Сара Крейвен - Любовь сама выбирает

– Не имею ни малейшего представления. – Ее рука дотронулась до одной пуговицы, освобождая ее из петли. – Хочешь засечь время?

У него вырвался смешок.

– Нет… просто посмотреть.

Джоанна не торопилась. В свою очередь она тоже наблюдала за ним – за огнем в его глазах, румянцем, неожиданно проступившим на скулах. Она слышала, как у него перехватило дыхание, когда разошлись полы халата. В первый раз за их совместную жизнь она раздевалась перед мужем, и у нее почти закружилась голова от осознания своей власти над ним.

Она сбросила халат с плеч, на секунду прижала его к бедрам, а затем позволила ему упасть на пол. Атмосфера в комнате изменилась: вместо тишины и спокойствия наполнилась почти осязаемой вибрацией.

Габриель в два больших шага покрыл расстояние между ними, рухнул перед ней на колени и прижался сначала щекой, а затем ртом к ее плоскому животу.

Она услышала сдавленный шепот:

– О Господи, ты знаешь… ты хоть немного представляешь, как ты прекрасна?

Она протянула руку и погладила его упругие темные волосы. Он мягко потянул ее вниз, так что она встала на колени перед ним. Когда он поцеловал ее, она, сдаваясь, страстно раздвинула губы. Его руки гладили ее тело, легко пробежались по спине, ласкали каждый грациозный изгиб, и она почувствовала, как ее тело выгнулось в немом восторге. Он взял ее груди в ладони и наклонил голову, чтобы поцеловать их, ласкать языком напряженные розовые вершины, и заставил ее судорожно вздохнуть от удовольствия. От желания. Казалось, одно чувственное ощущение сменялось другим, и она едва заметила, когда он поднял ее на руки и отнес в постель.

Полуприкрыв глаза, Джоанна смотрела, как муж снимает брюки, но когда он взялся за резинку трусов, она остановила его.

– Позволь мне.

Габриель лег рядом с ней, когда она мягко освободила его от этой последней преграды. Он положил голову на сложенные руки, пожирая ее сверкающими темно-желтыми глазами.

– Мне надо было упомянуть, – сказал он лениво, увидев, куда смотрят ее расширившиеся глаза. – Другим чувством было вожделение. Явно смертный грех.

– Я догадалась.

Она робко дотронулась до него, ее пальцы исследовали свидетельство его мужественности, пока его дыхание не стало хриплым и прерывистым и он не перекатился к ней, прижав ее мускулистым бедром.

– Извини. – Она посмотрела на него с несчастным видом. – Я… я сделала что-то не так?

Габриель мягко засмеялся.

– Совсем наоборот. Ты все делаешь правильно, но я не хочу терять контроль над собой.

Он начал ее целовать, медленно, глубоко, чувственно, слегка касаясь ее языка своим. Его руки ласкали ее грудь, дразня припухшие соски. Его руки ласкали ее, исследуя каждый изгиб, вызывая новые чувственные ощущения и заставляя ожить каждый дюйм тела и запеть каждое нервное окончание. Она прижалась к нему, тяжело дыша и осыпая его кожу быстрыми неистовыми поцелуями. Его пальцы дотронулись до нежной плоти между бедер, задержались там, и у нее перехватило дыхание от их мягких и ритмичных движений. Она услышала тонкий напряженный голос, в котором с трудом узнала свой собственный:

– О… здесь. Пожалуйста… здесь.

Каждая частичка ее тела была сосредоточена на том крошечном чувственном островке, который он ей открыл. Голова металась по подушке, и дыхание было учащенным и неглубоким. Она вцепилась в его плечи, пытаясь опустить его на себя. Впустить в себя.

– Габриель. – Его имя звучало как молитва. – О Боже… Габриель.

– Нет, – прошептал он, щекоча дыханием ее кожу. – Нет, дорогая… еще рано. Это для тебя… только для тебя.

– Она парила над пропастью и слышала свои стоны. Затем на ее тело нахлынули волны пронзительного восторга…

Джоанна медленно возвращалась в реальность с чувством удовлетворения, которое никогда не испытывала раньше. Она открыла глаза. Габриель сидел около нее, упершись лбом в колени. Его спина блестела от пота, и она устало протянула руку и дотронулась до нее. Он вздрогнул, как будто она оцарапала его. С какой-то странной застенчивостью Джоанна спросила:

– Габриель… дорогой…

– Да, моя сладкая? – Улыбка, с которой он произнес это ласковое обращение, казалась натянутой.

На какой-то момент она почувствовала себя разочарованной, но сказала себе, что у нее просто разыгралось воображение.

– Я… я не знала, что так бывает.

– Не знала? – Он улыбнулся почти насмешливо. – Ну, полагаю, я был довольно невнимательным в прошлом, когда занимался твоим сексуальным образованием. – Он взял ее руку и небрежно поцеловал в ладонь. – Но ты способная ученица, дорогая.

Она насторожилась.

– О чем ты говоришь?

– О небольшом ускоренном курсе женского удовольствия, которым мы только что наслаждались.

– Так вот чем это было? – Казалось, ее голова плохо работала. – И это все?

– Надеюсь, что ты не разочарована.

Ей стало больно дышать.

– Нет… но я… я думала, что мы будем по-настоящему заниматься любовью.

– Это было бы не очень умно… при подобных обстоятельствах. – Темно-желтые глаза сверкнули, и, пожав плечами, он добавил: – Кроме того, нам следует заниматься безопасным сексом, сегодня ночью у меня, к несчастью, нет ничего с собой.

Она попыталась рассмеяться, но смех скорее напоминал рыдание.

– Это звучит так… бесстрастно.

– Все экспериментаторы такие. Но я рад, что опыт удался.

– Да?

– Да, – сказал он легко. – Помимо всего прочего, я не мог позволить, чтобы ты ушла к какому-то незнакомцу, не зная, что тебя возбуждает.

– Нет, – ответила она тихо. – Я уверена, что твоя гордость не позволила бы этого. – Она взглянула на него, подняв брови. – Очевидно, что она заменила вожделение как новый смертный грех.

Он зевнул.

– Боюсь, ее скоро заменит лень. Останешься здесь или хочешь вернуться в свою комнату?

– Спасибо, – сказала она невероятно спокойно.

Она скользнула на пол и пошла к тому месту, где лежал ее скомканный халат, все время чувствуя, что он наблюдает за ней. Подняв его, наспех надела неуклюжими движениями и направилась к двери. Ей показалось, что издалека до нее донеслось ее имя, но она даже не обернулась.

Гордость, подумала она, когда вышла из его комнаты, – это не только смертный грех. Иногда это единственная опора, когда рушатся надежды и мечты.

Наклонив голову, она быстро прошла по коридору и уже открывала дверь в свою комнату, как что-то – какое-то движение – привлекло ее внимание. На верху лестницы стояла Синтия и смотрела на нее, скривив губы в неприятной улыбке.

– Так, так, так, Джоанна. Надеюсь, ты не выставила себя дурой, дорогуша.

Ничего не отвечая, Джоанна вошла в свою комнату. Иногда, подумала она горько, закрыв за собой дверь, не остается даже гордости.