Сандра Мэй - Дети любви

– Чем это так… пахнет?

Рози с подозрением оглядывалась по сторонам. Морин смущенно улыбнулась.

– Это… боюсь, это от нас.

– Вы что, после душа валялись в куче компоста?

– Мы обещали Ханне, что воспользуемся солью… Вот и приняли ванну с ее подарком.

– О господи!

В дверь кухни просунул голову распорядитель свадьбы.

– Прошу прощения, милые дамы, но все уже готово, и мы можем начинать…

Мэгги мрачно буркнула:

– Спасибо…

Рози погрозила распорядителю пальцем.

– Не смей подгонять меня, Джепп! Мэгги, милая, ты уверена, что не хочешь торжественно спуститься со ступеней, как бы с небесных высей, вместо того чтобы банально выйти из кухни, когда запоют «Се Невеста грядет»?

– Уверена. Во-первых, я хочу простую, скромную церемонию. Ты, Рози, и так превратила этот день во вселенский праздник. Розы, свечи, горы еды, толпы гостей…

– Должна же я получить хоть какое-то удовольствие!

– Во-вторых, я не смогу спуститься по лестнице, потому что едва могу ходить в этом платье. Нет, изящно дефилировать по абсолютно ровной поверхности могу, но лестница исключена.

Лицо распорядителя просияло.

– Отлично. Значит, я даю вам еще пять минуточек собраться с духом – и начинаем!

Мэгги мрачно кивнула. Последние два часа она провела в мучительных размышлениях о том, что сказала простодушная маленькая дочь Бена. Не совершают ли они с Беном ошибку, не поторопились ли они с выводом, что так будет лучше для всех?

Она, Мэгги, принимает его предложение, чтобы одним махом приобрести и дом, и мужа, и готовую семью. Но Бен не любит ее, она не любит его, а ведь он мог бы еще найти свое счастье, если бы попробовал хоть на время забыть о самодисциплине… И Сью Болинжер… Не разбивает ли Мэгги ее сердце, сама при этом не испытывая ни радости, ни боли, совсем ничего?

Можно было бы отменить свадьбу (Бен будет сконфужен – это так неприлично!) и дать всем шанс найти свое счастье… Кроме нее самой, разумеется. Потому что отмена свадьбы в ее ситуации означает одно: ей придется уехать и начать все с нуля. Страшно даже не это: она не может находиться далеко от Чико Пирелли. Почему-то даже мысль о том, что они просто живут в одном городе, успокаивает, а на новом месте у Мэгги не будет совсем никого…

Телефонный звонок заставил всех нервно подпрыгнуть, Рози энергично выругалась и схватила трубку.

– Але! Я вас внимательно! Говорите! Ах, это ты, сын змеи и отца всех грехов… Да. Да. Да. Что? ЧТО?! Поняла… Сейчас… Не ори на меня, придурок!!! Целую.

Рози аккуратно положила трубку и повернулась к Мэгги и Морин. Лицо ее медленно заливал румянец, а глаза предательски блестели.

– Морин… Мэг, детка, ты только не волнуйся, но… Это Дик звонил… Чико Пирелли сейчас, в данный момент, находится перед полицейским управлением. Он явился добровольно, и Дик говорит, на сегодняшней пресс-конференции он публично признался в связях с мафией и снял свою кандидатуру…

Мэгги застыла. Слова окружающих доходили до нее с трудом, словно сквозь толстый слой ваты…

Рози усмехнулась и закончила:

– …А еще он попросил у одной девушки прощения. И сказал, что был полным идиотом. И знаешь, что я думаю по этому поводу? Чтобы вымыть дом, надо извозиться в пыли. Чтобы отмыть репутацию, надо перекидать горы дерьма, прости мой французский. Чико не тот, кому я доверила бы воспитание своего первенца, но он тебя любит… Иди, дорогуша, и будь счастлива.

Мэгги посмотрела на Морин и Рози безумными и счастливыми глазами.

– Но как же… Бен, дети…

– Если ты о Бенжамене Кранце, то не беспокойся. Он отличный парень, все такое, но твои переживания вовсе не ранят его самолюбие. Он прекрасно знает, что жену отхватил дуриком, и ты ему ничего не должна, с его стороны никакой самоотверженной любви…

– Он умрет от ужаса! Такой скандал…

– Ох, что-то мне подсказывает, не особенно он и расстроится. А дети все равно не относятся к этому всерьез. Ты ведь останешься их другом?

– Но ему надо сказать…

– Он занят, говорят тебе!

С этими словами Рози поманила Мэгги к двери и приоткрыла ее.

Посреди чулана Бен Кранц растерянно и нежно обнимал Сью, а та негромко завывала, пачкая губной помадой белоснежную рубашку жениха и размазывая по зареванному и совершенно распухшему лицу слезы. До подслушивающих донеслись голоса:

– …я же не думал, Сью, милая, ну не расстраивайся, я был уверен, что я тебе совсем не нравлюсь…

– …отравлю ее, змею тощую, у-у-у! Бен, Бен, как мне жить без тебя, Бен…

Мэгги осторожно прикрыла дверь и посмотрела на Морин шальными от счастья глазами.

– Морин… Рози… А что же вы будете делать со всеми этими горами еды и выпивкой?

– А кто сказал, что вместе с твоей свадьбой отменяется и пирушка? Кроме того, у нас появляется несколько хороших поводов выпить, вместо одного крайне сомнительного. Мисс Сью! Твои ставки повышаются! Что стоим, дорогуша? Мужик – штука ненадежная. Лови, пока не смылся.

Мэгги всего этого уже не слышала. Она вылетела на улицу и поняла, что шансов выехать на машине у нее нет. Гости перегородили пути выезда автомобильчику Рози. Мэгги обернулась и бросила ключи обратно хозяйке, потом сбросила с ног туфли, наклонилась и рванула подол платья до самого бедра. Кто-то восхищенно ахнул, и в толпе зевак захлопали. Сразу стало легче, а еще через секунду из-за угла вывернул автобус. Мэгги вскочила на подножку, взмахнула рукой – и в этот момент из окон дома раздались первые аккорды свадебного гимна «Се Невеста грядет»…

– Привет, привет, привет, я Рози Каллаган, и мы начинаем наше еженедельное шоу «Посиделки с Рози». Сегодня мы не в студии, не в павильоне и даже не у меня дома, сегодня мы выходим в эфир прямо отсюда, с зеленой лужайки, окружающей резиденцию нашего новоизбранного мэра. И я не собираюсь делать вид, что никогда с ним знакома не была, потому что все вы, ребята, отлично знаете, что Чико Пирелли и его красотка Мэг мои лучшие друзья. Да, это именно так, и никто не в силах с этим поспорить…

Репортеры сбивались с ног, со всех сторон щелкая вспышками фотокамер. Кто-то свистел, кто-то вопил, и где-то в гуще толпы, как всегда, чувствовала себя, как рыба в воде, Рози Каллаган, ведущая одного из самых рейтинговых ток-шоу последнего сезона.

Чико Пирелли почти не слышал шума. Он смотрел только на одну женщину – ту, которая стояла рядом с ним. Карие глаза женщины блестели, умопомрачительная фигура профессиональной танцовщицы заставляла фотокорреспондентов совершать трюки повышенной опасности… Напрасный труд! Маргарет Пирелли смотрела только на своего мужа.

На его смуглое лицо – лицо кондотьера-завоевателя. На жесткие кольца вороной шевелюры, обильно припорошенные снегом седины на висках. На жестокий и чувственный рот, на широкие плечи, на всю его мощную, уверенную фигуру. Смотрела – и умирала от любви, как и восемь лет назад, когда он впервые сказал ей слова, которые сейчас горели в его черных огненных глазах…