Джулия Милтон - Влечение сердца

Луиза пристально взглянула на него.

– И ты действительно в это веришь?

– Во что? – не понял Джереми.

– В то, что я поправлюсь? Ведь мы занимаемся уже два с половиной месяца, и все без толку! Я до сих пор не чувствую ног!

Впрочем, здесь Луиза немного лукавила. Вот уже несколько дней ее не покидало ощущение, что чувствительность к ее бедным ногам начинает возвращаться. Однако это чувство было настолько призрачным, настолько мимолетным, что она предпочитала вовсе о нем не говорить, дабы зря не расстраивать окружающих. А вдруг ей только кажется, и лечение окажется безрезультатным?

Джереми ответил:

– Зато я чувствую, как мышцам возвращается нужный тонус. Пусть тебя не смущает, что ты все еще ничего не чувствуешь. Это может произойти и вдруг, сразу, в один день.

Луиза недоверчиво произнесла:

– А если я так и не поправлюсь? Получается, мы только зря теряем время? Или, – вдруг в голове мелькнула страшная догадка, – ты испугался своего легкомысленного обещания связать жизнь с калекой и теперь вовсе не так уж и хочешь, чтобы я развелась?

В глазах Джереми появился жесткий блеск.

– А может, это ты передумала разводиться и теперь ищешь повод, чтобы поругаться со мной? Зачем тебе какой-то американец, когда у тебя есть обеспеченный аристократ-анличанин?

Луиза так и вспыхнула.

– Да как ты смеешь?

– А что мне остается, если элементарную заботу о твоем здоровье ты воспринимаешь как попытку отделаться от тебя? Если, черт возьми, ты безумно боишься, что твой муж узнает о наших отношениях?

Луиза едва не задохнулась от возмущения.

– Боюсь? Но ведь ты, а не я, однажды испугался и отверг меня!

– Между прочим, позже кто-то сказал мне за это <���спасибо>, – холодно заметил Джеральд. – Тогда страсть просто помутила твой разум.

– Ах, значит, так? Ну тогда я прямо сейчас пойду и расскажу обо всем Чарльзу! – в порыве ярости пообещала Луиза. – Я докажу тебе, как сильно ты заблуждаешься насчет меня.

К ее удивлению, Джереми спокойно ответил:

– Хорошо. Иди и расскажи. Раз тебе все равно, выздоровеешь ты или нет.

– Но тебе-то это явно не все равно, – съязвила Луиза. – Ты предпочел бы видеть рядом с собой нормальную женщину, а не калеку.

– Я предпочел бы видеть рядом с собой счастливую женщину, – негромко ответил Джереми. – И если ты уверена в том, что будешь счастлива и в инвалидном кресле и что тебе вовсе не так уже и важно выздороветь, мы можем прервать лечение прямо сейчас. Я уже говорил, мне все равно, умеешь ли ты ходить. Главное, чтобы моя любимая женщина была со мной рядом.

И вдруг Луиза ощутила, как было глупо и бессмысленно все то, что она успела наговорить Джереми. Ведь он, в отличие от Чарльза, не врет, ему действительно нужна именно Луиза, а не ее красота, здоровье, умение изящно вести разговор и развлекать гостей. Луиза вдруг поняла, как сильно любит ее Джереми, несмотря на все ее недостатки, и что она действительно нужна ему. И всегда будет нужна.

И тут она почувствовала такое сильное раскаяние, что на глазах выступили слезы. Подняв на Джереми огромные синие блестящие глаза, она прерывающимся голосом сказала:

– Прости меня… Я наговорила столько глупостей… Джереми, я люблю тебя!

Джереми крепко обнял и поцеловал ее.

– Я тоже люблю тебя, моя родная. И ты меня извини, я сказал столько лишнего… Но меня вывело из себя твое упорное нежелание понимать, что я желаю тебе только блага!

– Теперь я понимаю это, – тихо ответила Луиза, прильнув к любимому всем телом. – Я был так жестока и несправедлива к тебе…

– Забудь. Знаю, ты не со зла. Просто тебе столько пришлось выстрадать, моя бедная, что поневоле разучишься доверять людям…

Некоторое время они сидели молча, тесно прижавшись друг к другу. Вдруг Луиза произнесла:

– Знаешь, я все равно хочу пойти к Чарльзу и рассказать ему о нас.

В глазах Джереми вспыхнуло искреннее изумление.

– Но зачем?

– Я не хочу больше ни от кого скрывать мою любовь к тебе. Разве то, что мы чувствуем, настолько низко и позорно, что это нужно держать в тайне? Да, мы полюбили друг друга. Но разве это преступление? Если нет, то почему же мы должны прятаться от всех, будто совершаем нечто недостойное? Да, мне не хотелось создавать лишних проблем, не хотелось причинить Чарльзу боль. Но разве мой муж думал обо мне, когда изменял?

– Дело даже не в этом, – неожиданно поддержал ее Джереми. – Мы просто должны быть честными с Чарльзом. Он имеет право знать, почему его брак распался.

Луиза поймала и крепко сжала его руку.

– Брак распался, потому что исчезла любовь и взаимопонимание. И лишь потом появился ты.

Джереми вздохнул и легонько коснулся губами кончика ее носа.

– Об этом знаем ты и я. И еще, может быть, Чарльз. Однако, скорее всего, он не признается в этом. Зато остальные нас не поймут и обвинят во всех смертных грехах. И мы должны заранее смириться с данным фактом.

Луиза с любовью посмотрела на Джереми и лишь сильнее прижалась к нему.

– Мне все равно, что подумают о нас остальные. Достаточно того, что мы знаем правду. Наша любовь никому не причинила боли и не принесла несчастья. А значит, мы вправе наслаждаться своим счастьем, никого не стесняясь.

Джереми поймал прядь ее волос и потерся о них щекой.

– Какая у меня мудрая женушка. Будущая женушка. – Он помолчал. – Когда ты собираешься поговорить с Чарльзом?

– Прямо сейчас. А потом мы соберем вещи и оставим этот дом навсегда.

Джереми покорно кивнул.

– Как скажешь. В таком случае я постараюсь разыскать отель с подходящим бассейном. Без конюшни, думаю, обойдемся. Ну а массаж можно будет проводить прямо в номере.

– Думаю, что не только массаж, – многообещающе улыбнулась Луиза.

– Гм, звучит заманчиво… Но тогда как же пресловутая супружеская верность?

Луиза шутливо шлепнула его по руке.

– Негодник, ты будешь вспоминать мне это до конца жизни? Или позабыл, что я ухожу от мужа?

– Да? – Неожиданно Джереми опрокинул ее на спину и наградил столь пылким поцелуем, что у Луизы едва не закружилась голова. – В таком случае, почему бы нам не покончить с пресловутой верностью прямо сейчас?

Смеясь, Луиза высвободилась из его объятий.

– О нет, сначала я поговорю с Чарльзом. Соблюдем приличия до конца.

Нехотя Джереми отпустил ее. Притворно вздохнул:

– Иногда мне начинает казаться, что чрезмерная добродетель – уже порок… – Уворачиваясь от щипка, поспешно вскричал: – Шучу, шучу! Кстати, может, будет лучше, если я буду присутствовать при твоем разговоре с мужем?