати, распущенной, по мнению Катькиных же родителей, Людка была из-за вседозволенности. А вседозволенность уже досталась Людке бонусом, в довесок к чрезмерной занятости её родителей.

В детстве их связь объяснялась жизнью в соседних подъездах. Понятно, что с младенчества знакомы, катались на одной карусели, дразнили одних и тех же мальчишек…

А потом ещё и в один первый класс пошли. И за одну парту сели. И по умолчанию стали лучшими подругами.

А потом пришли девяностые, и всё вокруг менялось с такой скоростью, что далеко не все успевали адаптироваться.

Катькины родители, к примеру, не успели.

И потому пополнили ряды «оставшихся на обочине». Катькин отец месяцами не получал заплату, а Катькина мама варила бульон из капусты и кубика «Магги».

Зато Людкины родители быстро сообразили, что делать.

Открыв пару магазинов, регулярно мотались на другой берег, в Хэйхэ, за товаром и складировали дома еду, шмотки и денежные купюры. Сами же дома практически не бывали. И Людка творила что хотела.

Быстро съехала по учёбе, связалась с дурной компанией и начала пробовать всё, что в 14 лет запрещено пробовать на законодательном уровне.

А Катька училась.

Потом приходила домой, делала уроки, хлебала капустный бульон и мечтала о новом платье. Катька мечтала, а Людка приходила к ней в гости и хвасталась. Новым платьем, джинсами и новостью об отпуске за границей. И при этом вопрошала: «Есть что пожрать?», сетуя на отсутствие в родном доме семейного тепла и домашней еды.

Доедала остатки капустного бульона и отправлялась на встречу со своими друзьями.

Без Катьки. Во-первых, Катьку всё равно бы не отпустили родители. Во-вторых, Катька всё равно бы не пошла, ибо друзья Людкины одевались с иголочки и на таких, как Катка, смотрели свысока. А в-третьих, Людка никогда не звала Катьку с собой. Не нужна ей была подруга в той компании. Слишком она, Катька, для той компании занудная. Не пьёт, не курит, на мальчиков не смотрит.

А в школе они по-прежнему сидели за одной партой.

Людка списывала у Катьки алгебру, рассказывала о новых приключениях, после уроков пёрлась к Катьке на обед, а затем по своим разгульным делам.

Так и дружили.

И что их связывало, понять никто не мог.

А Катькино окружение даже пыталось развести девок по разным углам.

– Ты что, не понимаешь, что она тебя использует? – кричала Катькина мать, доваривая бульон из капусты. – Она ничего тебе не даёт! Только берёт! Уроки списывает, объедает тебя! У самой денег вагон, а ни разу не принесла вшивой шоколадки!