Сонда Тальбот - Маленькая леди

Джим разлеглась в огромной ванной и представляла себе, что бы сказал Малыш Гарри, если бы увидел ее в этом богатом доме. Или Билли Платина… Или Агнесс… Агнесс, наверное, вообще умерла бы от зависти. А вот Малыша Гарри она непременно позовет сюда. Ведь Майлс сказал ей, что сейчас его дом – это ее дом…

Глаза Джим слипались. Она чувствовала, что вот-вот заснет. Надо выбираться отсюда, сказала она себе. – Надо вылезать из этой ванны, не то я засну прямо здесь… Но тело не слушалось ее. Она лежала, будто околдованная этими запахами, этой водой, и не могла даже пошевелиться… Вскоре ее глаза закрылись, и она погрузилась в глубокий сон.

– Питер! – Майлс окинул дворецкого суровым взглядом. – Я же просил тебя проследить за ней, объяснить, как и чем нужно пользоваться!

– Но, мистер Вондерхэйм… Не мог же я отправиться с ней в ванную…

– А! – махнул рукой Майлс и бросил дворецкому пальто. – Как, по-твоему, я должен теперь вытаскивать ее оттуда? – На этот вопрос дворецкий не мог ему ответить. – Вот черт! – в сердцах воскликнул Майлс и надавил плечом на дверь ванной. Дверь не поддавалась. Майлс надавил еще раз. Безрезультатно. – Помоги мне, Питер.

Майлс повернулся к дворецкому, и Питер с неохотой присоединился к этому занятию. По скромному мнению дворецкого, эта девчонка не стоила ни того, чтобы ее пускали в ванную, ни того, чтобы ее вытаскивали оттуда. В конце концов, кто она такая, чтобы пользоваться ванной хозяина? Она еще хуже прислуги, эта маленькая бродяжка… Возомнила о себе бог знает что!

Благодаря общим усилиям, щеколда вылетела и дверь распахнулась. Взгляду Майлса предстала трогательная картина: Джим лежала с закрытыми глазами, откинув на спинку ванной мокрые волосы, и, по всей видимости, спала глубоким сном. Ее обнаженное тело было целомудренно прикрыто благоухающей пеной, сверкающей серебряными огоньками блесток. Джим была восхитительна: в ее позе сочеталась и детская непосредственность, и грация женщины. А ее алый, полуоткрытый чувственный рот, казалось, призывал к поцелую… Майлс ощутил то, чего не испытывал уже очень давно – вязкое, томительное, но приятное чувство, от которого у него слегка закружилась голова. Или виной тому были духота и сладкий запах, разлитый по ванной?

Но одно он знал наверняка: как только это соблазнительное существо откроет рот, вся магия, все ее очарование исчезнет, канет в Лету… Но зачем же Бог дал Джим это прекрасное, совершенное тело, это очаровательное личико? Разве не затем, чтобы приковывать к себе мужские взгляды? Джим – как не ограненный алмаз, который можно превратить в бриллиант, сверкающий множеством граней. И это – в руках Майлса…

Майлс тяжело сглотнул – вид почти обнаженной (если не считать пены) Джим вызывал у него явно не братские чувства… Впрочем, откуда им было взяться? Ведь они росли отдельно, и потом, Джим не была ему сестрой по крови… Впрочем, какая разница, одернул себя Майлс. Это все равно было минутной слабостью, не более того… И потом – он прав, Джим заговорит, когда проснется. И тогда ее совершенное тело не будет иметь для него никакого значения… То ли дело Виктория Исприн, которая обладала и великолепным телом, и чарующим голосом, и безупречными манерами… Как прекрасно она выглядела сегодня…

Майлс вздохнул, отогнав от себя легкокрылое воспоминание, и осторожно тронул за плечо спящую девушку. Джим не проснулась, лишь тихо засопела во сне. Тогда Майлс снял с крючка большое желтое полотенце, наклонился и, завернув в него Джим, вытащил ее из ванной.

– Судя по всему, она высыпала в ванну половину запасов вашей расслабляющей соли, – подал голос Питер, который все это время детально осматривал запасы пены и соли, уничтоженные Джим. – Поэтому ее и сморило. Так она изведет все ваши запасы, мистер Вондерхэйм.

Майлс нахмурился.

– Не будь мелочным, Питер. Я куплю новые. Займись ванной, а я отнесу девочку наверх, в спальню.

– Хорошо, мистер Вондерхэйм.

Джим оказалась очень легкой. Майлс почти не чувствовал ее веса. Она была такой маленькой и хрупкой, что Майлс даже испытал умиление, глядя на нее. Он прошел в спальню, положил. Джим на кушетку и спустился за Грэмси.

– Грэмси, мне нужна твоя помощь, – обратился он к кухарке. – Джим заснула в ванной, и мне пришлось нести ее в спальню в полотенце… Не могла бы ты… переодеть ее и уложить в постель?

– Ради бога, мистер Вондерхэйм, – улыбнулась Грэмси. – Мне бы следовало проследить за бедняжкой. Но я, к сожалению, была занята ужином.

– Пустое, Грэмси. Завтра я все ей объясню. А теперь пойду спать. Что-то я сегодня устал…

Но сон не пришел к Майлсу, даже когда голова его коснулась подушки. Он был занят мыслями о том, как «огранить» этот алмаз. Эта метафора чем-то сближала его с матерью, которая была помешана на драгоценных камнях. Но Майлсу было все равно. Он уже вошел в азарт. Он хотел сделать эту девочку, если не совершенной, то уж точно – восхитительной покорительницей мужских сердец. И Майлс добьется своего, чего бы ему это ни стоило…

Утром энтузиазм Майлса несколько поутих. Спустившись в гостиную, он обнаружил Джим, беспечно сидящую на ковре и грызущую сухари, которые она обнаружила среди кухонных припасов. На ковре, рядом со скрещенными ногами Джим, валялись крошки, и она с успехом добавляла к ним новые.

Придав своему голосу как можно больше строгости, Майлс произнес:

– Ну, молодая леди, – Джим даже подпрыгнула, услышав его голос, – может, объясните мне, почему вы едите на полу?

– Мы же договорились не «выкать», – жалобно протянула Джим, прищуривая свои жадеитово-зеленые глаза. – А почему нельзя есть на полу?

– Потому, что это не принято.

– А почему – не принято?

– Потому что это неудобно и неприлично. Воспитанные люди едят за столом, – лекторским тоном объяснил Майлс.

– Но мне же удобно…

Майлс смерил ее таким взглядом, что Джим осеклась. Ну и ладно, Волосатый! – обиженно подумала она и поднялась с пола.

– А где у тебя метелка? – спросила она у Майлса.

– Что?

– Метелка… Ну, чтобы смести мои крошки…

– Не «метелка», а веник. Не «смести», а собрать… – улыбнувшись, поправил ее Майлс. – Эта игра в учителя начала его даже забавлять. – Оставь, Джим. Их соберет горничная.

– А-а… – протянула Джим.

– Как тебе спалось на новом месте? – поинтересовался у нее Майлс.

– Клево! Просто отпад! – обрадованно затараторила Джим. – Кровать у тебя – просто блеск. Да и вообще, домик что надо… Давно ты здесь живешь?

– О да… – разочарованно ответил Майлс. Как он и предполагал, жаргонные словечки сыпались из Джим как из ведра. – Попробуй обойтись без этих слов: «клево», «отпад» и тому подобных… Заменяй их литературными словами… Ты читаешь книги?