Ольга Калашян - Я тоже

Нет хуже ада, чем вспоминать в деталях поцелуй, которого так и не было.

Ричард Бротиган. Призрачный поцелуй

Воздух в комнате словно уплотнился, и это не оттого, что было много людей, – нет, с ним пришли проститься только самые близкие: несколько родственников и мы с мужем. Все дело было в атмосфере. Он еще не ушел, но его с нами уже не было, лишь физически, пожалуй. От этого было тяжело вдыхать и невозможно выдохнуть.

Муж сидел у окна с испуганным лицом, скрестив на груди руки и упершись взглядом в желтое пятно на обоях. Я же сидела у его кровати… Макс лежал бледный, весь какой-то выжатый, под сотней одеял, как будто это могло его вылечить…

Я научилась с возрастом держать при себе свои слезы. Теперь они просто копились где-то внутри, и пустые глаза лишь притворялись такими. Я взяла его за руку, и все, о чем я могла думать, было сухим наблюдением – может, так срабатывают наши защитные клапаны? Вот его внезапно ставшая небольшой рука, волосы на пальцах, морщины на ладони… Пустые бороздки в волосах, почти смытый болезнью загар.

– Маша… – Макс с трудом разомкнул песочные губы.

– Да? – Я вздрогнула. Почти все это время он не подавал признаков жизни, казалось даже, что это не он вовсе, а чья-то жестокая тряпичная шутка.

– Я…

В какой-то момент мне показалось, что это стон, – его «я» расплылось в невнятный звук, и поэтому то, как четко и уверенно он сказал все остальное, перевернуло меня.

– Я любил тебя всю жизнь. – Слова были как косточки, которые выдавили из спелой вишни мне на руку, с щиплющим пальцы соком красного сочного цвета…

– Я тебя тоже, – ответила я тихо.

Это вырвалось из меня без размышлений, я сказала это на автомате. А он чуть дрогнул ресницами и закрыл глаза, попытался сжать мою руку… И умер.

Мне казалось, что я должна вскочить от внезапного укола в сердце, от неожиданного толчка в грудь! Но ничего такого я не чувствовала. Просто заторможено констатировала, что от меня куда-то ускользает пол.

Мы опустили нашего друга с восковым лицом и в белой рубашке в землю. Хотелось не думать об этом, но избавиться от таких картин в голове трудно. Как нарочно, помнилось все досконально: комки коричневой земли, бьющий в нос резкий запах цветов, реденькая кучка людей у гроба. Можно хоть триста раз быть отличным парнем, но если с неба падает острый дождь и пронзительно свистит ветер, толпы́ провожающих в последний путь не жди.

Мы все давно были готовы к тому, что останемся без него. Болезнь давно его точила, последние полгода он стал сдавать совсем быстро. Эти полгода, казалось, должны были дать нам время, чтобы подготовиться… Но разве к потере можно подготовиться? Жгучая боль в груди беспощадно напоминала мне, что больше никогда я его не почувствую рядом.

Первый день после похорон . Вечером мы сидели на нашей небольшой кухне с мужем и пили крепкое вино. Каждый из нас пытался вернуться в жизнь. Быт обычно помогает. Я перебирала нитки для новой юбки – надо было подшить ее немного, а Олег делал какие-то пометки в своем ежедневнике. Потом в какой-то момент его ручка застыла – и он вместе с ней. Он отложил в сторону свою работу, снял очки, протер, надел обратно и очень внимательно на меня посмотрел.

– Машка, ты молодец…

– Не поняла? – я откусила нитку зубами и чуть внимательнее, чем следовало, всмотрелась в неровные стежки.

– Ты молодец, что сказала ему это… Думаю, ему было… приятно… Это было правильно. Ты была должна ему эти слова.

– Эммм… Ты о чем вообще? – Я все-таки отложила юбку в сторону. – Что ты имеешь в виду, Олег? Я сказала то, что думаю, я его люблю, конечно же… Любила всегда как брата, как друга, и он меня так же.

Меня слегка смутило, что мы обсуждаем эту тему с моим мужем. Я надеялась, что сказанное мной тогда впиталось в стены. Но, оказалось, эти слова все-таки застряли в моих волосах, я принесла их домой.

Олег ненадолго задержал пристальный взгляд на мне, откинулся на стуле… Потом потянулся за своим пиджаком и сказал:

– Пойду пройдусь немного, день такой… Надо его пережить скорее… Через часик вернусь, не переживай.

Поцеловал меня в макушку и ушел.

День второй . Я не вставала сегодня, а ночью не спала. Вначале немели по очереди руки под подушкой, потом крутило ноги, шестьдесят семь раз я пыталась поменять позу, но это не помогало. Спал мой кот, спал мой муж, спали соседи, но не я. Под утро закрыла глаза и вырубилась на полчаса, чтобы хоть как-то просуществовать на работе. Когда открыла, день уже настойчиво обливал все в комнате бодрящим светом. Место Олега на кровати пустовало – только смятая простыня повторяла контуры его тела да подушка опасно висела на краю.

Ночью все мысли обычно фальшивка, потому что наутро они трусовато разбегаются по углам… Мои же сидели на мне верхом, не меняя своего положения независимо от времени суток.

Ну нет, я бы почувствовала, – продолжала я размышлять. Невозможно держать это при себе долгие годы. Пфф… Я раздраженно перевернулась на другой бок, подвернув под себя пуховое одеяло. Почему-то вспомнилось, как чертову тучу лет назад я прыщавой пятнадцатилетней девчонкой сохла по своему будущему мужу. Мы сидели на скамейке… Я тогда еще для себя решила твердо: мой.

– Привет, Машка!.. – Олег небрежно плюхнулся рядом со мной.

– Привет. – Я чувствовала, как предательски коряво, по-птичьи звучит мой голос. Словно ворона подавилась. Он так запросто касался меня своим плечом, и единственное, что мне оставалось, – это надеяться, что одежда хоть немного гасит мои вибрации.

– Где родители? Спят?

– Гм… спят… – Так, уже лучше с интонацией. Решила, что надо и дальше отвечать односложно, чтобы он не успел «рассмотреть» мои звуки.

– Ну хорошо. – Олег распластал руки во всю длину скамейки, и я старалась не облокачиваться на нее. Его телефон просвистел какую-то банальную мелодию, он пробежался глазами по светящемуся экрану, вид хитрый и уверенный, словно он знал, что жизнь у него в кармане. Наверно, смс от девушки.

– Ладно. Я пошел. Ложись спать, там куклы тебя заждались. – Мерзавец, подмигнул мне.

Я умру, но буду с тобой, так и знай!

Ну вот как-то примерно так было в первый раз. Соревновалась ли я с самой собой и с ним, или просто возраст требовал влюбленности, а тут он, совсем рядышком, – высокий, уверенный, пахнущий ванилью. Сейчас трудно понять… Но крайне необходимо…

Наши родители дружили со студенчества, часто отдыхали вместе, поэтому мы с ним пересекались довольно часто. Иногда семьями ездили отдыхать в Финляндию, откатывали визу. Все петербуржцы так делают, мы не были исключением. Покупали там рыбу и «Фейри», было в этом что-то советское. «Душа моя, этот финский “Фейри” действительно лучше нашего! Одной капли и правда хватает на сто тарелок!» – твердила мама. И мы дружно загружались в небольшой минивэн и тряслись до финской границы. Пару раз остановились на ночь в небольшом коттедже.